Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров Страница 64

Лерка, к этому времени уже поднявшаяся на ноги, еще ниже опустила голову. К счастью, Мерсмон на нее не смотрел, то ли из деликатности, то ли, что вернее, ему не было до нее дела, иначе совсем сгорела бы со стыда. Кажется – да какое там «кажется», она же все помнит! – Эстелла нахально интересовалась, не собирается ли он на ней жениться. Хуже не вела себя, даже когда напилась вдрабадан в пятнадцатилетнем возрасте, ради приобщения к удовольствиям взрослой жизни.

– Спасибо, – донесся голос Проводника.

На прощание Темный Властитель вновь дотронулся до него когтистой лапой – и исчез. В этот раз обошлось без тектонических эффектов: только что был здесь, а теперь на перекрестке никого, кроме Проводника с Леркой, хотя светофор до сих пор радостно мигает разноцветными глазами.

– Его срочно разбудили, но он успел мне все объяснить. Сейчас пойдем лучше домой. Согреешься, на кухне будет какая-нибудь еда… Здесь не наешься, но все равно поднимает настроение. Лерка, ты чего?

– Вспоминаю, что я вытворяла в прошедшие сутки.

– Ничего ты не вытворяла, только несла ахинею. Ты же была заколдована.

Он взял Лерку за руку, совсем как вчера, и повел обратно в Картофельный переулок.

– Так я же сама себя в это превратила! Мне хотелось быть Эстеллой, но я не знала, как много потеряю, если это желание сбудется. И я даже спасибо ему не сказала.

– Зато я сказал, за нас обоих.

Под красно-белыми кроссовками, которые были теперь на Лерке взамен бальных туфелек с драгоценностями, хлюпал раскисший весенний снег, совсем как взаправдашний. Привычные джинсы, теплая желтая фуфайка с абстрактной бронзово-блестящей картинкой на груди – мамин подарок на прошлый день рождения. Волосы, наверное, взъерошены, но рядом с Проводником она по-любому будет выглядеть чучелом, к тому же и так перед ним опозорилась – дальше некуда.

Рыхлое, набухшее сыростью небо опустилось еще ниже, почти задевая крыши старых двухэтажных особняков.

– Лерка, осторожней, а то эта хмарь нам на головы свалится, – обеспокоенно произнес Проводник.

– Разве это от меня зависит? – спросила она испуганно.

– Похоже, да. В Отхори желания обладают громадной силой и напрямую влияют на окружающую обстановку. Лучше пошли скорее, в доме это будет нам нипочем.

Почти бегом добежали до ворот, разбрызгивая ледяную слякоть. К тому времени, как поднялись на крыльцо, облачная клочковатая масса угрожающе нависла, готовая вот-вот обрушиться на землю, прорвав натяжение невидимой преграды.

– Сегодня никуда больше не пойдем, – Проводник с лязгом задвинул засов. – А завтра, если за это время не проснешься, попробуем отсюда выбраться. И не переживай из-за Эстеллы. Честное слово, я совсем не тот человек, который может кого-то судить за раздрай с мечтами и скрытыми импульсами. В смысле сам хорош. О противоположных желаниях я знаю достаточно много. Например, когда мозги хотят одного, а тело – совсем другого. Когда я оказался в такой ситуации, победили, к сожалению, не мозги. Твоя Эстелла была забавная, как персонаж детского мультфильма, и ничего плохого не натворила.

Он смотрел сочувственно и в то же время с оттенком напряжения: ради того чтобы уравнять позиции, выдал чуть-чуть правды о себе и теперь сомневается, стоило ли. Лерка благодарно кивнула. И с чего ей взбрело в голову, что Проводник похож на вампира? Внешность – да, их нередко такими изображают, но что касается взгляда, выражения лица, разговоров, поведения – ну, совершенно ничего общего с культовыми кровопийцами. Хотя один момент надо бы прояснить. Насчет нервных клеток. Кто его знает, чем он здесь питается и почему такой неуязвимый…

На кухне стояла на плите чугунная сковорода с котлетами, на столе – тускло блестящий кофейник, фарфоровая сахарница с полустершимся клевером, такой же сливочник и большой стеклянный кувшин с золотистым напитком.

– Сластишоновый компот, – определил Проводник. – Это наше, местное, сластишоны – весенние древесные грибы. Когда-нибудь пила?

– Нет.

– Тогда лучше наливай себе кофе. Если ни разу не пробовала, во сне настоящего вкуса не почувствуешь.

Лерка умяла несколько поджаристых котлет и выпила две чашки кофе со сливками. Это не утолило голода, но помогло худо-бедно вернуть душевное равновесие. И небо за окном вернулось на место: облачное светопреставление отменяется, уже хорошо.

– Вкусно. Кто все это готовит?

– Оно появляется само собой. Сон ведь. А наяву готовила Ева, мама Сандры.

– Они тут не ходят… Ну, как те прохожие на улицах?

– Нет. – Проводник энергично мотнул головой, словно протестуя против такой возможности. – Это было бы тяжело, они ведь уже умерли – и Ева, и Петр, ее муж. Кроме меня, по этому дому никто не ходит.

– А можно тебе один… ну, провокационный вопрос задать?

– Задавай, – он небрежно пожал плечами, хотя в зеленых глазах мелькнуло выражение, как у приговоренного к смерти.

– Извини… Насчет нервных клеток… Это правда или нет, что ты ими питаешься?

Неизвестно, какого провокационного вопроса он ожидал с таким несчастным видом, но точно не этого, потому что с облегчением усмехнулся:

– Нет. Это Властитель съязвил, хотя еще надвое, кто у кого больше съел нервных клеток. В чужой жизненной силе нуждаются те мертвецы, у которых нет теней, а я ведь на самом деле живой, мне энергетическая подпитка со стороны не нужна. Не думай, Лерка, пока я не родился заново, я был просто слабым эхом самого себя, ни у кого ничего не забирал и в Отхори не появлялся.

– А про ад и рай хоть что-нибудь сможешь рассказать?

– Ничего. Когда я умер, в ад меня не тащили, в рай не приглашали. Я был предоставлен самому себе. Наверное, правы те, кто утверждает, что посмертие у каждого свое. Уже после нового рождения я получил возможность становиться во сне собой прежним и общаться с другими людьми, которые тоже в это время спят. Если захочу, могу кому-нибудь присниться.

– У тебя власть над снами? – подумав, уточнила Лерка.

– Это не власть, а возможность. Дар Леса, как говорят в таких случаях кесу. Я здесь живу по ночам.

– В Стране Кошмаров? Разве тут хорошо?

– В Стране Снов и Кошмаров, – поправил Проводник. – У меня тут есть дом. Кроме того, Отхори для меня самое безопасное потустороннее место. Так сложилось, что в прошлой жизни я, не прикладывая специальных усилий, нажил серьезных врагов. До наргиянси Иссингри им как до луны, но если меня подловят на ничейной территории, перед пробуждением я заново переживаю свою смерть. А в Отхори им лучше не соваться, получат взбучку. При жизни у меня было маловато свободы, зато теперь жаловаться не на что.

Грустный тон Проводника наводил на размышления: вряд ли у него все так уж благополучно.