Селия Фридман - Пожиратели душ Страница 65

– Он в городе, – кивнул Сула. – Привести вас к нему легче, чем тащить его сюда.

– Хорошо, веди.

Коливар отметил, что Сула не носит черное. Здесь в этом не было нужды. На таком холоде только чародей, владеющий жаром души, мог ходить без верхней одежды, что Сула и делал, – но отсутствие магической черноты как-то сбивало с толку.

Сула привел его к одному из самых больших в долине домов и постучался. Случайный прохожий оглянулся на стук, увидел, кто стоит у дверей, и поклонился так поспешно, что едва не упал.

«Как быстро они приучаются оказывать уважение тем, кто питается их жизнями!»

Дверь открыла краснощекая женщина с поварешкой в руке, явно недовольная тем, что ее оторвали от стряпни.

– Чего надо? Ох, простите, мой господин, – засуетилась она, увидев, кто перед ней, – сразу-то не признала. И с вами еще один мастер! Милости просим.

Присыпанные пеплом угли очага поддерживали тепло в доме. С кухни пахло корицей, мускатным орехом, горячим хлебом.

– Вы, надеюсь, не долго ждали у двери? Никогда бы не простила себе, что заставила ждать магистра. – Она старалась смотреть только на Сулу, пока он не представил ей Коливара – местный обычай, должно быть, – но любопытства скрыть не могла, и ярко-голубые глаза в сетке морщин, прочерченных годами и тяжелой работой, все время украдкой поглядывали на незнакомца.

– Совсем недолго, мать. – В слове, которым назвал ее Сула, Коливар усмотрел нечто вроде официального обращения. – Надеюсь в свою очередь, что мы тебя не побеспокоили.

– Какое там беспокойство, что вы. Я только что вынула хлеб из печи, если желаете…

– Это Коливар, королевский магистр из Аншасы.

– О… какая честь для меня! – широко распахнула глаза хозяйка. – Отведайте же моего хлеба-соли. Муж работает, а то бы я и его позвала, и дети тоже кто где… не знаю, как и принять-то таких почетных гостей. Домишко у нас убогий, и стол не накрыт. – Морщины на ее озабоченном лице стали еще заметнее. – Как же вы могли привести такую особу, не предупредив меня, магистр Сула?

Тот улыбнулся с искренней теплотой, но видно было, что цель их прихода не располагает к любезности.

– Дом твой всем хорош, тетушка Талли, но пришли мы не ради застолья. – Он посмотрел на закрытые двери, ведущие в глубину дома. – Я хочу показать магистру Коливару мальчика, если ты не против.

Улыбку и румянец точно стерли с ее лица. Опомнившись, она принужденно заулыбалась снова, но бледность осталась.

– Ну конечно, господа. Как прикажете. – Она вытерла испачканные мукой руки о передник и достала откуда-то ключ. – Может, вы ему чем поможете. Мы пытались, боги свидетели. И я, и муж, а он и в лучшие-то времена нетерпелив был…

Понимая, что она говорит все это скорее для себя самой, чем для них, Коливар молча последовал за ней к узкой дверце.

– Мы бы охотно держали его наверху, – продолжала она, вставляя ключ в замок, – но он так и норовит вырваться, поэтому либо здесь, либо в чулане. Или пристроить ему комнатку без окон, но тут уж муж ни в какую…

Она открыла дверь. Внутри начиналась лестница в подпол. Снизу пахло сырой землей, но и только – погреб, что бы там ни находилось, содержался в чистоте. Землей – и чем-то еще, что Коливар распознал не сразу. Обычно этот запах не слышен за множеством других, но здесь он явственно поднимался из глубины им навстречу.

Страх.

Коливар посмотрел на Сулу. Тот, угрюмо кивнув, первым направился вниз. Коливар последовал за ним. Женщина пробормотала, что она тоже пошла бы, да вот тесто поднимается, и за печью присмотреть надо. Она тоже чего-то боялась, но это выдавал скорей ее голос, нежели запах.

– Это опасно? – спросил Коливар на родном языке Сулы, непонятном для местных жителей.

– Не для нас. По крайней мере – пока.

Внизу хранились припасы, раньше, видимо, занимавшие весь подвал – на это указывала пыль и свободные от нее участки. Теперь ящики и мешки сдвинули, расчистив небольшой закуток. Там стояла койка с чистыми, но потертыми одеялами. Рядом ночной горшок и столик с едой, до которой так и не дотронулись. Все внимание Коливара, однако, притянуло к себе существо, которое, поскуливая от ужаса, забилось под одеяло.

– Все хорошо, – заговорил Сула на северном диалекте, который знал когда-то и Коливар. – Мы твои друзья. Вылезай, не бойся.

Ответа не последовало. Магистр поплоше сейчас мог бы прибегнуть к магии, но Сула, ученик Коливара, приберегал магию для крайнего случая. Груда одеял и в самом деле скоро зашевелилась. Наружу высунулась грязная, с обломанными ногтями ручонка, а следом показался и весь мальчик – бледный, дрожащий, обезумевший от ужаса.

– Вот и умница. Видишь? Ничего страшного. – Сула присел на край койки.

Коливар думал, что мальчик сейчас спрячется снова, но тот, видимо, не боялся людей. Его глаза бегали по комнате, отыскивая в сумраке что-то другое. Убедившись, что ничего такого здесь нет, он чуть-чуть успокоился и посмотрел на пришедших.

Эти глаза, такие ясные и невинные, состарились на пару веков от того, что им довелось увидеть.

– Нету их? – прошептал он.

– Нету, – заверил Сула. – Они сюда не войдут, ты же знаешь. Матушка Талли об этом позаботилась.

Медленный кивок, которым ответил мальчик, надрывал сердце.

– Я привел к тебе моего друга. Его зовут Коливар. Недетские глаза оглядели черноволосого магистра.

– Познакомьтесь, Коливар, это Кайден.

– Очень приятно, – кивнул Коливар, а мальчик не сказал ничего.

– Я ему говорил, какой ты храбрый, – продолжал Сула. Слеза скатилась по щеке мальчика поверх других полосок засохшей соли.

– Нет, не храбрый. Я убежал.

– Кайден… – Коливар хотел протянуть ему руку, но ребенок забился в угол, натягивая на себя одеяло. Магистр замер, не опуская руки, заглянул Кайдену в глаза и сказал тихо: – Спи.

Измученные глаза закрылись, лицо со следами слез стало спокойнее. Судорожно сжатые пальцы ослабили хватку, но одеяла все же не отпустили.

– Ничего полезного он не скажет, – задумчиво произнес Коливар, – это ясно.

– Разум покинул его, – кивнул Сула. – Того, что он бормочет порой, хватило, чтобы к нему вызвали меня… но большей частью он ведет себя так, как теперь.

Коливар задержал дыхание, собирая атру. Она отозвалась не сразу – консорт, видимо, был уже почти при смерти и силы его иссякали. «Надо будет это учесть, – подумал магистр, – чтобы смена консортов не застала меня в неудобное время».

Пока, однако, атры было достаточно. Коливар окутал ею мальчика и велел показать, чего тот боится.

Волшебное зеркало сгущалось медленно, как туман. Когда оно застыло перед глазами ребенка, в нем стали мелькать обрывки каких-то картин. Нечистоты, дохлые мухи, крысы, сидящие за столом мертвецы… Но вот изображение сделалось четким – казалось, его можно потрогать руками.