Сара Бреннан - Невысказанное Страница 63

Яркие цвета магазина сладостей начали казаться Кэми кошмарными, кричащими и нереальными. Она пыталась сохранить размеренный тон голоса, когда спросила:

— А вы не тот человек? Потому что я знаю Вас всю свою жизнь.

— И я прожила намного более долгую жизнь, чем ты, — сказала ей миссис Томпсон. — Я помню дни крови и золота.

Дни, когда Линберны убивали людей, а остальные жители города позволяли этому случаться. Дни, которые могут вернуться, если Линберн — человек, убивший Николу.

Кэми подумала о Джареде, который болел каждый год, находясь в городе, о золотых ножах, которые он видел, о стишке о Линбернах и записях о смертях в старых газетах. У нее внутри все перевернулось.

— Мда…я просто пойду, — решила Кэми. Она схватила дверную ручку и потянула за нее.

Дверь не открылась. Вместо этого ручка так быстро выскользнула из ее ладони, что она подумала, что рука съехала с нее, но потом поняла, что не совсем в этом уверена. Она стояла, уставившись на миссис Томпсон, пока колокольчик напевал бойкую мелодию над их головами. Стены магазина поплыли в разноцветном тумане перед глазами Кэми.

— Серьезно, — слабо сказала Кэми. — Думаю, я не выключила дома духовку. Или утюг. А может, сразу оба.

— Будь осторожна, Кэми, — пробормотала миссис Томпсон.

Кэми снова схватилась за ручку. Металл скользнул в ее потные ладошки, делая очевидным то, что в прошлый раз дверь вырвалась из ее руки иначе, намеренно, словно кто-то ее захлопнул. Однако, на этот раз она открыла дверь и протиснулась в нее, повредив плечо от того, как сильно прицепилась к дверной ручке, пока не переступила порог и не оказалась на улице.

Кэми стояла на тротуаре, потирая плечо в том месте, где почувствовала, что едва не вырвала из него руку. Она думала, что знает каждые тень и угол этого городка, но сейчас тени перемещались, а за каждым углом ожидала очередная тайна. Она потянулась к единственному, в чем была уверена.

«Джаред, — сказала она, — я иду, чтобы с тобой увидеться».

Сад в Ауримере медленно облагораживался. Не успел дядя Роб взять под контроль кусты утесника, как во все стороны прорвались шипы плетущейся розы. Трава снова стала слишком высокой, развеваясь на ветру, словно женские волосы в воде. Джареду пришлось пробираться через нее, чтобы добраться до дяди Роба, который пытался подстричь розовый куст.

Джаред мысленно потянулся к Кэми, чтобы она тоже слышала, и сказал:

— Сегодня я вломился в аббатство Монксхуд. Угадай, что я там обнаружил?

«Ни за что тебе не стать шпионом, Линберн», — сказала ему Кэми. Он чувствовал ее, практически подошедшую к Ауримеру.

Секатор дяди Роба не прекратил стричь кусты. Звук ломающихся веток и клацанье металла об металл эхом раздавались в саду, как шум от гильотины.

— Урок, я думаю, — сказал он, не поднимая на Джареда глаз. Широкие плечи его дяди внезапно сильнее напряглись.

Джаред уставился в затылок дяди Роба, заметив, что оттенок его волос представлял собой нечто среднее между цветом волос Эша и самого Джареда.

— Какой урок?

— О том, что с тобой происходит, если ты переходишь дорогу Линбернам Дома Ауример, — сказал дядя Роб.

Джаред переждала мгновение, но дядя Роб больше ничего не сказал. Единственный звук исходил от падения в высокую траву ветвей терна.

— В том доме был девиз Линбернов. Почему?

Последовала длительная пауза. Джаред подумал, что ничего не получит в ответ, кроме звука срезаемых роз.

Не оборачиваясь, дядя Роб сказал спокойным и бесстрастным голосом:

— Потому что там жили Линберны. Мои родители и я, когда был маленьким.

Джаред замолчал от удивления. Он всегда думал обо всех Линбернах, как приложении к Ауримеру, но, конечно, у дяди Роба были разные с мамой и тетей Лиллианой родители.

— Почему его забросили? Что произошло?

Дядя Роб бросил секатор на землю, стальные лезвия которого раскрылись и выглядели, словно голодными. Джаред сделал шаг назад, увидев выражение дядиного лица.

— Мои родители рассердили Линбернов Ауримера. Наши лидеры, перед которыми мы должны испытывать страх и подчиняться им, — наши же судьи и палачи. Линберны Ауримера пришли в Монксхуд и убили их, а меня забрали в качестве чародейского племенного скота для одной из их дочерей. Думаю, что ты, вероятно, способен понять, почему я туда не возвращался. И почему я никогда не хотел возвращаться в этот город.

Джаред уставился в голубые глаза дяди Роба. Он не знал, что и чувствовать: ему было жаль дядю, который всегда был к нему добр, но он не мог подавить эгоистический, отчаянный ужас перед еще одной ужасной главой книги его предков.

— Они убили твоих родителей, — медленно сказал он. — А ты женился на тете Лиллиане?

— Я выучил урок, — сказал ему дядя Роб.

Кэми мысленно крикнула Джареду. Он понял, что она находится в Ауримере наедине с его матерью.

Кэми постучала в дверь Ауримера, надеясь, раз Джаред разговаривал где-то с дядей Робом, ответит Эш. Он был лучшим из трех вариантов. Она повторяла про себя речь, в которую входила фраза «Давай пропустим всю романтическую неловкость и перейдем к тому, что ты расскажешь мне все, что нужно знать о вашем чародейском стиле жизни», когда дверь открылась.

Розалинда Линберн. Ее кожа была белой, как бумага, бледные волосы струились по плечам, а выглядела она, как привидение, увидевшее другое привидение.

— Кэми Глэсс, — сказала она.

— Снова я, — Кэми кивнула.

Розалинда стояла, раскачиваясь и смотря на нее. Кэми знала о чувствах Джареда по отношению к своей матери, жалости и желании защитить, стыде и ненависти, но она не могла до них дотянуться. Ей было жаль Розалинду Линберн, но при этом она и негодовала из-за ее отношения к Джареду, но Кэми поняла, что даже их она не может испытывать очень сильно. Чувства ускользали от Розалинды, как свет, пробивающийся через стекло. Она казалась практически прозрачной, потому что никогда не казалась по-настоящему реальной. Кэми подумала, не было ли это причиной тому, что, в конце концов, Роб женился на Лиллиане.

Розалинда распахнула дверь Дома Ауример и отошла в сторону, чтобы Кэми могла войти. Сквозь подошвы ее обуви пробивался холод от каменных плит пола. Волосы Розалинды развевались на ветру, задувающем из двери. Их кончики коснулись лица Кэми, когда она проходила мимо, легкие, как перышко.

Розалинда закрыла дверь и весь воздух и свет с улицы оказался отрезанным. Кэми стояла посреди огромного серого холла, окруженного арками, словно каждая из стен была дверью церкви. Розалинда стояла перед дверью. На фоне потемневшего от времени дерева она выглядела еще более бледной, практически светящейся, словно ангел.