Андрей Некин - Механический меч. т.1 Кукловод Страница 66

— Это животное. Ты его убил? Оно больше не опасно? — опасливо покосилась на тело орка благородная леди.

Прекрасное облако вдруг перестало казаться Ферро прекрасным. Просто обычная высокородная девка, вдруг понял он совершенно отчетливо.

— Это не животное. Это мой старший брат. Он отдал свою жизнь за наши.

— А-а…

— Пошли, — грубо поднял ее за локоть Ферро, — доведу до тракта. Гррх! Там и разойдемся, человечишка.

— Экак вас оцарапало, Сир. И очки треснули.

— Переживу, Тигль.

Они сидели у общего огня, обессилено раздумывая над будущим. Потери в отряде значительные — десять мертвых воинов оставили еще в сонной дубраве. На гуля Варравий поскупился черного масла, но свои были святой обязанностью, добрая могила для всякого легионера — костровище, дабы отправился он тонкой струей дыма сразу к солнцу, где пируют сами мастера. Ну и разумеется, чтобы не поднялся повторно к жизни, уже как чертовый гуль.

Включая тяжело раненых, в болотной когорте не насчитывалось и двух десятков. Тигль Римус с грустью вздыхал по этому поводу. Смерть была ему привычна, как утренняя холодная похлебка, его печаль была скорее связана с трудностью выполнения последующей тактической задачи. С таким-то отрядом прорваться к осажденному городу. Возможно ли?

— Неправильные гули пошли, мой Император. Из луков стрелять научились. Никогда не были они такими мозговитыми, Сир, говорю вам, если так дело пойдет, всякий нам понадобиться. Каждый меч на счету будет.

— Откуда же они пришли, Тигль? Такие умные?

— Чую, не они это умные… Раньше то были глупые, Сир… Бывало, придет сотня-другая с темного севера, так ее же на подступах артиллерией, да черным огнем… А нынче, если верить разговорам, у Рейнгарда стоят тысячи. Тысячи, мой император! Да еще и ведет их кто-то, и стрельбе обучил. Эх, — запустил пальцы в бороду первый легат, — эдак скоро не мы по ним, они по нам из пушек лупить будут. А тут, почитай, шансы наши будут, что мозги северного орка. Ма-аленькие такие. Типа орешка, — Тигль показал пальцами, насколько мал этот орех. — Это значит, шансов вообще нету.

Стормо задумчиво изучал пламенеющий огонь.

— Магистрат, Тигль. Мы должны сместить магистрат. Их артиллерия, — посмотрел он прямо в глаза советнику, — должна быть нашей.

— Война с Гулями и государственный переворот? В одно и тоже время? Ох, плохая идея, Сир. На вашем месте я бы подумал о союзе… Призвать техников к повиновению можно и потом.

— Твоя правда, Римус… А призывать техников к порядку надо было раньше, раньше… — сокрушенно покачал головой Стормо. — Где-то во времена Рокко Злосчастного. Лет сто двадцать назад.

Лицо первого советника осветилось благодушной улыбкой и гордостью за господина. Никогда до этого император не вел свои размышления так, как полагает настоящему правителю.

Следующее утро было почти по-зимнему морозным. Четвертое утро Стормо в походе. По этому поводу он непривычно для себя имел хорошее настроение — четвертое утро, а кажется, целая вечность прошла с последней ночи в ветхом императорском замке. И сила. Он чувствовал силу и взгляды своего легиона, смотрящего на него, как на истинного древнего правителя. Быть может, вся его жизнь вела именно к этому моменту.

Он повернулся налево и направо, разминая затекшие мышцы. Посмотрел в небо, пытаясь предугадать движение дождевых туч. Пойдет ли дождь или град, ожидать ли к обеду, или к ужину… Тяжелые, мрачные свинцовые увальни стояли на месте, не желая ни разговаривать, ни просто куда-либо двигаться. Стормо смахнул мерзлую крошку со лба. В ладони оказалась настоящая снежинка. Крупная, как горошина.

Эти места не видели зимы многие десятилетия. А тут такое…

Что-то пронеслось в ухе. Тихое, как скрип мыши в норе.

Стормо оглянулся.

У края разбитого лагеря стояла призрачная фигура, опиравшаяся на боевой молот. И не скажешь поначалу, что человек, пока он не снял клепаный, рогатый шлем. Ветвистая молния шрама уходила сквозь лоб и щеку вниз по шее. Это лицо перенесло дикой силы удар. Впрочем, возможно он его и убил.

Император Ребелий.

Стормо помотал головой, но видение не исчезло. Могучий воин все также стоял, грустно улыбаясь. Хотя трудно понять, что выражала улыбка на подобном, жутком лице. Угроза, печаль, радость. Кто знает? Воин зачем-то скинул с себя кирасу и рубашку — шрам вел дорогу глубоко, рельефно, вздыбливая кожу, вел через ребра и внутренности. Закончил путь далеко в бедре.

Ребелий смотрел на потомка и качал головой. Затем указал на свой шрам, будто давал ему какой-то очень важный урок.

— Подъем! — послышался голос Тигля Римуса, и иллюзия исчезла.

Император нынешний прицепил меч, подернул кирасу и бодро вскочил на коня.

Они шли вперед и вперед, пока редколесье не сменилось нестройным рядом пологих холмов. Рейнгард неуклонно приближался. Спустился туман, а потом развеялся белой дымкой под лучами вспыхнувшего из-за туч солнца. Вдали показались очертания первых башен и покинутых укреплений. «Лютая битва была в этих местах» — осторожно шептал Тигль — «Эльфы стреляли с того пригорка. Сотни стрел. Тысячи стрел. Ковырни землю, мой император, и найдешь кучу дырявой стали. Старые времена, тогда и ружье в диковину было. Я еще обоими ногами за лошадь цеплялся. Вел северную кавалерию. Где-то тут и лошадка моя похоронена… А рассказывал ли вам Мориус про эльфийскую магию-шмагию? Столько ее сотворено было, что до сих пор молниями пахнет. Чуете?» — вопросил советник, смачно втянув обеими ноздрями полуденный воздух. «Ай, не хорошее место. Не нравится мне здесь».

Холмы были спешно пересечены за фазу. Не по себе шагать по ним и императору и легионерам, точно шагаешь по свежевырытой могиле.

За низким долом, они увидели отряд. Сотня воинов, а может и две. Острый глаз Тигля углядел герб северного легиона. Радостно воскликнув, он поехал впереди остальных. То была его старая когорта, из которой он удалился со смертью Уро Торрия для воспитания юного повелителя.

— С дерева упал, Тигль? — ворчал старый воин со звучным прозвищем Гладий Гром.

Если Римус был первым легатом, то Гладий был вторым, что по званию не особенно ниже. И потом оба старцы были знакомы столь давно, что позволяли себе в общении некоторые фамильярности. И сейчас хмурое бородатое лицо второго легата смотрело с презрительным прищуром на советника, как на идиота.

Не утешительные новости принес Гладий Гром. «Тысячи! Тысячи! Мы бились, как демоны!» — вопил он минуту назад, колотя себя кольчужной перчаткой в грудную пластину доспеха. Бордовое лицо изрыгало грязные ругательства, тяжелый молот грозил подняться и опуститься прямо в череп Тигля Римуса: «Для этого ты позвал нас в такую даль? Чтобы какой-то мальчишка вел нас на смерть? Я потерял половину когорты в пути, старый ты бздун!»