Елизавета Дворецкая - Лес на той стороне. Книга 2: Зеркало и чаша Страница 64

Обдумав слова Хедина, Избрана убедилась в его правоте. Хитрый и опытный варяг все рассчитал. Древнейшей столицей северных кривичей был город Изборск, а Плесков до последнего времени мало чем отличался от обычного села. Лишь несколько десятилетий назад князь Вадимир, один из младших братьев изборского князя, то ли поссорившись с родней, то ли откликнувшись на просьбы плесковичей, которых одолевали внезапными набегами варяги, пришел туда на княжение и построил на мысу у слияния Псковы и Великой крепостную стену из деревянных срубов, превратив село в настоящий город. Нынешний князь, Волегость, которого варяги называли Вольгастом, был единственным сыном Владимира. Повзрослев, он закрепил свое положение женитьбой на одной из дочерей ладожского князя Гостомысла – той самой, что недавно умерла. Теперь, когда он лишился и жены, и поддержки Ладоги, жена из другого княжеского рода будет ему весьма кстати. Конечно, войти в изборский род для Избраны было бы почетнее, но нужна ли она в Изборске, имея из приданого только варяжскую дружину, которую надо кормить?

Одну из последних ночей они провели в городке Богумиле. Здесь уже имелся гостиный двор, где можно было разместить всех, и путники сделали остановку на целых три дня. Хедин погнал всю заросшую и одичавшую дружину в баню, потом велел чистить оружие, чинить обтрепанную одежду и вообще распорядился, чтобы «ребята» привели в достойный вид себя и свое снаряжение. Избрана за эти три дня отдохнула, женщины выстирали и починили ее платье, так что из Богумила она выехала уже более-менее похожей на княгиню. Конечно, она еще была бледна, но к ней вернулся почти по-прежнему уверенный и горделивый вид. Сейчас это было необходимо.

Кроме того, в Богумиле они собрали кое-какие сведения. Хозяева гостиного двора, привыкшие к тому, что все проезжие расспрашивают о новостях, рассказали, что осенью князь Волегость хотел было собрать войско, чтобы идти на летгалов – мстить тамошнему князю и его новому зятю за то, что у него отняли невесту. Но из сбора войска почти ничего не вышло: после двух голодных лет осталось не много людей, способных носить оружие, и собрать им припасы на дорогу было невозможно. В конце концов князь Волегость ограничился посильной данью и ушел со своей ближней дружиной. Вернулся он уже или нет, в Богумиле не знали.

– Если он еще не вернулся, это хуже, – заметил Хедин. – Тогда придется ждать, а нам уже почти нечем. В смысле нечем жить. Тебе придется дожидаться его в святилище, а мы наймемся в охрану какого-нибудь купца. Но еще совсем зима, с купцами не густо. До весны нам будет трудновато дотянуть.

– Думаю, вы найдете выход, – обронила Избрана.

– Само собой, найдем. Если сорок вооруженных мужчин не найдут себе хлеба и мяса – это не мужчины, а слизняки, которым только и стоит подохнуть.

В последний раз они устроились ночевать в селе, где больше половины домов стояли пустыми. Где-то хозяева вымерли, а многих оставшихся, как рассказали уцелевшие, увезли заморские разбойники. Здесь ко всем бедам голодных годов прибавилась еще и эта: прослышав, какое несчастье ослабило южных соседей, «морские конунги» и даже просто конунги варяжских земель неоднократно приходили с моря, через Нарову и Чудское озеро, и увозили людей сотнями.

– Может, им еще и повезло, – рассуждала женщина, одна из оставшихся в селе. – Может, они там выжили, ведь их как-то кормили.

– А как же это допустил князь? – возмущалась Избрана. – Ведь они должны были пройти мимо Плескова? У него под носом увозят его собственных людей, а он сидит сложа руки!

– Говорят, его в Плескове не было, он тогда за своей невестой ездил. У них же свадьба была назначена, все сговорено, а он и знать не знал, что невесту уже другому отдали.

Завтра им предстояло увидеть наконец Плесков и, возможно, его властителя. От беспокойства Избрана плохо спала, хотя за последние месяцы привыкла ко всяким, чужим и неудобным, ночлегам. К тому же всю ночь в подполе что-то шуршало, скрипело, постанывало, подвывало – это давали знать о себе души умерших нехорошей смертью хозяев. Но после всего пережитого несколько неупокоенных душ вызывали у Избраны не страх, а только досаду: этих еще не хватало!

Наутро они отправились дальше, и еще задолго до сумерек увидели Плесков. Сначала вдоль берега Великой, по которому они ехали, начали попадаться рыбацкие избушки, потом целые порядки дворов, а впереди уже показался сам город – стена из деревянных срубов, опоясавшая узкий мыс. Перед детинцем вытянулись причалы для ладей. Сейчас они пустовали, хотя льда на реке не было и ветер нес резкий запах холодной воды.

Большинство домов выглядело заброшенными, людей почти не попадалось. Избрана забеспокоилась: после голодных годов большого оживления не наблюдалось нигде, но Плесков казался просто вымершим! Кое-где на улицах все-таки мелькали люди, однако, завидев большой вооруженный отряд, сразу прятались.

– Мы производим впечатление, это уже хорошо! – Хедин ухмылялся, стараясь ее подбодрить. – Может, все уцелевшие собрались в крепости? Я бы на месте князя согнал всех туда, чтобы хоть этих ветром не унесло.

– Если тут не погулял какой-нибудь черный мор, – заметил Хринг Сорока, обеспокоенно озираясь. – Хотя вроде бы черепа под заборами не валяются…

– Тогда несло бы трупной вонью, – отозвался Стейн Грива. – Я видел во Фризии мор, я знаю, как это выглядит.

Однако перед самыми воротами детинца они наткнулись на целую толпу. Горели несколько костров, вокруг которых грелись десятка два мужчин, судя по виду, посадских жителей, вооруженных кто чем, в основном топорами и копьями.

– Э, а ворота-то закрыты! – воскликнул Эйнстейн Длинный.

Он был прав: городские ворота среди бела дня были закрыты, а по заборолу расхаживали несколько вооруженных кметей в кольчугах.

Появление неизвестного отряда переполошило и тех и других. Посадские сбились в кучу, выставив вперед рогатины и крепко сжимая топоры, что им мало помогло бы, вздумай приезжие на них напасть. Кмети на стене тоже забегали, оттуда послышались невнятные крики. Люди Хедина на всякий случай приготовились, но на них никто нападать не собирался. Скорее нападения ждали от них.

– Кто тут с кем воюет? – спросила озадаченная Избрана. – Они что, в осаде? И где же войско?

– Похоже, это оно и есть! – Гейр Упряжка ухмыльнулся и наконечником копья показал на посадских перед воротами. – Другого не видно.

От толпы тем временем отделились несколько человек.

– Похоже, у них и главный есть! – проницательно заметил Ингви Большой Кошель. – Ты бы поговорил с ними, Хедин.

Избрана осталась на месте, а Хедин и трое варягов вышли навстречу посадским. Те настороженно выставили копья, но Хедин протянул к ним руку ладонью вперед, показывая свои мирные намерения.