Игорь Чужин - Огненные дороги Геона Страница 66

Беседа с лекарями имела и свою негативную сторону. Похвалив меня за правильные действия по спасению жизни Молли оба эскулапа в один голос заявили, что ожоги обезобразят ее лицо и тело.

– Лицо у девочки станет таким как у меня? – спросил я и снял платок.

– Ну что вы молодой человек, у вас лицо только слегка рябое, а у девочки будут ожоговые струпья.

От такого заявления я буквально сел на задницу. Зная о своем безобразном внешнем виде, я уже давно не смотрелся в зеркало и, избегая посторонних взглядов, всегда закрывал лицо платком. Это вошло у меня в привычку и происходило на автомате, даже умываясь, я старался прятать физиономию от посторонних. Работы у меня всегда было выше крыши и такие мелочи как внешний вид меня не беспокоили. Отговорившись тем, что мне нужно отлучиться по срочной надобности я выскочил за дверь.

В спальне стояло завешанное платком зеркало Лили, и я с нервной дрожью сорвал с него завесу. То, что я увидел в зеркале, меня несказанно обрадовало и одновременно озаботило. Из зеркала на меня смотрел прежний Ингар, только повзрослевший, с заострившимися чертами лица и мелким оспинами как от подростковых прыщей. Практически восстановившаяся кожа отличалась более светлым тоном, но через некоторое время должна была прийти в норму. Пока я лазил по подземельям, сражался с бандитами и сектантами, регенерация медленно делала свое дело. Одновременно с восстановлением моей внешности рухнула 'легенда' с Валлином Бартолином. Мое разоблачение стало вопросом ближайшего времени, один неосторожный шаг и я в подвале башни гарнизона тюрьмы. Прощай Шателье и здравствуй дальняя дорога. Как не странно но необходимость срочно бежать из города не вызвала у меня никакого сожаления. Жизнь в усадьбе проходила как на пороховой бочке и не имела даже иллюзии безопасности. Во времена, когда я бегал по джунглям от афров, мне было намного спокойнее. Мещанское житье бытье не для меня, в дороге намного комфортнее.

Вернувшись в комнату Молли, я извинился за свое неожиданное бегство, сославшись на расстройство желудка. Я поблагодарил за обрушившиеся на меня рецепты, по борьбе с поносом и снова заговорил о судьбе девочки. Лекари в один голос заявили, что если в ближайшее время лечением Молли не займется 'видящая' высокой степени посвящения, то даже боги не смогут спасти ее внешность, кожа начнет перерождаться в струпья. Ближайшая 'видящая' такого ранга находилась в Пельтье, но попасть к ней на прием было практически невозможно. Страждущие записывались к 'видящей' за полгода вперед и срочную помощь она оказывала только умирающим. Молли смерть не грозила, поэтому ее шансы записаться на прием равнялись нулю. На мой вопрос о таргине, живущей в Санпульском лесу, деды ответили, что попасть к ней еще сложнее. Записаться на прием к 'видящей' за символическую плату мог практически любой пациент прошедший осмотр у послушниц храма 'Леды', а таргиня брала за свои услуги только золото.

– Сколько стоит прием у шаманки? – спросил я.

– Слухи ходят разные, – ответил один из лекарей. – Говорят не менее пяти золотых империалов и то только за консультацию, а лечение оплачивается отдельно.

– Молли моя сестра и дочь покойного дяди, она фактически хозяйка усадьбы. Дядя оставил некоторую сумму денег ей в наследство, но эта сумма немного больше одного золотого. Сможем мы с этой суммой попасть на прием?

– Не знаю, но могу посодействовать в этом. На дороге к пещере таргини находится сторожевой пост афров, начальником у них десятник Бонго. Этот старый вояка должен мне услугу за спасение от смерти. Я напишу ему записку, и он поможет вам добраться до пещеры, но там будет, как решат боги.

На этой мажорной ноте мы закончили разговор, и подмастерье отвез лекарей в поселок. Утром, когда я спал в усадьбу пришли рабочие они-то и съездили за лекарями и помогли Арделии навести порядок в доме. Отъезд из усадьбы для лечения Молли являлся очень подходящим способом не вызывая подозрений уехать из Шателье. Собрав большой совет я уведомил работников о том что мы уезжаем для лечения девочки, а на это время оставляю на хозяйстве Ломара и Удина. Руководить в усадьбе будет Ломар, а Удин станет старшим в кузнице. Документы о передаче усадьбы в руки Арделии был давно готовы, и нам оставалось только заверить дарственную у Райнера. Семейный совет закончилась, и сразу начались сборы в дорогу. Работники перековывали лошадей, 'Первый' чинил сбрую и седла, упаковывал переметные сумы. Мы с Арделией мотались то в префектуру, для оформления подорожной и пропуска через границу, то на базар за конными носилками для девочки. Мне и 'Первому' была необходима новая одежда и обувь, запас стрел и хороший лук. Много времени заняла зарядка камней 'Силы', проверка и упаковка лодочного мотора. Для этого пришлось сделать три похода в подземелье. После последней ходки я приварил лучом 'Силы' дверь в бункере, а проход в катакомбах завалил камнями.

Приготовления к отъезду были закончены только к вечеру следующего дня, и мне, наконец, удалось, хорошо выспаться.

Глава 23. 'Первый' находит свою родню.

Наш караван выехал из усадьбы сразу после восхода солнца. Молли спала в в носилках на спине лошади а Арделия ехала рядом с дочерью наблюдая за ее состоянием. Тузик носился вдоль каравана, радуясь предоставленной свободе. 'Первый' вел за собой трех заводных лошадей, а я играл роль головного дозора. Через час мы подъехали к пограничному посту и из сторожевой башни вышли заспанные часовый и таможенный инспектор.

– Куда это вы собрались в такую рань? – задал вопрос злой как собака таможенник. – Если собрались проскочить границу без досмотра, то хрен вы угадали! Я не успел и рта раскрыть, как инициативу взяла в свои руки Арделия.

– Господин офицер, простите, что мы побеспокоили вас в такой ранний час. Моя дочка тяжело больна и мы едем на лечение к таргине Наре. Вот посмотрите на нее, моя кровиночка еле жива и мы выехали пораньше, чтобы проехать как можно дальше по утренней прохладе, и она легче перенесла дорогу.

Офицер взглянул на Молли, спящую в носилках и, содрав с нас двойной таможенный сбор, попустил без досмотра через границу. Паромщик также за двойную плату перевез нас на другой берег реки и мы, расплатившись с афрской таможней, поехали по дороге в Лафту.

Через полтора часа караван въехал в городок, и я поскакал к дому Луца. Ворота в усадьбу оказались заколочены досками крест-накрест, а за стеной не было никаких признаков жизни. Случайный прохожий рассказал мне, что хозяин усадьбы недавно умер и похоронен на местном кладбище, а семя и родственники уехали в Санпул.