Игорь Пронин - Зеркало Грохашша, или Отраженные Страница 64

– Пора узнать, каково умирать… Сергей выдержал – и я переживу.

Утром Ник-Ник позавтракал миской жареной картошки, залитой сметаной. Лучше даже сказать, что он позавтракал сметаной с картошкой – очень любил Ник-Ник молочный продукты. А есть любил в постели, роняя на нее все, что ел, и это неизменно раздражало Лену.

– Сам будешь очищать.

– Перебьешься.

– Нет, я не буду. Сам колдуй, пусть станет чистым.

– Перебьешься, я сказал!

Ник-Ник вылизал тарелку, и этой своей мерзкой привычкой окончательно разозлил Лену. Она с ненавистью фыркнула ему в запачканную сметаной бороду и отвернулась.

– Не буду ничего чистить!

– Ну и живи в грязи, – смилостивился Ник-Ник.

На хозе появился привычный набор одежды, но вставать он не спешил, вместо этого извлек из воздуха высокий стакан с молоком и собственными руками подсунул под спину вторую подушку.

– Что-нибудь было странное в этом парне?

– В каком?.. А, ты про Пашу. Да нет, обычный лох. Почему ты здесь спрашиваешь?

– На нулевке я пьян, на первом плане еще сплю. Леночка, если он работал не на меня, а на Александру, то не мог не проколоться. Подумай хорошо. Слова, взгляды.

– Да нет, обычный лох. Правда, очень гримасничал на тему этого портрета, но ведь любой бы на его месте так себя вел. Ты вспомни, как был простым.

– Не нравится мне, как он смотрел на бродника. Так, будто уже видел.

Лена ничего не ответила, помолчал и Ник-Ник, шумно прихлебывая молоко. На втором плане у него были дела совершенно особенные, не имеющие касательств ни к Александре, ни к противостоянию Питер-Москва. Но шли они гладко и думать о них никакой необходимости не было. Другое дело – операция на нулевке. Рискованная, изящная…

– Рискованная, – пробурчал он.

– Может, зарегистрировать меня? – невпопад спросила Лена.

– Ты сказала «вспомни, как был простым», потом сама вспомнила, и вспомнила заодно, как хотела со мной «зарегистрироваться». Затем в твоей башке произошел перескок под названием заскок, и ты хочешь зарегистрироваться в Архиве, – проследил ход ее мыслей Ник-Ник. – Дура. Тебя накажут, и, что куда хуже, меня накажут. А как отбудешь свое в Спирали, пойдешь шестерить на дядю.

– Четыре плана это очень мало, да?

– Это почти ничего. Но тебе – хватит. Пока, – тут же поправился Ник-Ник. – А представится случай – и зарегистрируешься. Но сейчас, пожалуйста, не возникай на эту тему, я думаю.

– А что там думать? Лучше позвони Алексе этой, как она тебе ночью, и пусть все скажет. Наверняка она уже получила дурацкий портрет, вот и все… Кстати, что в нем особенного?

– Про это не принято говорить. Вообще не надо никогда лезть не в свое дело, – хоз прицелился и вышвырнул стакан в открытую форточку. – Ты должна меньше трепаться и меньше спрашивать. Желательно, вообще не трепаться и не спрашивать, я сам все что нужно скажу. Поезд на нулевке еще не доехал, еще минут сорок… Да, позвоню. Этот бродник мог украсть артефакт. Но ведь Алекса не стала спорить, когда я сказал, что это ее человек. Значит, все в порядке. Значит, теперь ее очередь…

– А что она будет делать? – оживилась Лена.

– Не твое дело. Меньше спрашивай. Меньше трепись. И, кстати, вообще заткнись…

Ник-Ник сел на постели и полез в карман плаща за окурком. По его сосредоточенному лицу Лена поняла, что он получил мысленный вызов.

«Ник-Ник, что наши дела?»

