Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав Страница 66

Чайник был в нескольких местах дырявый, носик согнут и вывернут, словно кто-то пытался завязать его узлом, а к донышку намертво пристал слой грязи и песка. На одном боку чайника были выцарапаны какие-то непонятные закорючки.

— Если захочешь сделать мне приятное, брось сюда щепотку заварки или сухолиста, — сказал Житель. — Пока у тебя этот чайник, я тебя всегда услышу, даже если ты будешь в городе. И везде, где песок, сталь и ветер, как на моей свалке, — там и я. Не забывай меня, Омшо.

Тот закашлялся и стал дрожащими пальцами закручивать сухолист в обрывок газеты. Наконец он глубоко затянулся и, только тут вспомнив о гостеприимстве, протянул самокрутку Жителю. Тот взял, тоже затянулся и вернул ее назад.

— Ты мне объясни, Житель, — заторопился Омшо. — Я не понял…

— Ты сам поймешь раньше, чем кончится твой теперешний запас сухолиста.

Черный Житель повел ладонью перед лицом и стер себя. Омшо, в задумчивости докуривая самокрутку, остался сидеть за столом.

На другой вечер в фургоне, касаясь друг друга плечами в тесноте, на кровати и на продавленном диване расселись Хенко, Лансе, Неска и Йанти, и сам Омшо, так густо дымивший сухолистом, как будто нарочно старался побыстрее выкурить свой запас. В фургоне стоял сизый туман, сквозь который тускло светила засиженная мухами лампа. Все пили чай: поскольку кружек не хватало, по очереди, только Йанти и Неска из одной.

Лансе тихо сказал, опустив взгляд на покрытую газетами столешницу:

— Черный Житель говорит, что его нельзя уничтожить. Значит, он имеет в виду, что его скоро попытаются уничтожить.

— Да ну! — дернул его за рукав лохматый Хенко. — Жителя разве схватишь?

Лансе пожал плечами и натянул горловину свитера себе на подбородок.

Йанти нахмурился:

— Вдруг техника какая-то для этого есть? Квазиолог, вон, объяснял: "тонкие вибрации".

— А какая разница, каким способом его не смогут уничтожить? — пробормотал Лансе, медленно подняв на Йанти глаза. — Черный Житель сказал, что, когда придет время, он явится и больше не уйдет.

— Будет прям' жить с нами, как человек? — удивился Хенко.

— Может, он просто имел в виду, что будет, как сейчас, часто являться, — возразила Неска, грея руки о кружку с кипятком. — Он, наверное, не умеет, как человек.

— Житель — да. Он, например, вещами пользуется только сломанными. Исправные вещи у нас работают, а у него — нет. Зато у него поломанные работают, а целые не фурычат, такой закон, — значительно сказал дядя Омшо. — Так что как человек он жить не может.

Неска отхлебнула из кружки и передала ее Йанти.

— Черный Житель говорит, что его можно вызывать даже в городе. Если есть песок, сталь и ветер… Только там везде видеонаблюдение и прослушка.

— Ну и что? — тряхнул головой Хенко. — Будет же заварушка. Как "бунт 807". Тогда плевал я на видеонаблюдение! Сразу вызову Жителя, чтобы он нам помог, — Хенко с азартом ударил кулаком одной руки по ладони другой.

Дядя Омшо с сомнением почесал свою бороду.

— Непонятно все это… Какой бунт? Они нас в два счета поставят на колени, руки за голову. Говоришь, "бунт 807-го", а он чем закончился? Что может Житель против ивельтов?

Хенко со смехом объяснил:

— Шуршунчики вылезут и расколотят всю технику, на всех экранах будут показывать только 901 канал.

Остальные тоже засмеялись, улыбнулся даже Лансе. Никто из них не представлял, что же на самом деле произойдет. Но Черный Житель — такой же, как они, маргинал в созданном Стейром обществе, — доложен был быть наделен какой-то силой, родившейся из неупорядоченной, обращающейся в хаос техники, отходов цивилизации, всего того, над чем уже не властна система.

Роман "Учитель из Тиевес" Сеславину подарили в издательстве чуть раньше, чем книга поступила на даргородские прилавки. Он стоял на улице у подъезда издательства, прислонившись плечом к фонарному столбу, и перелистывал томик: рассматривал карту Тиевес на форзаце, читал имена: "Р.Севан. Э.Харт", "научный редактор — Аттаре из Оргонто", "художник — Хородар из Звониграда". Хородар, прекрасно знавший живопись Древней Тиевес, сделал иллюстрации в стиле тамошних фресок. Читатели увидят Землю Горящих Трав глазами художника-землепроходца.

В жизни Сеславина это была необыкновенно счастливая осень. Ярвенна вот-вот собиралась родить. Они уже знали, что будет мальчик, и выбрали ему имя. Сеславин сперва хотел назвать сына в честь какого-нибудь славного витязя из истории Даргорода, но Ярвенна предложила дать ребенку земное имя.

— Подыщем такое, которое по звучанию похоже на наши, — сказала она. — Например, был богатырь из Патоис — Стиврат. Слышится будто что-то наше: свети, врата…

— А правда, — задумался Сеславин. — И в переводе смысл тоже хороший: стиврат — это ясень.

Землепроходцы знали "Песнь о Стиврате". Он был такой же избавитель своей родины от чудовищ, как Тирс, воспитанник золотой козочки. Сеславину понравилась мысль, что сын землепроходцев будет носить это имя: ведь Земля Горящих Трав сейчас тоже нуждалась в освободителе от чудовища, отвратительного, питающегося ее живым веществом паразита.

Ярвенна сказала мужу, что и рожать она собирается в Патоис. Ей хотелось, чтобы древний Дух увидел рождение нового Стиврата. Может быть, это станет радостью для всей Патоис. А ребенок пусть появится на свет и вберет в себя стойкость многолетней северной травы полыни, которая в начале осени разбрасывает семена.

Сеславин согласился с Ярвенной. Женщины Обитаемого мира уже много сотен лет рожали легко и быстро, и роды давно перестали быть чем-то мучительным. Они стали до того естественным и бытовым делом, что часто жена разрешалась дома, а муж принимал ребенка. Полукровки, как Ярвенна, нередко рожали под открытым небом, рядом с родной стихией: в поле, в лесу или у реки, — и возвращались домой, улыбаясь и держа на руках младенца. И в том, что Ярвенна собиралась рожать в зарослях полыни, не было ничего необыкновенного. Сеславин хмурился, лишь вспоминая про зимнего змея, от которого ему пришлось защищать это место.

Но у землепроходцев в последнее время были усилены отряды следопытов. Раньше они занимались только разведкой территорий, а теперь взяли на себя и защиту исследователей в разных краях Земли. Движение, которое началось с горсточки добровольцев, все больше крепло и развивалось, и обзавелось собственной спасательной службой. В случае опасности Сеславин всегда мог вызвать помощь.

На поляне в Патоис Ярвенну везде сопровождал птицезверь. Он перепархивал над ее головой по ветвям деревьев. Дух часто приходил на поляну в расшитой бусами медвежьей куртке, с пучком оберегов на шее, с котенком рыси на плече. Вместо посоха у Духа в руке было живое деревцо.