Елена Хаецкая - Нелегал Страница 65

Тролли расступились, пропуская своего вождя. Одним движением Нитирэн рассек ремни огромного доспеха, и они распались, рассыпались. Низко наклонившись, тролль заглянул в лицо Гонэл. Она часто дышала, ее лоб покрылся испариной, но глаза были холодны и спокойны.

— Я узнал тебя, — проговорил Нитирэн. — Ты обманула всех, но только не Нитирэна. Гонэл. Ты — защитница Гонэл.

Она тяжело вздохнула. Нитирэн присел рядом на корточки. Тьма снова сгущалась, рваные раны тумана медленно затягивались, и скоро на обозримом островке не осталось никого, кроме Нитирэна и Гонэл. Где-то очень далеко кипела битва. Сейчас это не имело никакого значения.

Помолчав, Нитирэн негромко произнес:

— Я спасаю тебя от нежелательного брака.

Гонэл вздрогнула. Впервые в ее взгляде появился интерес к троллю. Ее губы шевельнулись, однако с них не сорвалось ни звука.

— Хочешь знать, откуда мне это известно? — Тролль встал, с наслаждением расправил плечи. — Вы, эльфы, не умеете любить так, как любим мы. Ваша любовь всегда бесформенна и немножко грязна, потому что вся основана на чувствах. Что такое чувства? — Он махнул мечом, рассекая туман. — Ничто. Пустое колебание воздуха. Истинная любовь — это плоть и дух, а чувства здесь ни при чем. Ты не умела любить, Гонэл. Ты никогда не умела любить. Ты не хотела этого мужчину. Ну так я избавлю тебя от него.

Он засмеялся, позволяя ей — в честь ее скорой смерти, — заглянуть в его душу и узнать о нем все, что только она ни пожелает. Это был знак уважения к отважному врагу.

Гонэл чуть приподняла голову, глядя на предводителя троллей.

— Ты учишь меня любить? — прошептала она.

— Научись — и умрешь не напрасно, — ответил Нитирэн. — Мне жаль тебя. Ты могла бы быть красивой.

Он обмакнул палец в кровь и нарисовал спирали на ее щеках, зная, что скоро дождь размажет их, и никто из тех, кто найдет Гонэл, не сумеет разобрать этот знак — еще одну дань уважения.

А затем поднял меч и стремительным ударом перерубил ее шею.

Армия троллей отступала от замка Гонэл, сохраняя строй и соблюдая полный порядок. От этого казалось, что потери понесены не такие уж и большие, хотя на самом деле они все-таки были весьма значительны.

На холме в двух сотнях полета стрелы от замка Гонэл Нитирэн приказал разбивать лагерь, чтобы дождаться отставших и перевязать раны. Он не боялся преследования со стороны людей и эльфов: неприятелю сейчас не до того. И, как всегда, Нитирэн оказался, разумеется, прав. Ни один вражеский всадник не доскакал до холма.

Верхом на коне Нитирэн застыл в неподвижности на самой вершине: черный силуэт с ярко горящими золотыми зрачками, в руке копье с косматым бунчуком. Тролли, вроде бы, и не глядели на своего предводителя, но не было в лагере ни одного, кто не ощущал бы его присутствия.

Тучи схлестнулись над головами, и кровавый дождь хлынул неудержимым потоком. Отвесные струи хлестали по лицу, стучали по шлемам и щитам. Темные лужи растекались под ногами. Солдаты и кони скользили, падали, но никто не произносил ни слова.

Сказать сейчас правдивое слово — означало позвать свой страх по имени и выпустить его в мир. Ни один тролль, как бы ни был он подавлен и испуган, не допустил бы такого.

С вершины холма Нитирэн смотрел, как приближается Серая Граница. Она летела над землей, словно была покрывалом, которое влекли за собой тысячи незримых птиц. Она пригибалась книзу, точно пыталась что-то понюхать в траве, а в следующий миг уже взмывала почти под облака — и снова ныряла, и опять поднималась волнообразно. И ни одного порыва ветра: все происходило в полной тишине, в безмолвии природы.

Мгновение Нитирэну казалось, что Серая Граница поглотит и его самого, и все воинство троллей, но она, лишь мазнув по подножью холма, отступила назад, обтекла замок Гонэл — и наконец остановилась. Она утвердилась там, где было отныне ее истинное место. Теперь волны густого тумана медленно шевелились под стенами эльфийской твердыни.

Авденаго с наспех перевязанной ногой, бледный, с перекошенным ртом, подъехал к Нитирэну. Тролли нашли его, когда он уже терял последние силы. Они помогли дахати вождя выйти из битвы, привели ему лошадь, усадили в седло. Они спасли его, чтобы он мог, когда потребуется, умереть вместо повелителя. Они не позволили ему продолжить поиски кровника, напомнив о том, что существует более высокий долг, и сейчас Авденаго чувствовал себя оглушенным.

Нитирэн услышал приближение всадника, но даже не повернул головы. Он знал, кто осмелился нарушить его уединение. На это мог решиться один-единственный воин.

— Если хочешь, я попробую проникнуть в замок и разрушить каменных зверей, — сказал Авденаго. — Тогда все тролли смогут пройти в ворота, и наша победа станет окончательной.

Нитирэн покачал головой:

— В одиночку ты не справишься, а помощников у тебя не будет. Не так-то просто уничтожить магические фигуры. Их создавали Мастера из рода эльфов… Я не хочу рисковать тобой. У тебя другая задача, не забыл? Да нам и не нужен этот замок, Авденаго. Ты только посмотри, где сейчас проходит граница…

— Граница может и отступить на прежнее место, если наши противники перейдут в атаку и уничтожат нас, — возразил Авденаго. — Разумнее было бы довершить их разгром.

Он произнес эти слова и вдруг испугался: ему показалось, что очень далеко издевательски хохочет Джурич Моран. Сейчас и Нитирэн рассмеется. Ну конечно! Какой-то Миха Балашов с умным видом патетически рассуждает о стратегии… как будто речь идет о компьютерной игре.

Но Нитирэн даже не улыбнулся. Похоже, он и сам размышлял на эту тему.

— Они еще очень долго не смогут ничего поделать, — тихо проговорил Нитирэн. — Их потери гораздо чувствительнее наших. Сейчас некому командовать гарнизоном. Погибла их защитница — Гонэл. Я знаю это наверняка, потому что убил ее собственными руками. Смотри!

Нитирэн шевельнул копьем, которое держал в руке, и Авденаго заметил прядь длинных светлых волос, привязанных к бунчуку. И хоть Авденаго и промолчал, Нитирэн без труда догадался о том, какие мысли промелькнули у его собеседника.

— Почему я не взял на копье руку Гонэл или ее уши, а ограничился волосами? Это ты хотел бы узнать?

— Нет, — ответил Авденаго.

— Я не стал уродовать ее, — торжественно молвил Нитирэн, и его зрачки начали пульсировать, то расширяясь, то сужаясь до точки. — Она слишком хороша собой. Она слишком хорошо сражалась. Такие враги заслуживают уважения.

— Волосы, — пробормотал Авденаго.

Нитирэн медленно повернулся в его сторону и впился в своего дахати гневным взглядом: