Чародей - Трой Деннинг Страница 63

городом. Она была у самого берега и такой слабой, что её почти не было видно, но в то же время прямой и непоколебимой. Пока он смотрел, нижний конец двигался к более глубокой воде, рассекая фиолетовые волны, не оставляя следа. Сам Шейд остался там, где был. Галаэрон провел несколько мгновений, наблюдая, пытаясь понять, что он видит. Везерабы кружили вокруг неё, и обломки отскакивали от неё, как от прочной веревки, но она была прозрачна, как бледная тень. Сквозь неё он мог видеть проходящих мимо шадоваров, падающие валуны и даже горы на дальнем берегу озера. Галаэрон, наконец, перестал гадать и, видя, что анклав не собирается опускаться ниже, он повернулся к своим спутникам. Лаэраль протягивала Арису его третью фляжку с целебным зельем, и раны, полученные Хелбеном и Шторм, уже закрывались. Хелбен протянул Галаэрону флакон и указал на раны на шее.

— Ты можешь позаботиться о них до нашего возвращения.

— Возвращения? — Спросил Арис. Фляжка, которую дала ему Лаэраль, выскользнула из его руки и разбилась о каменистую землю. Он, казалось, ничего не заметил. — В Шейд?

— Там находится мифаллар, — ответила Шторм. Она встала и проверила свою раненую ногу. Она чуть не прогнулась, но это не помешало Избранной одобрительно кивнуть. — Мне понадобится четверть часа, не больше.

В другой жизни Галаэрон, казалось бы, был бы впечатлен тем, как быстро исцеляются Избранные. Увидев то, что он видел, и зная, как быстро любой воин-шадовар, особенно принцы, может исцелить себя, он знал, что его товарищи прискорбно превосходят его.

— Но, — возразил Арис, — неужели этот серебряный огонь расплавил твои мозги? Мы не можем вернуться в Шейд без магии Галаэрона, и посмотри на него! — Казалось, не замечая двух теневых стрел, все еще торчащих в его плече, гигант махнул огромной рукой в направлении Галаэрона. — Ему и так будет ужасно трудно вернуться к нормальной жизни. Ты не можешь просить его использовать больше магии теней.

— Арис, нет никакой «нормальной», к которой можно было бы вернуться. Я уже говорил тебе об этом, — сказал Галаэрон, задаваясь вопросом, как он когда-нибудь заставит великана понять, что тень и свет – всего лишь иллюзии. Как только человек принял истину об этом, все стало светом ... и все стало тенью. — Раньше я не был таким уж хорошим, и моя тень не была такой уж плохой.

— Ты мог бы одурачить меня, — сказал Арис. — Или, может быть, ты забыл, что произошло в Сайяддаре?

— Конечно, нет, но это произошло из-за борьбы, а не из-за моей тени. Именно отказ уступить вызывает кризис.

— Это был кризис, который Теламонт пытался использовать, — предположила Лаэраль. — Он хотел заставить тебя бояться своей тени, чтобы ты продолжал бороться и оставался неуравновешенным, пока он не сможет взять контроль.

— В какой-то степени да, — согласился Галаэрон, — но борьба необходима. Вам нужно набраться сил. Тень очень сильна, и я думаю, что она сокрушит вас, если вы примете ее слишком рано.

— Я понимаю, лучше, чем ты можешь себе представить, — сказала Лаэраль. Она украдкой бросила взгляд на Хелбена, затем снова посмотрела на Галаэрона. — Как только ты будешь готов, принятие своей тени сделает тебя сильнее и лучше.

— Сильнее, да, но лучше? — Спросил Галаэрон. — Я не знаю. Сила побеждает слабость, поэтому сильные стороны в моей тени преодолели некоторые слабости в моем характере, а сильные стороны в моем характере преодолели большинство слабостей в моей тени. Так что я чувствую себя целым, но это вряд ли делает меня паладином. Мир – более темное место, чем я знал раньше, и я стал темнее, увидев это. Я не думаю, что это значит “лучше”.

На лицах всех троих Избранных появилось сочувственное выражение, и Хелбен сказал:

— Мы не можем знать, через что ты проходишь, Галаэрон, но будь уверен, что мы понимаем тебя. Бывают моменты, когда мы все хотим вернуться к ... э-э ... к тому, какими мы были раньше, но дверь открывается только в одну сторону.

— И даже если бы было возможно вернуться, я все равно использовал бы любую магию, необходимую, чтобы вернуть нас в город, — сказал Галаэрон. Как бы он ни был благодарен Избранным за понимание и дружеское отношение к нему, он также был убежден, что было глупо делать то, о чем они просили.

— Если мы вернемся сейчас, то не добьемся ничего, кроме собственной смерти. Принцы исцеляются так же быстро, как и Избранные, и их больше, чем нас. Вот почему мы должны нанести удар сейчас и быстро, — сказала Шторм. Ее глаза были прикованы к Галаэрону, фиксируя его на месте, как змею, зажатую когтем орла. — Это твой план. Доведешь ли ты его до конца или нет?

— Нет, если это означает потерю трех Избранных Мистры, — сказал Галаэрон. — Хоть вы и бессильны, но вы – единственная надежда Фаэруна, и я не стану этого делать.

— Бессильны? — Проворчал Хелбен. Он шагнул ближе, все следы его прежнего дружелюбия исчезли. Он поднял свой знаменитый черный посох, как будто собирался ударить им Галаэрона по лбу. — Я научу тебя бессилию!

Галаэрон стоял непоколебимо, готовый принять любой удар, который волшебник пожелает нанести, если это заставит его и других Избранных прислушаться. Лаэраль избавила его от необходимости, схватив Хелбена за руку и оттащив на шаг назад.

— Он прав, любовь моя. Теламонт не преминет заметить нашу беспомощность, как только мифаллар будет взломан.

— Тем больше причин нанести удар сейчас, — взгляд Хелбена скользнул с Галаэрона на Лаэраль, — Прежде чем он ожидает нашего возвращения. Если мы настолько «бессильны», как утверждает эльф, неожиданность может быть нашим единственным шансом.

— А если мы потерпим неудачу, у нас не будет никаких шансов, — возразил Арис.

— Мы? — эхом отозвалась Шторм. — Сомневаюсь, что есть смысл и тебе рисковать жизнью, друг мой. Твой размер – не что иное, как помеха, и твоя сила принесет нам мало пользы.

— Мало пользы? — Прогремел Арис. — Разве ты не заметила, что именно я взломал мифаллар? Ты не вернешься без меня, я обещаю тебе это.

Хотя от внимания Галаэрона не ускользнуло, как плавно Шторм сменила тему на то, как