Сергей Мясищев - Обреченный на скитания 2 Страница 64

И тут меня накрыло. В голове возник свербящий, скручивающийся в жгут, звук. Неприятный, раздирающий звук трения пенопласта о стекло. Я увидел, как какая-то субстанция грязновато-серого цвета заворачивается смерчем вокруг меня и перетекает на нож, которым продолжала тыкать старушка, дотрагиваясь до моего тела. Не защитника ли она с меня снимает? Нет, он давно уже интегрировался в меня. Вон, даже ИРМА не смогла сразу увидеть его. Значит, все-таки приворот?

— …буду тогда просить я знахарской моей властью, духами моей воли, ангелами, что мне даны в помощь, буду просить молитвой: Единый! Колыхни воду! Буду просить молитвой: Единый, колыхни огонь… — продолжала читать ведунья. Мне стало зябко, тело стало неприятно трясти мелкой дрожью, как от большого волнения. Ну, бабулька, во дает, а по виду — божий одуванчик. Так продолжалось долго, или мне показалось, что долго. Наконец ведунья проговорила заключительную фразу — … Просвети ему мозг, темя вылечи, виски выправи. По весь день, по весь год, по весь век. Отныне и довеку и во веки веков. Аминь.

Таинство закончилось. Веданья подержала нож над пламенем свечи. Пламя резко увеличилось, затрещало и, через пару секунд, опять стало небольшим:

— Ну вот, что могла сделала. За остальное не обессудь, не в моей власти, — старушка устало облокотилась на стол, — вижу, спросить хочешь. Спрашивай.

— Кто приворот поставил? И когда?

— Статная девка, лицо её скрыто от меня. Больше не вижу, а сделано недавно. Совсем недавно. Точнее сказать не могу…

— Как же мне узнать, кто это сделал?

— Та, что сделала приворот, сейчас как змея в костре извивается. Худо ей будет, ох и худо. Близок ты с нею был, очень близок… — усмехнулась бабка, — может это тебе поможет? И питье она тебе давала. Такое только с питьем можно сделать. И не один раз давала. Думай.

Старушка стала собирать свои колдовские принадлежности, давая понять, что сеанс окончен.

Перед глазами возник образ Милёны и слабый голос: "Саша… Сашенька…". Внутри у меня что-то оборвалось. Возникла ощущение пустоты в солнечном сплетении.

— Вижу, знаешь, кто поставил приворот, — ведунья внимательно смотрела на меня цепким взглядом.

— Похоже, да. Вот возьмите, — я положил на стол серебряную монетку, — спасибо вам.

— Убери сынок денежку, ты молодой, тебе нужней. Убери.

— У меня ещё есть, бабушка Ведана.

— Не заберёшь, выброшу.

— Тогда вот, — Я быстро спрятал монетку в карман, и, сняв рюкзак, вынул из него пушистое полотенце, — это подарок. Ну, право слово, неловко просто так уходить.

Старушка потрогала полотенце, заулыбалась.

— Отчего ж не взять. В хозяйстве сгодится.

— Спасибо, бабушка Ведана. Может свидимся.

— Доброй дороги, Алекс. Не принимай быстрых решений.

Я быстро вышел из избы, за мной выскочил Идар.

— Домой, аллюром три креста! — возбужденно сказал я, и крикнул, — Зубатик!

— Что случилось, владыка? — тревожно поинтересовался Идар.

— Приворожили меня! Ты только представь! Похоже, Милёнкиных рук дело! Ну, блин… Это надо ж было додуматься!

"Ну, ни на миг нельзя оставить, что ты такой взбудораженный", — Первый распушил хвост.

"Отстань, не до тебя", — отмахнулся я, ласточкой запрыгивая на Зубатика.

До имения барона долетели, как на крыльях. Я был взбешён. Мне было невыносимо горько и обидно. Как теперь им верить? Как? Я с ними по-хорошему, Зулочка, Миленочка, а они! Вспомнился подслушанный утром разговор про мужчин-баранов. Значит, все-таки Милена? А может нет? Вон как лихо Зула себя женой сделала. А то заладила. Рабыня. Господин.

Во дворе имения было спокойно. Мужики занимались своими делами, детвора куда-то гнала гусей, молодуха пробежала с корзиной белья. Все чуть-чуть приостановились, с интересом посмотрели на нас, когда мы на всем скаку влетели во двор. Узнали и занялись своими проблемами.

Взбежав по ступеньками в дом, я направился в спальню к барону. Осторожно приоткрыл дверь. Моих жен тут не было. Глафира вопросительно глянула на меня и тихонько подошла к дверям.

— Спит барин. Милёна сказала, что теперь все нормально будет

— А где девушки? — спросил я.

— Ох, ваше сиятельство, вы что, ещё не видели их?

— Нет.

— Пойдёмте, они вон там, в дальней комнате. Милёнушка-то пока лечила, все нормально было. А потом ей как станет плохо. Ох, бедная девочка. Как она рвала, зеленью наизнанку вывернуло. А потом металась как в бреду. Все кричала и вас звала бедняжечка. Сейчас огнем горит. Зула-то с ней сидит, водичкой обтирает. А за вами послали Митьку. Он что вас не встретил?

— Не видел я никого. Иди тетка Глафира к барону. Я тут сам дальше.

Я осторожно открыл дверь комнаты. Милёна лежала на кровати, Зула сидела сбоку и что-то ей шептала. Увидев меня, орчанка встала и подошла ко мне:

— Саша, Милёне плохо…

— Я все знаю, — перебил я девушку и, обойдя её, подошел к кровати. Друидка лежала бледная, как простыня. Посмотрел в истинном зрении. Всё нормально. Болезненных мест не увидел. Распростёр над ней руки: "Диагностика".

Через несколько секунд перед глазами пробежала строчка: "Генерализованный криз. Необходимо стационарное лечение с применением комплекса номер восемь". Где-то на задворках памяти всплыло, это что-то связанное с нарушением артериального давления и вообще с работой всех органов. Значит, все-таки Милёна. Ну да, конечно. Я же помню, как хотел сам уйти от друидов, а утром проснулся и взял её. Точно она!

— Зачем же ты это сделала? — прошептал я. Девушка лежала без сознания, аура у нее была бледной и рыхлой. Я наложил на неё руну исцеления. Что бы она там не натворила, но умирать из-за этого не стоит.

— Саша, что с ней? — Зула взяла меня за руку. Я посмотрел на руку, потом Зуле в глаза. Та испуганно отдернула руку. Распоясались тут!

— Милена использовала на мне приворот. Я был у Веданы, она сняла его. Потому Милене и стало плохо. Я не знаю, как ей помочь. Сейчас отправлю её домой, к бабке Жизнемире, — от Зулы пошла волна страха, сожаления, и еще, черт знает, чего. Блин, нужно все время закрытым ходить.

— Жизнемира, это ты? — сказал я в переговорник, когда он потеплел.

— Да, Алекс. Что с Милёной?

— Нужна твоя помощь. Давай бегом к Храму в Серебрянную рощу, — распорядился я, — и двоих мужиков с носилками захвати. Я сейчас буду там.

— Идар, — громко крикнул я. Дверь открылась, и вошел пластун, — никого сюда не пускать. Выполнять.

Идар так же молча кивнул и скрылся за дверью.