Игорь Шелег - Нужно просто остаться в живых Страница 64

Так и шли мои будни, кто‑то подходил время от времени, подлечивал меня, скорее всего, дело худо, раз столько лечат. Лучше в сознание пока не приходить, пока все не сделаю как надо. После некоторого апгрейда я заметил, что многие из каналов были разорваны как бы изнутри, а после заживления становились больше, да так, что некоторые из них срослись. Я подозреваю, что с увеличением каналов увеличится сила, но это только предположение. Кроме теории у меня ничего нет. В любом случае увеличивать каналы и их объем нужно. Что‑то мне подсказывает, что меня спасло только за счет того, что я вовремя подшаманил над рукой. Я ведь и сделать ничего не успел бы. Развалило бы на атомы. Когда во время очередного лечения я увидел, что вся система стабильна, имеет одинаковый насыщенный цвет, темных пятен не осталось, то тогда и открыл глаза.

— Ой, — Вита только дернулась, увидев, что я на нее смотрю.

— Привет. Как дела? — знаю, что банально, но что‑то я ведь должен был сказать. Горло и язык были сухими, а тело болело, как будто на нем танцевали. Так что я не сказал, скорее прохрипел. — Можно воды?

— Да, конечно. На, — она из плошки напоила меня. Хорошо. Я прямо почувствовал, как вода идет в желудок. И перевернулся. Да, так реально легче лежать.

— Сейчас–сейчас, полежи. Я позову льера Бруно. Он говорил, что ты в это время и очнешься, — и выбежала за шторы. Ну и ладно, хоть осмотрюсь.

Находился я, скорее всего, в шатре целителей, потому что место, где я сейчас лежал, больше походило на ВИП–палату. Отдельная комната два на три с тумбочкой, на которой стоял глиняный кувшин и на подносе кусочек сыра и масла. Увидев еду, сразу захотел есть. Ладно, чуть что, потом извинюсь. Все, что было на подносе, исчезло моментально, вода с медом тоже была выпита. А что неплохой вкус, наверное, дорогое. Этот небольшой перекус только разбудил аппетит, живот прямо свело. Поэтому я не стал никого ждать. На мне были чистые штаны и рубаха. Рядом с матрасом стояли сапоги, одел. Натрут без портянок, но не рвать же простынь, ничего, я ведь ненадолго.

Вышел я в коридорчик из тканевых стен. Неплохо они устроились, я даже не представлял, что такое вообще возможно. Скорее всего, на ткани были нанесены заклинания, потому что другого объяснения, отчего стены светятся, я не находил. Перед каждой комнатой в землю был вбит кол с цифрой. Я уже собирался идти, как из соседней импровизированной комнаты выглянула голова девушки.

— Так! Ты чего мнешься? Давай заходи!

— Мне б поесть сначала, — проблеял я. Да любой бы проблеял, если бы увидел девушку с красными глазами и вертикальным зрачком. Спросив, она мило так улыбнулась, наклонив голову, и я увидел четыре клыка — два сверху, два снизу. Да, именно это милое предложение и заставило меня похолодеть.

— Опытный? Удивительно, где только льер Бруно таких находит? Ты, давай, заходи в комнату, у меня покушаешь. Не бойся, не съем, — улыбнулась она, и голова исчезла за шторами. Заходить или нет? Заходить! Бабы я испугался. Это же наш лагерь, ничего не произойдет. Может ей перенести надо что‑то. Хотя и не верится. И, громко выдохнув, зашел внутрь.

Комната, в которую я зашел, напоминала такую же, из которой я только что вышел, за исключением того, что в ней был сундук у изголовья топчана, и сама комната была в полутьме.

— Что? Боишься? Не бойся, — опять этот голос и милая полуулыбка заставили спину похолодеть. Наверно не зря все же пошло выражение, что чувствуешь, когда приключения находятся на твою задницу. — Садись. Вот у меня фрукты есть и сладкий песок, — сказала она, показав на кровать.

