Веда Талагаева - Слово Страница 65

- Вот ты где, - с облегчением выдохнул он, взяв Виго за плечо, - Сейчас я позову ребят, мы заберем тебя отсюда.

- Поздно, - криво усмехнулся Виго, указывая глазами на свой левый бок, из которого торчало черное древко копья.

У Вернигора задрожали руки.

- Это ерунда для тебя. Ведь и не такое бывало, - он, как последний дурак, взялся за древко, - Ты еще всех нас переживешь.

- Оставь, болван, - рассердился Виго, отбрасывая руку Вернигора и, покачав головой, добавил с удивительным спокойствием, - Старый добрый кортранский яд. Вся кровь от него заледенела.

От копья шел черный пар. Вернигор в отчаянии уставился на Виго. Тот ответил непривычно мягкой грустной улыбкой.

- Нет, нет, этого не может быть, - растерянно прошептал Вернигор, схватил его руки и затряс их, - Послушай, не умирай. Я сделаю, как ты хочешь. Я приму командование, я займу твое место, а ты сможешь отдохнуть.

- Я отдохну, - устало и как-то сонно ответил Виго, - Знаешь, я ни о чем не жалею. Только о ребятах.

Взгляд его стал совершенно отрешенным, ладони, которые держал Вернигор, похолодели, по ним струилась кровь, вытекавшая из раны.

- Ты мне не веришь? - испугался Вернигор, - Я обещаю, что...

- Нет, - по-детски капризно скривил губы Виго, - Я так не хочу. Сейчас ничего не говори. Реши все потом, когда горе утихнет. А то будешь говорить, что я воспользовался твоим состоянием.

- Нет, нет, - опять потерянно пробормотал Вернигор.

Он попытался поймать взгляд Виго, но тот уже не смотрел на него. Глаза гроссмейстера были устремлены вверх, туда, где сквозь тучи проглядывал клочок чистого неба, уже окрашенный в цвета заката. Вечерняя тишина опускалась на Кайрелен. Ветер покачивал флаги на городских башнях.

- Отличная была битва. Гляди-ка, солнце выглянуло из-за облаков, - на губах Виго играла умиротворенная улыбка, - Это победа, брат.

В смерти лицо Виго из Азатана, сто семнадцатого гроссмейстера Ордена Крылатого Льва, выглядело еще более молодым, чем при жизни. Ему ни за что было не дать двухсот семидесяти трех лет, которые он прожил. Перед глазами у Вернигора все странным образом качалось и расплывалось. Он не сразу понял, что плачет.

Нок очнулся оттого, что замерз. Он открыл глаза и увидел, что шлем сполз ему на лицо, мешая смотреть вокруг. Нок поправил шлем, поморщился от боли в затылке. Он лежал на земле, вытоптанной сотнями ног, продуваемой холодным ветром. Но голова покоилась на чем-то большом и мягком. Нок увидел справа от себя ногу в высоком черном ботинке с ребристой подошвой, а слева неестественно вытянутую руку, одетую в черную кожаную перчатку. Ах, да, проклятый черный гоблин с копьем в шее! Нок понял, что лежит на нем и брезгливо поднялся, забыв о боли и гудении в голове. Неподалеку лежали его меч и щит, топорик, которым он так и не успел воспользоваться, торчал из-за пояса. Поблизости не было ни единой живой души, только павшие воины царского войска и всевозможная нечисть в черных доспехах, с застывшими, безобразно оскаленными мордами. Битва закончилась, а он все пропустил, понял Нок и досадливо огорченно засопел. В небе разгорался оранжево-малиновый закат. С вершины холма спускались эльфы в зеленых куртках. Мимо несли раненых, на другом конце поля уцелевшие в битве чародеи собрались кучкой возле спящих на земле драконов и обсуждали, что с ними делать дальше. Нок вгляделся в лица убитых бойцов. Среди них было много его земляков-гномов. Большинство пангорцев, присланных на помощь царице королем Эладоком, нашли свою гибель у подножья холма. Даже в смерти гномы выглядели воинственно и не выпускали из рук оружия. Нок, для которого эта битва была первой в жизни, и чье сердце не успело закалиться в сражениях, горестно закачал головой, глядя вокруг. Он убрал свой меч в ножны, подобрал щит и пошел, сам не зная куда. Нужно было разыскать друзей, но Нок боялся, что может их не найти. Поэтому он не оглядывался в сторону холма, с которого сходили в низину эльфы, а растерянно брел вперед. Мимо него прошли воины Крылатого Льва в темно-вишневых куртках и пронесли несколько носилок.

- Эй, Нок, дружище! - вдруг услышал гном знакомый голос, обернулся и не поверил своим глазам: на первых носилках сидел Флок и махал ему рукой.

Старый друг, сражавшийся в рядах лунногорцев, был цел и невредим, если не считать ноги, забинтованной от пальцев и до колена. Нок бросился к носилкам, и друзья крепко обнялись на радостях.

- Ну и молодцы же мы - выиграли такую битву! - довольно рассмеялся Флок.

- Опасная рана? - встревоженно спросил Нок, указывая на перевязанную ногу.

- До свадьбы заживет, - беспечно махнул рукой Флок, и воины Крылатого Льва унесли его.

Нок глядел вслед носилкам, от сердца у него немного отлегло.

- А ну не трясите меня, грубые солдафоны! - сердито крикнул кто-то на других носилках, проезжавших мимо на сильных руках солдат Ордена, - Я повредил спину в сражении, и вдобавок у меня остеохондроз.

Нок обрадованно вскрикнул, увидев на вторых носилках Себастьяна. Несмотря на объявленные травмы и болезни, гном выглядел вполне бодро и грозно покрикивал на несших его людей. Участие в битве на старости лет, похоже, здорово его воодушевило и настроило на патетический и воинственный лад.

- Шеф, вы живы! - воскликнул Нок, подбегая к носилкам.

- Нок! - обрадовался книгоиздатель и протянул руки, чтобы обнять своего подчиненного, - Дай-ка, посмотрю на тебя. Ты выглядишь, как настоящий герой, как истинный гномий воитель. Я горжусь тобой!

- Правда? - удивился Нок, чья последняя беседа с шефом не изобиловала похвалами в его адрес, - Значит, можно поговорить о прибавке к жалованию?

- О какой прибавке? - возразил Себастьян и хлопнул Нока по плечу, - Будешь младшим компаньоном, войдешь в долю. Когда выздоровлю, жду. Поговорим о делах.

- О, шеф! - восторженно выдохнул Нок, не веря ушам.

- Зови меня Себастьян, сынок, - милостиво разрешил бывший шеф и будущий компаньон и тоже уехал на носилках в сторону Мирадора.

Повеселевший от радужных перспектив на будущее Нок пошел, наконец, искать своих друзей. Для этого он вернулся к холму и сразу же увидал Тарилор. Она спускалась вниз, с ней, обнимая ее за плечи, шел Эгмар. Вид у эльфов был утомленный и печальный. Они храбро сражались, но от этого им не было ни гордости, ни радости. Из всех обитателей Дивного Края дети Чудного Народа, как никто, были близки к природе, и война, противная естеству живых существ, заставляла их страдать, как никого вокруг. Нок заспешил навстречу эльфийке и ее отцу в особенности потому, что к ним ехала на коне Юрлин. Принцесса заметила его издали и приветственно махнула рукой. Поравнявшись с ней, Нок чинно поклонился. Юрлин улыбнулась, как всегда тепло и ласково.