Александр Тув - Ходок VIIl Страница 66

А вообще, конечно же, братья были людьми самых широких взглядов, как бы это не показалось кому-нибудь странным. Посудите сами – беззаветная преданность высоким Идеалам Света и Добра нисколько не мешала им принимать финансовые пожертвования от главного потенциального противника. Вот такая вот высокая толерантность! Практически – готовые европейцы.

Процесс выдачи премиальных выглядел так – Легат устраивался у себя за столом с большим кошелем, рядом сидел Зигфрид со списком сотрудников и через открытую дверь вызывал их в алфавитном порядке. Все прекрасно знали, кто за кем идет, и чтобы не устраивать толчеи, в предбаннике тусовалось не более двух-трех человек. Остальные околачивались частью на лестнице, частью на улице.

Все было чинно и благородно – очередной вошедший пересчитывал монеты – это было обязательное правило, введенное Карлом, чтобы не было никаких претензий задним числом, после пересчета заместитель ставил галочку в списке, что, мол, денежки получены сполна, брат довольно улыбался и покидал кабинет, а вместо него появлялся следующий. 

Процесс шел по накатанной, пока в кабинете не появился Хролф Эберард. Клирик подозрительно осмотрел кошель, потом перевел взгляд на Зигфрида, который под ним даже поежился, и остановил его на Легате. Смутить Мебуса такими фокусами было трудновато – он в своей жизни и не такое видал. Поэтому он молча отсчитал пятьдесят золотых и подтолкнул сияющую горку на край стола, поближе к насупленному клирику.

– Пересчитай, – коротко приказал он.

– Позволь поинтересоваться, – не притрагиваясь к деньгам, сделал удивленную мину Хролф, – номером указа.

– Какого указа? – нахмурился Карл.

– Ну, как какого? – ядовито улыбнулся клирик. – Я вижу нашему Братству в разы увеличили оклад содержания… – после этих слов в кабинете и в предбаннике, где дожидались своей очереди трое братьев, наступила зловещая тишина, а Хролф, крайне довольный произведенным эффектом, продолжил: – Значит должен быть приказ по Имперской канцелярии, и я бы хотел с ним ознакомиться, а для этого надо знать его номер. Все очень просто. – Клирик просто лучился злобной радостью, разглядывая угрюмого Легата и взбешенного зама.

– Это частные пожертвования, – холодно сузил глаза Карл Мебус.

– Частные пожертвования… вот оно что… – протянул Хролф, сделал паузу, перестал улыбаться и заговорил голосом Имперского Прокурора: – Устав Братства Света и Императорский указ номер двести тринадцать дробь три тысячи двадцать восемь от восьмого дня пятнадцатой декады три тысячи двадцать восьмого года четко и однозначно определяет источник и размер денежного довольствия братства, – он пристально оглядел Легата, зама и трех братьев, застывших в дверях. – Этим источником является бюджет Акро-Меланской Империи. Никаких других источников в указе не предусмотрено. Или я ошибаюсь? – он требовательно уставился на Карла Мебуса, ожидая ответа.

 … вот же кошачья отрыжка на мою голову!..

 … но, ничего!.. дождешься у меня… чернильная душонка…

– Как ты можешь ошибаться? – криво усмехнулся Легат. – Ты же – клирик!

К слову говоря, звание «клирик» никаких преимуществ по службе не давало и означало только то, что его обладатель – человек более образованный, чем типовой брат и, что он преуспел в различных науках. Единственным преимуществом, которым обладали клирики, было право, наравне с Легатами, на получение золотого перстня для беспрепятственного доступа к руководителю региона, в котором подвизалось отделение братства, где они служили.

Считалось, что клирик, благодаря своей высокой учености может разглядеть опасность там, где ее не видят остальные братья и, теоретически, могла возникнуть ситуация, когда у него не оставалось бы времени, чтобы информировать Легата, а нужно было бы действовать напрямую через первое лицо региона. Именно этим объяснялось наделение клириков таким правом.

Хролф своей привилегией воспользовался на следующий же день после представления по поводу направления в бакарское отделение братства. Это Легату сразу не понравилось. Да и вообще, надо честно сказать, что клириков в братстве не любили. Даже нормальных. Что уж говорить про такой типаж, как Хролф Эберард.

То, что произошло дальше, навсегда отделило его от остального коллектива. А если называть вещи своими именами – поставило вне закона. Клирик смахнул в руку горсть монет, выделенных ему, между прочим, из своей доли лично Карлом Мебусом, подержал пару секунд в кулаке – у Легата даже на мгновение отлегло от сердца, он решил, что Хролф покуражился-покуражился, да и взялся за ум – ан нет. Клирик ссыпал деньги обратно на стол, затем с презрительно-высокомерной – типа: вы – дерьмо, а я – д’Артаньян, усмешкой оглядел Легата и остальных братьев, и покинул помещение с гордо поднято головой. Даже спина его выражала презрение к так называемым «братьям», продавшим право первородства за чечевичную похлебку.

Карл тыльной стороной ладони сдвинул монеты, предназначавшиеся клирику, вбок – впервые в жизни ему было противно прикасаться к деньгам, и продолжил процесс награждения нижних чинов. Внешне он оставался спокоен, но внутри все кипело – такого плевка в душу он не получал никогда. Инцидент, разумеется, тайной не стал. Весть о случившемся мгновенно облетела всех братьев и вызвала аналогичные чувства. Когда все деньги были розданы, Легат собрал личный состав, который никуда не разошелся, чувствуя, что «банкет» будет иметь продолжение, на «общее собрание коллектива».

– Тайные осведомители у всех есть? – коротко поинтересовался Карл. В ответ на начавшийся гул, означавший, что у кого есть, а у кого и нет, он поднял ладонь, заставляя подчиненных замолчать. – Распределите между собой интервалы слежки. Самим не светиться, использовать только осведомителей. Я должен знать, про него все. Ответственный – Зигфрид. – Легат оглядел подчиненных тяжелым взглядом, под которым некоторые из молодых даже поежились, и продолжил: – Любую мелочь, которая может показаться неважной, но осталась в памяти, все равно докладывать ему, – он кивнул на зама. – А ты все фиксируешь и каждый вечер докладываешь. Мне нужно знать, когда он встает, когда ложится, куда ходит, с кем общается, с кем спит, как спит – храпит, или нет, мается ли животом, что ест, где ест, короче – все-все-все. Вопросы есть? – Собравшиеся молча помотали головами. – Все свободны. – На этом короткое собрание было закончено.

В дальнейшем, братья ничем не тревожили Хролфа, чтобы он, в свою очередь, не потревожил их, какой-нибудь кляузой в канцелярию Прайм-Легата. Уверенности, что он этого еще не сделал, не было никакой, так что оставалось надеяться на авось. Однако, авось, не авось, а новых поводов для разлития желчи клирику не давали. Поэтому, после злополучного эпизода, выдача вспомоществования происходила у Легата дома, на его вилле, вечером, во внерабочее время.