Роберт Джордан - Восходящая тень Страница 63

— Благородный Лорд Ториан лично заинтересован в налаживании отношений с Майеном, — уклончиво пояснил Мэйлан.

— Он заинтересован в том, чтобы добиться женщины, которая на него и смотреть не хочет! — вскричал Ранд. — Я же сказал: зерно в обмен на суда! И никаких солдат. И уж всяко никакого Ториана! Вы уже говорили с Берелейн?

Оба лорда растерянно заморгали, словно не понимая его слов. Это было уж слишком. Ранд коснулся саидин, и свиток в руках Мэйлана вспыхнул. Тот взвизгнул и, швырнув пергамент в пустой камин, принялся поспешно отряхивать искры со штанов и кафтана. Сунамон, разинув рот, таращился на потрескивающий свиток.

— Немедленно отправляйтесь к Берелейн, — приказал Ранд, удивляясь тому, как спокойно звучит его голос, — и к завтрашнему полудню составьте такой договор, который меня устроит. В противном случае к завтрашнему же закату вас обоих вздернут на виселице. Если мне придется каждый день вешать по паре Благородных Лордов, то будьте уверены, за этим дело не станет. Если вы будете противиться моей воле, я всех вас спроважу на виселицу. А сейчас — прочь с моих глаз!

Похоже, спокойный тон действовал на них сильнее, чем крик. Даже Мэйлан вроде бы поджал хвост. Оба лорда испуганно пятились, заверяя владыку в своей нерушимой верности. Тошно было глядеть на них.

— Прочь! — рявкнул Ранд, и лорды, позабыв о достоинстве, отталкивая друг друга, бросились к двери, а уж за порогом припустили со всех ног. Один из айильских стражников заглянул в комнату и, убедившись, что с Рандом все в порядке, прикрыл дверь. Ранда трясло. Он испытывал к себе почти такое же отвращение, как и к этим болванам. Он угрожал людям виселицей только за то, что они не исполнили его приказа. Хуже того, он и вправду готов был их повесить. Право же, ему следует научиться держать себя в руках.

Ранд пересек комнату и подошел к Калландору. Хрустальный меч был острым как бритва. Ранд чувствовал, что был близок к тому, чтобы использовать его именно как меч, то есть попросту снести головы с плеч лордов. Это страшило его — не могло не страшить. Я не безумен, я только разъярился. О Свет, до чего же я разъярен!

Все решится завтра. Завтра Приспешниц Темного посадят на корабль и отошлют в Тар Валон. И завтра же уедет Илэйн, а с ней, конечно же, Найнив и Эгвейн. Уедут в Тар Валон, так он надеялся. Как бы ни обстояло дело с Черными Айя, Башня казалась ему безопасным местом. Если такие места вообще существуют. Завтра. Завтра он примет решение. Откладывать дольше он не вправе.

Ранд повернул руки ладонями вверх, вглядываясь в выжженную на каждой ладони цаплю. Он всматривался в них так часто, что мог воспроизвести по памяти каждую линию. Об этих знаках возвещало Пророчество. Один из переводов гласил:

Дважды он будет отмечен — Дважды к жизни, к смерти дважды.

Верный путь укажет цапля И укажет верно имя.

Он — Дракон и должен вспомнить Позабытое навеки.

Он — Дракон, и значит, должен Оплатить свое величье.

Но если цапля «укажет верно», то что же значит Дракон? Единственным Драконом, о каком он слышал, был Льюс Тэрин Теламон. Льюс Тэрин, Убийца Родичей, являлся Драконом; этот Дракон являлся Убийцей Родичей, ну а теперь появился и он сам. Но Дракон не мог быть помечен знаком Дракона. Возможно, речь шла о Драконовом Знамени. Во всяком случае живого Дракона никто не видел, скорее всего даже Айз Седай не знали, что это за существо.

— Ты изменился с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Окреп, возмужал.

Ранд обернулся и с изумлением воззрился на стоявшую в дверях бледную, темноволосую и темноглазую женщину. Она была высока ростом и одета в серебристо-белое платье. Незнакомка дугой выгнула брови, увидев оплавленные комки металла на каминной полке. Ранд оставил их там намеренно, дабы они напоминали ему о необходимости держать себя в руках.

— Селин! — охнул он, устремляясь ей навстречу. — Откуда ты взялась? Как ты сюда попала? Я думал, ты осталась в Кайриэне или… — Он осекся, не желая признаваться в том, что почитал ее погибшей.

Тонкую талию женщины охватывал сверкающий серебряный пояс, а в волосах, падавших на плечи, поблескивали серебряные гребни, украшенные драгоценными камнями. Она была по-настоящему красива — рядом с ней и Илэйн, и Эгвейн показались бы простушками. Но, как ни странно, она уже не привлекала его, как прежде, возможно оттого, что он расстался с ней давным-давно, в Кайриэне, еще не охваченном пожаром усобиц.

— Я появляюсь там, где мне угодно, — сурово ответила женщина, глядя ему в глаза. — Пусть ты отмечен, это не имеет значения. Ты был моим и все еще мой. Всякая другая женщина ничего не значит в твоей жизни.

Я явилась, чтобы потребовать себе то, что принадлежит мне по праву.

Ранд уставился с недоумением на нее. Отмечен? Что она имела в виду? Его руки? И с чего это она вздумала утверждать, что он принадлежит ей?

— Селин, — обратился он к ней, стараясь, чтобы голос звучал помягче, — нам было хорошо вместе в те тяжелые дни. Я никогда не забуду, как ты помогла мне, но, в конце концов, мы были всего лишь попутчиками. Мы путешествовали вместе — только и всего. Раз уж ты здесь, можешь занять лучшие апартаменты в Твердыне и оставаться, сколько тебе заблагорассудится, пока не вернешься в Кайриэн. Я позабочусь о том, чтобы тебе вернули твои владения.

— Ты отмечен, — промолвила она с усмешкой. — Владения в Кайриэне, говоришь? Кажется, у меня и впрямь были там какие-то земли. Мир изменился, и нынче все обстоит не так, как прежде. И Селин — всего лишь одно из имен, которыми я порой пользуюсь. Но ты, Льюс Тэрин, должен знать: мое истинное имя — Ланфир.

Ранд недоверчиво хмыкнул.

— Глупая шутка, Селин. С таким же успехом, — заметил он, — я мог бы назвать себя одним из Отрекшихся, а то и самим Темным. Но мое имя — Ранд.

— Мы называем себя не Отрекшимися, а Избранными, — спокойно отвечала женщина, — ибо мы избраны, дабы вечно править миром. Мы бессмертны — и ты тоже можешь стать бессмертным, если пожелаешь.

Ранд с тревогой смотрел на Селин. Неужто она и впрямь считает себя… Должно быть, тяготы, с которыми она столкнулась по дороге в Тир, помутили ей рассудок. Но нет, она не выглядела безумной. Селин была холодна, спокойна и уверена в себе. Не раздумывая, Ранд потянулся к саидин и неожиданно уткнулся в невидимую стену, отделявшую его от Источника.

— Ничего у тебя не выйдет, — усмехнулась женщина.

— О Свет, — выдохнул Ранд, — значит, ты и вправду одна из них.

Он медленно попятился к постаменту. Если он не сможет воспользоваться Калландором как са'ангриалом, то, возможно, сумеет использовать его как меч. Но как можно поднять меч против женщины, против Селин? Но она ведь Ланфир, одна из Отрекшихся.