«С зеркалом? Иду по следу, Феропонт.»

«Опасайся Александры, помнишь, я тебе говорил о ней? У Войцеховского плохое мнение сложилось об этой даме. Правда, он сам что-то там темнит… Наши с тобой контакты на нуле сведем к минимуму, все здесь.»

«Сделаю,» – Ник-Ник опять едва не перекусил окурок: ну откуда Феропонт знает о его контактах с Алексой? Впрочем, пока не страшно – на кого бы там не работала дура Алекса, а для Питера главное результат. – «Надеюсь, что зеркало скоро будет у нас.»

«Оно точно там есть, Ник-Ник? Не разводят нас москвичи? Войцеховский раскинул там паутину, клянется Министру, что ни одна муха не пролетит.»

«Он же не за весь город отвечает, а только за Северо-Запад, верно?» – Ник-Ник злорадно усмехнулся, представляя, как мог бы подставить Войцеховского. – «Или повысили?»

«Не повысили, а возложили дополнительную функцию. Учти, он твой конкурент…» – сухонький, сморщенный Феропонт и рассмеялся сухо. – «И ведь чует что-то, собака опытная… Он сказал Манане, что книги ей подкинули мы. И тем самым сдал тебя…»

– Сволочь!! – взревел Ник-Ник и в мыслях, и вслух.

«Не просто сволочь, а сволочь очень опытная. Волнуюсь за тебя Ник-Ник, ну и болею, конечно, тоже. Приходи с докладом, а лучше сразу с зеркалом.»

Связь пропала. Ник-Ник вскочил, раздраженно прошелся по комнате.

– Что-то случилось?

– Не трепись, сказано же тебе! – хоз подскочил к ней и даже замахнулся. Впрочем, тут же опустил руку. – В смысле – не спрашивай. Видишь же, дяденька не в духе.

Лена с минуту наблюдала за его хождениями, потом рассеянно сменила белье на кровати, оделась и перенеслась к окну.

– Солнечно как. Небо чистое… Что сегодня будем делать? – Она тут же сжалась, прикрывая голову. – Ой, нет-нет, я случайно спросила, случайно!

Однако Ник-Ник даже не расслышал вопроса. Он вдруг остановился и приложил к уху возникший у него в руке коммутатор.

– Что же я дурака валяю, как будто она станет ждать, пока поезд до вокзала дотащится… Алло, Алекса? Не разбудил? Как твое здоровье?

– В порядке, – холодно ответила хоза. – Мне не до тебя.

– Ответная любезность! – как мог беззаботнее рассмеялся Ник-Ник. – Ну, я рад, что у тебя все хорошо. Собственно, только за тем и звонил! А то проснулся и думаю: как там Алекса? Не совсем ли она рехнулась ночью, что стала звонить старому другу?

– Все хорошо, – повторила Александра. – Колюня. Займись собой.

– А за это не беспоко… Тьфу, сука, ушла. Ну что же, Леночка, хотя бы что-то прояснилось! – довольный хоз швырнул коммутатор в форточку. – Теперь мы будем только дергать за нитки, только. Хотя задерживаться не стоит, Войцеховский что-то чересчур язык распустил…

Он еще походил по комнате, пинками разбрасывая кресла, но теперь уже весело. Потом Ник-Ник заметил Ленин взгляд.

– Что-то спросить хочешь опять? Ладно, разрешаю.

– Я вот подумала… Ник-Ник, а ты Ленина видел?

Хоз несколько мгновений разглядывал подругу, словно искал подсказки. Потом оглушительно и совершенно искренне расхохотался.

– Дура ты, Леночка! Ленин… Нашла тоже величину! Я Искандера видел. Знаешь такого?

– Не-а.

– Вот и дура. И вопросы у тебя дурацкие. А между тем, есть к тебе дело. Надо весточку послать Алексе, из рук в руки. Точнее, из горла в горло, понимаешь? Поедешь в Москву.