Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт Страница 65

– Ваши войска, – подсказал Крисп с понимающей улыбкой.

– Небольшие отряды, – поправил отец Игнес. – Мы не можем не считаться с чувствами местного населения. Небольшие, но в наших непробиваемых доспехах, отлично выученные, лучшие из лучших, чтобы могли заменить целое войско. То есть присутствие их не будет слишком уж заметно, но влиять на события смогут… На реке статую погрузят уже с нашей помощью на корабль, а там достаточно успеть отчалить от берега. Нет таких кораблей, чтобы тягались с нашими в скорости или боевой мощи.

Второй монах слушал очень внимательно, мне почему-то казалось, что он то ли из другого ордена, то ли вообще никакой не монах, а только прикидывается, чтобы оставаться неузнанным.

– Зная предусмотрительность наших отцов, уверен, что у причала будут ждать два-три корабля. Но почему не разрушить Каталаунскую Деву на месте?

Крисп развел руками.

– Увы, Симон Волхв наложил заклятие, к которому пока не подобрать ключи. Словом, если разрушить, то статуя станет всего лишь незримой и так, незримо, будет защищать королевство. В смысле, мощь, заключенная в ней, всего лишь освободится, но не исчезнет. Если бы у местных хватило ума, сами бы разрушили… но пока никто не решается на такое святотатство.

Второй монах заметил:

– Я слышал, что тогда защитное заклятие Каталаунской Девы будет подвержено, скажем, сильным ветрам. Они будут сдвигать в ту или иную сторону, наконец Каталаунская Дева… вернее, то, что останется, начнет охранять совсем другой регион. А со статуей охранное заклятие прикреплено, так сказать, к местности.

Сенешаль спросил с беспокойством:

– А как не заснут альбигойцы?

Отец Игнес понизил голос:

– Достаточно намочить тряпку и дышать сквозь нее. Порошок выдыхается очень быстро. Через полчаса все начнут просыпаться, за это время нужно успеть выломать статую, вывезти из храма, погрузить на повозку и гнать до реки. Вы, как вросший в эту жизнь, вместе с местными альбигойцами должны обеспечить всем необходимым: молоты и клинья, очень прочная телега и сменные кони, которых будем менять буквально через каждую милю. Мы гарантируем вам не только этот замок и все герцогство в придачу… понятно же, что Франки Кардини используем только в первые дни, пока не придем к власти, но и, возможно, в ближайшем будущем вы получите трон этого королевства. Мы ценим сотрудничество с нами.

Крисп подумал, на лбу собрались глубокие складки.

– Времени мало. Не успеем и выломать, и переправить к реке…

– Достаточно, – возразил отец Игнес. – Нужно успеть только вытащить из храма и погрузить на телегу!.. А там, прикрыв старыми мешками, спокойно увезти. Когда народ начнет просыпаться, им будет не до телеги, что маячит вдалеке. Тем более что нужно еще обнаружить пропажу, ведь храм можно надежно запереть.

Крисп кивнул, хищная улыбка раздвинула губы.

– Особенно если альбигойцы устроят резню, торопясь захватить власть. Вы об этом умолчали?

Отец Игнес сказал хмуро:

– Нам хотелось бы, чтобы эксцессов при смене правления было поменьше. Но, конечно, маленькое кровопускание отвлечет внимание. Особенно если в числе первых падут герцог Ланкастерский и его ближайшие вельможи… Не думаю, что альбигойцы зальют кровью страну… вот так сразу.

Крисп смотрел на него пристально, темные брови приподнялись, собрав глубокие морщины.

– И вы собираетесь оставить королевство в руках альбигойцев… надолго?

Отец Игнес фыркнул.

– Эти религиозные фанатики претендуют и на светскую власть. Их используем только для свержения власти герцога Ланкастерского и его окружения. Рыцарство сильно, пусть перережут друг друга. Надеюсь, альбигойцы победят… Они гаже, их народ возненавидит быстрее. Нам проще будет совершить еще один переворот и поставить у власти герцога Готфрида Валленштейна Брабантского. Он пользуется огромным влиянием и уважением, так что пусть… Это неплохая компромиссная фигура…

Крисп спросил с надеждой:

– Компромиссная?

Отец Игнес кивнул.

– Мы будем углублять здесь реформы, и скоро герцог, как и все высшее рыцарство, станет архаизмом. Именно тогда вы можете занять престол королевства, где воцарятся совсем другие отношения.

– Вы можете на меня рассчитывать, – сказал Крисп с жаром, – во всем!

Ноги мои ныли, руки занемели. Я чувствовал, что если прямо сейчас не поднимусь наверх, то останется только сорваться в темноту. Напрягаясь из последних сил, так что жилы затрещали, я встащил себя на пару метров наверх, что-то у меня зад совсем тяжелым стал, перевалился через край и долго лежал, сипя и хватая раскаленным ртом воздух, как удивленная красотами пляжа рыба с глубин моря.

Глава 4

Копыта стучат часто, я пригнулся, прячась от ветра. Роскошная грива защищает, как силовым полем, хотя отдельные пряди иногда хлещут по морде. Внизу мелькает пятнистая, как далматинец, чернота, по сторонам проносится нечто с таким шумом и свистом, словно электричка. Это мы с такой скоростью проскакиваем мимо гигантских дубов, только бы не задело по голове суком, на такой скорости даже листок ударит как булыжник.

Какой змеиный клубок, сколько подковерной борьбы! Давно в этом чистом рыцарском мире не встречал такой гнусности… Хотя при чем здесь гнусность? Нормальные взаимоотношения, это я что-то стал слишком стерильным среди сплошного благородства и галантности. Но вот повеяло южным ветерком, и донесся знакомый запашок демократии…

Посвежело, ощутилась влага в воздухе, я понял, что проскочили болото, прокричал сквозь встречный рев урагана:

– Помедленнее, коник мой, помедленнее!..

Ураган превратился в шторм, а затем просто во встречный ветер. На фоне темного неба вдали возник и начал приближаться залитый лунным светом монастырь. Луна полная, туч нет, высокие стены монастыря выглядят серебряными, приподнятыми.

Будучи уже битым и тертым, я на всякий случай задействовал все свои чувства с такой интенсивностью, что голова затрещала, как спелый арбуз в крепких ладонях, в глазах потемнело от прилива крови. Я ощутил, что еще чуть – из носа хлынет кровь, выдохнул, расслабился и… застыл.

Отсюда с холма видно, как по равнине ползут темные клочья: не то плотного тумана, не то какие-то призрачные существа. Все это устремляется к стенам монастыря, как простейшие существа, ведомые тропизмом, а монастырь уже и так окружен морем тьмы, в котором бессильно гаснут сверкающие лезвия мечей лунного света.

Черные холодные волны с размаха бьют о стены и… рассыпаются, не успев даже прикоснуться. Однако со стороны равнины черные струи вливаются и вливаются в это море, подпитывают, уровень темного моря незаметно, но ощутимо повышается. Я страшился думать, что случится, когда черные волны поднимутся выше стен. Там в монастыре не все святые да подвижники, которым мрак не страшен. Большинство же простые монахи, а то и вовсе послушники, их мысли больше заняты пока что обильной жратвой и бабами, эти не выдержат фрейдистский удар…