Все стояло на кожаной подстилке. Такую многие ветераны использовали в походе, чтобы было на что сесть покушать и пищу положить. Много места не занимает, а если вымажешь, то можно протереть и все, как новенькая. Заметив, что хозяйка босиком, тоже снял сапоги и присел в позу лотоса на край топчана. Кажется, она хотела от меня чего‑то другого, скорее всего, приняла за кого‑то не того, но всегда есть НО. Во–первых, на столе лежали фрукты, да не просто фрукты, а бананы, ценный источник углеводов и калорий, то, что нужно. Ну а во–вторых, сахар, этот сладкий песок, его я, наверно, тут вообще не ел.

— Откуда? — с набитым ртом спросил я, показав на сахар и бананы.

— Привезла с собой, сундук замагиченный, позволяет хранить все нетленным.

По мере насыщения настроение подымалось, хозяйка что‑то говорила, но я пропускал мимо ушей, не стесняясь, рассматривал ее. Ну что можно сказать? Красивая, белое лицо как будто излучало свет, красные глаза, вопреки ожиданиям, не светились, темные волосы собраны в конский хвост и откинуты назад, худенькая, как гимнастка. Первое что меня удивило — это наличие майки без рукавов и штаны просторные, как у восточных танцовщиц, я такие по телику видел. Отвлекся я от осмотра из‑за того, что она меня о чем‑то спросила.

— Что? Извини, я задумался.

— Я спрашиваю, ты что, новенький? — все с той же полуулыбкой спросила она.

Странная она какая‑то, все улыбается, похоже, ей все‑таки просто нужен парень. Кровь прилила к лицу, да и не только к нему. Все же этого у меня не было давно, а тут такая возможность. Похоже, она ждала кого‑то другого, но незнакомого. Да и ладно, не повезло неудачнику, зато повезло мне. Трепаться я не собираюсь, так что все просто отлично, особенно девушка, красивая, милая, есть в ней какая‑то харизма, она притягивает, короче, поезд уже ушел.

Да она точно не прочь, я уже сожрал, наверно, кило бананов и сахар попробовал рафинадный, Боже, какое счастье. Он сто пудов дорогой, а она даже в лице не изменилась.

— Да, совсем недавно, — сказал я попутно, думая, а сколько все‑таки дней прошло. — С отрядом сэра Генри Вайса. Знаешь такого?

— Ха, недавно, ну ты скажешь, десять дней прошло с тех пор. Недавно. Странно, что ты меня не боишься. Кстати, знаешь как его оруженосец? Или вам не рассказывают?

— Да нормально, говорят, очнулся, — прислушавшись к себе, понял, что оруженосец сэра Генри чувствует себя не то, что нормально, он чувствует себя просто замечательно. Как будто заново родился.

— Да, ты что? Когда? — девушка выглядела, чересчур возбуждённой от этого известия, что даже приблизилась ко мне буквально за секунду, я и не заметил. Почему она так завелась, я не знаю, мы не общались, ее бы я точно запомнил.

— Да вот, совсем недавно. Слух пошел. А к чему такое возбуждение — очнулся и очнулся, — как можно безразличнее сказал я.

— Да ты, что! Смотри! — начала она загибать пальцы. — Было четыре направления атаки на лагерь. Каждое направление возглавлял шаман, причем мощный шаман. Не завязанный на бой с нашими лагерными магами, их взял на себя кто‑то другой. Так вот… К чему это я… А… Четыре мощных подготовленных шамана, оказывается, это сила сама по себе. Подходят незаметно к лагерю, да так, что ни один артефакт не сработал. Они ломают частокол, врываются внутрь. Одного шамана берет на себя льер Бруно, да кроме него никто и не справился бы против классика или шамана, второго — я, и то мне досталось, живучий гад оказался, третьего просто давят толпой, орки не успели организоваться как следует, почему‑то пустили его вперёд. И вот остался последний. Частокол развалил, орков внутрь загнал, сам где‑то сзади аккуратно самые мощные группы уничтожал. Его не могли никак остановить. Тогда‑то и было начало конца. Как сделали командиры? Они пустили отряд, чтобы орки на него отвлеклись, а самим перестроиться и слаженно их разбить. Ведь больше никак его и не остановить. Все кто могли, не в состоянии, я в том числе, и даже хоть клич помощи кинули по связи, но была бы помощь к обеду. Как рассказывали те из смертников, что отвлекали на себя внимание, он рукой отбил огненный шар шамана в него самого.