Ольга Смышляева - Египтянка Страница 65

— Извини, — виновато улыбнулась лучница. — Не хотела.

— Эти пятеро мои!

Вот и выпал случай показать себя в полной красе!

Альф на секунду отвлёкся от поддержки Октавиана и кинул на львят скил, понижающий защиту, чтобы облегчить мне задачу.

— "Пора установить собственные правила! Пора работать по — крупному!(40)"

______________

40 (с) Тони Монтана ("Лицо со шрамом", 1983 г.)

______________

"Зовом Ромула" снесла сразу треть линии жизни самого наглого из мобов, грызшего ногу Альфу, и умудрившегося сбить того с каста. Добавила массовым "Вихрем смерти" и тут же переключилась на "Вой слона", принадлежавший Унати. "Вой" не просто так был назван "Воем". Его использование сопровождалось просто душераздирающим воплем! Трудно поверить, что это кричала я. Не специально, такова уж особенность применения некоторых умений в ВЦ. Но эффект был просто потрясающий! Два львёнка на несколько секунд потеряли пространственную ориентацию и были выключены из битвы. "Зовом" добила одного и даже ещё раз успела крутануть "Вихрем", пока они не пришли в себя. С остальными было проще и спокойнее. Самый последний попытался сбежать, и я уже погналась за ним, но он был навеки остановлен стрелой.

— Эй!

— Извини.

Вот так и крадут триумф победы…

Это вам не пятнадцать штук за раз, зря Аменофис переживал и боялся. Октавиан с Розой закончили со своими львами практически одновременно со мной. Для них наградой стало взятие новых уровней — тридцать третьего и десятого соответственно. Счастливцы! Мне же достался только опыт, но пока и этого хватит.

— Кончено, — римлянин с чувством выполненного долга убрал гладиус. — Забираем Унати и назад.

Не дожидаясь нас, он направился в котлован к самому сердцу логова Призрака. Роза собрала оставшиеся на месте тел львов деньги и честно поделила на троих. Ради грошей не стоило навлекать раскаяние на душу при следующей гибели. Жадность даже в Древнем Египте считается пороком.

— Вся выносливость на нуле, — Альф открыл очередной пузырёк с энергетиком и одним большим глотком осушил её. — Но было здорово! Как в старые добрые времена. Не думал, что начну скучать по заварушкам так скоро.

— Надеюсь, однажды ты познакомишь меня со своим Анубисом.

— Эй, ребята, заканчивайте болтать, — весело окликнула Роза. — Наш бесстрашный рыцарь уже спасает Унати, мы рискуем остаться без заслуженной доли славы и сокровищ. Там обязательно должны быть сокровища! Группу я распускаю, теперь каждый за себя.

Стрелы — факелы догорели, но предрассветные сумерки уже начали разгонять тьму. Ещё час и покажется солнце.

Чуть живой нубиец обнаружился в груде человеческих костей, обглоданных львами и выбеленными солнцем и песчаным ветром. Альф попытался привести его в чувства, но мало было заполнить линию жизни, Унати находился в состоянии крайнего ужаса и никак не мог поверить, что теперь ему ничего не угрожает.

— Они ка, их нельзя убить, — бормотал он, с трудом узнавая нас. — На следующую ночь львы воскреснут и снова примутся убивать.

— Весело, — протянул Альф. — Давай, приятель, поднимайся на ноги…

— Кстати, а где же сам Призрак? — я огляделась, но всё было тихо.

Ка привёл меня сюда выполнить задание, и я не уйду, пока не освобожу "вечного ужаса". Только вслух этого не сказала, незачем пугать нубийца ещё сильнее.

— Он заперт, — еле слышно ответил Унати.

— Заперт? — Октавиан недоверчиво прищурился и прислонился к колонне, сложив руки на груди. Надеялся на продолжение банкета? — Как же он намеревался съесть тебя?

— Ему не нужны плоть и кровь, он поедает ка жертв.

— Ладно, сегодня он останется голодным, — Альф попробовал поднять нубийца, но не смог. Слишком неравная весовая категория. — Брось рассиживаться, пойдём.

Огонёк Ка снова возник рядом, проплыл мимо меня и скрылся среди полуразрушенных стен. Зовёт за собой. Если я сейчас улизну, меня хватятся. Нужен предлог, и подала мне его Роза. Наша лучница копалась в костях, выискивая ценности. До Унати ей не было никакого дела. Предупредив товарищей, что тоже чуток осмотрюсь, побежала за Ка.

— Девчонки, догоняйте нас! — крикнул Альф. Они с Октавианом решили не дожидаться, пока Унати оклемается. Велик шанс опоздать к отходу каравана, а это если и не верная смерть, то проблемы ещё те.

Стоило немного отойти, как мир окутала священная тишина. Не первый раз замечаю за этой пустыней ограниченные зоны слышимости. Саундтрек не включился, только кости зловеще хрустели под ногами.

Понятия не имею, что буду делать, когда освобожу Столетнего Призрака, и не съест ли он меня, но доверюсь Ка. Игра прекрасно знает мой уровень, и она не стала бы раздавать задания, которые я не потяну. А мой покровитель не Сет, главное зло в божественном пантеоне, мой поступок не пойдёт во вред… Надеюсь.

Вожак прайда был заперт в наполовину занесённой песком темнице. Мощная каменная дверь исключала любые мысли о том, что её можно сдвинуть. Но её можно открыть! На каменной плите были выбиты четыре картуша с именами, а под ними текст — указание, он же загадка:

Осирис вёл беседу с фараонами третьей династии — Санахтом, Джосером, Сехемхетом и Хабой. На вопрос, кто за кем наследовал царство, они ответили:

Санахт: Я не был ни первым, ни последним.

Джосер: Я не был последним.

Хаба: Я был первым.

Сехемхет: Я был последним.

Осирису известно, что три из этих ответов правильные, а один ложный. Кто их фараонов сказал неправду?

Едва я прочла, как песочные часы, приделанные здесь же, перевернулись и начали отсчёт времени. Всего минута? Раз так, то решение должно быть очень простое.

В энциклопедии подсмотреть порядок фараонов я не могла, она стала неактивна. Ну и не надо. Мне сразу же захотелось назвать Сехемхета. Не доверяю я людям с этим именем, спасибо жрецу с Элефантины, однако права на ошибку нет.

Допустим, они все сказали правду, значит, царствовали в таком порядке: Сехемхет, Санахт, Джосер (или Джосер, Санахт) и Хаба. Всё очень даже логично. Кроме одного: Осирис знает, что кто‑то из фараонов соврал. Но кто? Джосера и Санахта исключаю сразу — если это был один из них, то получится, что Сехемхет или Хаба тоже соврали, а это не соответствует условию.

Сехемхет или Хаба? Мой ответ — Хаба! Ведь если бы Сехемхет не был последним, то последним бы стал кто‑то из троих оставшихся, и тогда снова бы получилось два ложных утверждения.

На последних песчинках нажала на картуш с выбранным именем. Механизм глубоко внутри камня щёлкнул, и дверь отъехала в сторону, открывая темницу.