Тим Пауэрс - Черным по черному Страница 66

— Придется один раз вытерпеть, — сказал Даффи, удаляясь.

За его спиной Мазертан спросил:

— Куда пошла госпожа Хальштад? Во дворе ее нет.

— Она в кладовой, — устало ответила Анна.

Даффи задержался и взглянул через плечо на Мазертана, который остановился у двери в кладовую и обернулся посмотреть на него. Оба секунду или две глядели друг на друга, затем каждый возобновил свой путь. Ирландец никогда прежде не был в винном подвальчике Вернера, но знал, что тот скрывался под главной лестницей, на ступень или две ниже пола, и через мгновение стоял перед низкой дверью с рукой, занесенной, чтобы постучать. Не успев, впрочем, это сделать, он пришел к выводу, что для вежливости нет особых причин, и, просто взявшись за задвижку, распахнул дверь. Открывшаяся его глазам комната футов двенадцати длиной и шести шириной была от пола до невысокого потолка уставлена помещавшимися на полках бутылями, бочонками и амфорами; пространство слабо освещалось лампой на небольшом столике посредине. Сидевшие за столиком двое мужчин приподнялись со своих стульев, вспугнутые внезапным вторжением, и Даффи рассмотрел обоих.

Вернер немного поправился по сравнению с тем, каким его помнил Даффи, и необычно роскошное одеяние только подчеркивало мучнистую бледность его лица и седину в напомаженных волосах. Кречмер выглядел куда более крепким, черты его лица скрывались под неописуемо рыжей бородой, но именно он казался особенно огорченным.

— Ах! — воскликнул поэт высоким сдавленным голосом, не поднимая глаз выше сапог ирландца. — Священнодействие оборвано явлением вульгарной черни! И прямо в рощу Афродиты врывается наемник с кровью обагренными руками! Я изгнан прочь! — Все так же не поднимая глаз, он протиснулся мимо Даффи и поспешил к выходу на улицу.

Вернер вновь уселся и возвел руки к потолку.

— Ужель слагать великие творения недостижимо без мирских помех?

Даффи изумленно уставился на него:

— Что?

Вернер глубоко вздохнул.

— Ладно, Даффи, какая разница! Тебе чего?

Даффи взглянул на заваленный чем попало стол и взял оттуда маленький деревянный свисток с единственной дырочкой.

— Можешь не объяснять: вы заняты сочинением торжественной мессы. — Он дунул в свисток, но не смог извлечь различимого звука. — Обзаведись новым камертоном.

Вернер вскочил, стараясь скрыть болезненную гримасу, прихрамывая, обогнул стол и выхватил из рук Даффи свисток, после чего, все так же хромая, вернулся на место.

— Ты хотел что-то сказать или так просто зашел?

Даффи хотел было поинтересоваться причиной увечий трактирщика, но вспомнил о цели своего прихода.

— Я собирался сказать, что ты не можешь выгнать Ипифанию Фойгель. Ты…

— В своем заведении я сам себе хозяин.

Ирландец улыбнулся и уселся на стул Кречмера.

— В этом вся загвоздка. Как ты все время умудряешься забывать, что это не твое заведение? Трактир принадлежит Аврелиану, а он мой старый друг. Он не…

— Уже полгода как тебя здесь нет. И Аврелиан вряд ли числит тебя в друзьях. А хоть бы и числил, — внезапно разгорячился он, — я, черт тебя возьми, веду здесь хозяйство! Я постоянно держу руку на пульсе. И в том, как содержать трактир, он слушается меня. Думаешь, без меня он бы управился? Как бы не так! Этот старый плюгавый…

Даффи расхохотался.

— Руку на пульсе? Вот это здорово! Знать, трактир умудряется содержать себя сам, ибо можно по пальцам счесть, сколько раз ты здесь появлялся. Чаще просиживал у этого жалкого подобия поэта. Дьявольщина! Я не забыл пасхальную ночь, когда Заполи едва не разнес трактир в щепки, а ты наутро о том ни сном ни духом! Торчал у своего дружка… цитировал Петрарку и целовал сапоги Кречмера, как я подозреваю…

В глазах трактирщика мелькнул непривычно лукавый огонек.

— Ну… по правде говоря, это были совсем не сапоги.

Ирландец сощурился:

— О чем ты, черт возьми?

— Да будет тебе известно, Кречмера в ту ночь не было дома — а вот жена его была. — Вернер ухмыльнулся. — Должен присовокупить, на диво юная и привлекательная жена.

Даффи прямо остолбенел.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты… с его женой?..

— Я ничего не говорю! — воскликнул Вернер все с той же самодовольной ухмылкой. — Просто отмечаю, что прелестные чувствительные юные дамы имеют обыкновение терять голову от моих стихов. Удивительно, до какой степени. — Он откровенно подмигнул. Даффи поднялся, чувствуя, как удивление перемешивается у него с отвращением.

— До такой степени, что тут же падают навзничь. Любопытно, где был Кречмер, пока у него происходили такие чудеса? Не иначе как наслаждался здесь только что откупоренным темным пивом.

— Возможно. Где бы он ни был, она дала мне понять, что раньше утра его ждать не придется.

— С твоего позволения, — сказал Даффи, указывая на разбросанные по столу бумаги, — я оставляю тебя с твоей поэмой и осиротевшей рощей бедной Афродиты. Но Ипифания остается здесь работать, ясно? И может держать у себя в комнате бутылку бренди. Я попрошу Аврелиана спуститься и подтвердить тебе это. — Он направился к двери и на ходу обернулся. — Знаешь, на твоем месте я бы поостерегся. Ты хоть разглядел, какие плечи у этого Кречмера? Для поэта чертовски широкие. Такому ничего не стоит тебя на клочки порвать.

Напудренный трактирщик самоуверенно хмыкнул:

— Я не так уж немощен. Коли на то пошло, я не раз побеждал его в борьбе на руках.

Даффи чуть помедлил и пожал плечами.

— Тебе видней, — заметил он и вышел, прикрыв за собой дверь.

«Невозможно, — размышлял он, возвращаясь с кухни, — чтобы Вернер мог уложить руку Кречмера на стол — или Вернер приврал, или Кречмер нарочно поддался. Но зачем ему это? И с чего бы, что еще удивительнее, жене здоровенного в самом соку молодца увлечься таким, как Вернер? Ну а тебе-то зачем ломать над всем этим голову?» — нетерпеливо спросил он себя.

Анну он застал за перекладыванием с разделочной доски в котелок кусочков вяленого мяса.

— Настоящая говядина, — сообщила она, подняв голову и увидев его. — Накануне выходных в большинстве трактиров уже стали подавать мясо собак и кошек, понятно, под другим названием. У нас запасы получше — свинины и говядины хватит до четверга. — Она невесело усмехнулась. — Да и позже нашей честности ничто не угрожает, ведь собак и кошек к тому времени не останется.

— Я бывал в городах, что подолгу оставались в осаде, там съедали даже всех крыс, — вежливо заметил Даффи, — а мы ели муравьев и тараканов. Некоторые — кое-что и похуже.

Анна удачно изобразила лучезарную улыбку.