Фиона Макинтош - Кровь и память Страница 66

— У тебя усталый вид, сынок, — произнесла Аледа, прежде чем поднести к губам кубок.

— Она тебе что-нибудь уже рассказала?

Аледа отрицательно покачала головой.

— В любом случае, я не хочу это слышать.

От Криса не скрылось, что по лицу матери пробежала черная тень, хотя Аледа тотчас постаралась скрыть свои чувства. В этом вся она, подумал он, зная, что мать не любит, когда кто-то другой заглядывает к ней в душу.

— Ну как, отдохнула, дорогая? Заходи и присаживайся вместе с нами, — обратилась Аледа к Илене, когда та наконец спустилась к ним в главную залу особняка. И пускай платье болталось на девушке — хотя бы потому, что принадлежало герцогине, — по ее осанке, по манере держаться, в ней с первого взгляда можно было распознать даму благородного происхождения.

— Крис, распорядись, чтобы подали сладкий эль.

Сраженный наповал красотой избранницы своего брата, тот бросился выполнять поручение матери. Аледа указала гостье на мягкое кресло. Неожиданно в комнате собралось много народа.

— Спасибо, — поблагодарила Илена, собрав остатки самообладания. — Позвольте мне рассказать вам все, от начала и до конца.

— Давай сначала подождем Криса, — возразила герцогиня и участливо пожала ей руку. — Он тоже должен услышать твой рассказ.

По прекрасному лицу Илены пробежала грустная тень улыбки.

— Да-да, разумеется, — сказала она, — хотя бы потому, что мне вряд ли захочется рассказывать эти ужасы дважды.

Вскоре с мрачным лицом вернулся Крис и вопросительно посмотрел на сидящего в углу отца. Тот, поймав взгляд сына, стряхнул с себя оцепенение.

— Можешь начинать, моя милая, — произнес он низким красивым баритоном. — Расскажи нам все как было.

Илена рассказала им все без утайки, не опустив ни одной чудовищной подробности: и то, как умер их сын, и через какие страдания прошла она сама, и о том, как погиб ее брат, и о чудовищной резне, учиненной над монахами Риттилуорта. Ее никто не перебивал, а когда рассказ подошел к концу, в комнате воцарилась гробовая тишина.

— То есть вы утверждаете, что Элида казнили? — уточнил Крис упавшим голосом.

Неожиданно герцог показался ей глубоким стариком, словно на его плечи лег груз новых десятилетий. Аледа, бледная и неподвижная, сидела, прикусив губу, — ни слез, ни вопросов; можно было лишь догадываться, что творится в ее душе. Братья стояли тут же рядом, не проронив ни слова.

Илена постаралась сдержать подступивший к горлу комок, не столько ради себя, сколько ради них.

— Элид был убит на моих глазах. Ему отрубили топором голову, — добавила она с горечью. — Они зарезали его, как режут скот.

Аледа представила эту жуткую сцену, и ее передернуло от ужаса, однако она сделала все, чтобы не поддаться отчаянию. Нет, сначала она должна узнать все, от начала и до конца, и лишь затем можно будет поддаться горю.

— Насколько я понимаю, вы с ним были женаты? — уточнила она.

Их гостья кивнула.

— Как я уже сказала, это был единственный способ перехитрить короля. Селимус задумал сделать меня своей любовницей, воспользовавшись правом первой ночи. Он искал повода оскорбить Элида и заодно запятнать Уила. Ему не терпелось вырвать командование легионом из рук моего брата, чтобы тем самым лишить его влияния, каким тот пользовался в королевстве.

— Фелроти поднимется с оружием в руках! — воскликнул герцог и обернулся к старшему сыну. Тот как две капли воды был похож на своего младшего брата, чье тело теперь гнило в безвестной могиле в Перлисе. — Мы отомстим за смерть Элида Донала и Уила Тирска!

Глава 20

Примерно в то самое время, когда Илена и Пил входили в Дорчистер Грин, Джессом стоял во дворе замка, докладывая королю то немногое, что ему удалось выяснить относительно Лейен. В глубине души канцлер понимал: это все, больше ничего узнать не удастся. Однако поскольку Селимус недвусмысленно пригрозил ему, канцлер решил ублажить вздорного короля намеком на некую интригу, сделать многозначительный вид вместо того, чтобы честно признаться, что ничего нового он по сути не выяснил. В конце концов, на карту поставлена жизнь, так что если ее и отнимут, то пусть уж лучше не у него, а у какой-нибудь досужей сплетницы.

— То есть вы полагаете, что госпожа Хелин может оказаться предательницей? — резко обернулся к нему король, потрясенный сообщением канцлера.

— Отнюдь нет, ваше величество, — не моргнув глазом, ответил тот. — Если она и сообщница, то ни о чем не ведающая. И то, при условии, что за Лейен есть какая-то вина. У нас до сих пор нет доказательств ее участия в заговоре против короны. Что уж тут говорить про госпожу Хелин.

Король цокнул языком.

— И тем не менее меня не оставляют сомнения. Так что пока Аремис не убедит меня в обратном, я склонен усматривать в действиях Лейен нечто подозрительное.

Джессом ограничился кивком.

— Расскажи мне еще раз, с самого начала и во всех деталях.

И канцлер вновь начал свой рассказ. Впрочем, что ему еще оставалось?

— Итак, по вашему совету, ваше величество, — начал он издалека, как истинный дипломат, сделав вид, что не услышал угрозы в свой адрес, — я разузнал кое-что о Джорне, и мне удалось выяснить, чем занимался мальчишка в тот вечер. Проводив Лейен до ворот замка, он вернулся в ее комнату и забрал платье, которое она одолжила по случаю званого ужина.

— Откуда вам это известно? — бесцеремонно перебил его Селимус.

— Видели, как он вышел из замка и направился в Перлис, ваше величество.

Мысли короля тотчас заработали в этом направлении.

— И он, как я понимаю, шел крадучись, то и дело оглядывался?

— Отнюдь нет, сир. Причем, это известно от наших дворцовых стражников, которым в тот вечер случилось возвращаться из города. По их словам, они узнали мальчишку и принялись поддразнивать — вы знаете, за солдатами это водится.

— И?

— Они утверждают, что парень никуда не торопился. Более того, он сам сказал им, что ему поручено отнести платье в дом госпожи Бенч. Из того, что мне рассказали, видно, что он не делал секрета из своего поручения.

— Допустим. Продолжайте, — произнес король, даже не вспомнив, что по его приказу несчастного пажа замучили до смерти.

— Я поговорил с дворецким госпожи Хелин. Тот подтвердил, что паж действительно принес хозяйскую накидку и платье. Их вернули рано утром следующего дня. Арнилд — так зовут дворецкого — утверждает, что Джорн не стал задерживаться в их доме. Он лишь вручил платье, передал от имени Лейен спасибо и тотчас ушел.