История Темного Властелина (СИ) - Колесник Андрей Александрович Страница 67

Раз так то куда ж нам теперь? – удерживая коня на месте, растерянно почесал затылок Ольмарк. Бродяга выразительно поднял глаза к синему небу. Настолько выразительно, что Тольяр понял, кто посшибал таблички-указатели.

Волхв-недоучка, мигом смекнув откуда ветер дует, полезши в кошель, бросил мелкую монетку. Сверкнув, та окончила свой путь в грязной ладони с обломанными ногтями, перед самым носом бродяги.

Прямо молодые государи ехать не стоит. Там сейчас многолюдно и шумно. Солдаты, присягнувшие Хёргэ, изволят отдыхать. Заодно проводят среди честных триградцев разъяснительную работу.

Под разъяснительной работой надо думать имеются в виду грабеж и убийства всех сомнительных?

Есть маленько. Они ж нас от врага защищают, значит, имеют право. У вас господа по виду, какие-никакие сбережения есть. Да и лошадки, – взглядом профессионального оценщика окинул их бродяга. – Не самый дешевый товар. Стало быть, в глазах честных воинов вы легко можете попасть в категорию сомнительных.

Ясно, – кивнул Тольяр. – А что у нас на правой дороге?

Там должно быть спокойнее всего. Часа два назад в нескольких верстах западнее солдаты истребили малое количество Окультов. Дорогу освободили и обезопасили. Часа за три как раз к закату доберетесь до лимана, если сворачивать не будете. Там же и жильё есть. И питье сыщется. Ежели свернете – а поворот там только один то выедете у горняцкого поселка Черномыс. Там тоже накормят и напоят неплохо, были б деньги. Только погрязнее будет.

Что накормят это хорошо, – повеселел Ольмарк. – Спасибо тебе, добрый человек, за прояснение.

Завсегда, пожалуйста, особенно если без куска хлеба не оставите, – вторая монета оказалась в руке бродяги, и он степенно кивнув, с удобством устроился на камне, явно не настроенный больше разговаривать.

И все же уже отъезжая Тольяр сказал помедлив:

Не думал, что встречу здесь человека, не имеющего лишней пары башмаков, но говорящего так складно и знающего, судя по всему тоже немало.

Не думал, что когда-нибудь я останусь без лишней пары башмаков. А со мной будет только лишь одно умение складно говорить и бесполезные уже знания, – глядя на свои грязные руки, тихо ответил нищий.

Наместник уверенно вошел в огромное помещение поселкового совета, больше похожее сейчас на разбойничье логово. И пользуясь воцарившейся тишиной, бухнулся на первый попавшийся пустующий табурет. На него во все глаза пялились отвратительные хари, не переставая жевать, глотать, чавкать и рыгать.

У новых господ Алого Взгорья как раз была трапеза.

Кто из вас Дубарь? – достаточно спокойно спросил Эйстерлин.

Ты кто такой?! – не удосужившись утереть вымазанный в жир подбородок над ним встал большущего роста широкоплечий мужлан. Залихватская одежда украшенная десятками металлических колец выглядела грязной и явно забрызганной кровью. – А?

Он почитал себя невыразимо свирепым и уже привык к покорности в чужих глазах. Наместник брезгливо скривился. Не из-за внешности лба. Отнюдь не из-за манер.

Ты Дубарь?

Я Било! – громко проговорил мужчина, явно желая произвести какое-то впечатление.

Значит не Дубарь. Пригласи-ка его на пару слов, – видя выражение Билового лица, Наместник добавил: – Скажи, пришел Наместник Грейбриса.

Лица сидящих вокруг резко вытянулись. Некоторые побледнели. У иных сошло с лиц выражение сытой вседозволенности, так злящее краснобородого. Било оглянулся на сидящего возле закрытой двери в другую комнату громилу, с дубиной на руках. Громила постучал и, просунув голову в приоткрывшуюся дверь, что-то сказал.

Когда Дубарь с высокомерно поднятой головой вошел в зал, разбойники почтительно встали. Одет он был, как и подобает разбойничьему вожаку – с дикой непонятно откуда взятой роскошью. Вышитая бисером алая рубаха необычного фасона достойная Балбарашских модников имела вид давно нестиранной и небрежно носимой, неоднократно загрязненной пищей и пылью. Дорогущий пояс с золотыми застежками и золотое кольцо в носу, золотые перстни наверняка снятые с купцов украшали почти все пальцы.

Символом власти ему служила необычайно дорогая сабля с безвкусной золотой рукоятью и вставленными в гарду рубинами.

Так-так! Кто же это пришел? – громко осведомился он, работая на своих порядком перетрухнувших бандитов. – Неужто сам знаменитый, Эстерл из Грейбриса?! Красная борода?

Чувствуя уверенность вожака, остальная шайка одобрительно заворчала, стукая кулаками по замусоленным столам, явно некогда предназначавшимся для ведения за ними советов. Эйстерлин с видимым спокойствием стерпел коверканье собственного имени. Он молчал, дожидаясь пока Дубарь присядет напротив. Дебиловатый Било тихо отошел. Разбойники деланно увлеклись трапезой. В помещении повисла неестественно спокойная атмосфера.

Я слушаю, – с царским великодушием бросил, ставя саблю между широко расставленными ногами Дубарь.

Нет, любезный мой, это я тебя слушаю. Внимательно слушаю, – прошипел, хмурясь Эйстерлин. – Твои оправдания и твои извинения.

Какие такие извинения? – насмешливо выгнул бровь Дубарь. Они смотрели друг другу в глаза как два хищника перед боем. Наместник казался мощным ястребом способным клювом сломать хребет. Дубарь выглядел молодым черным волком.

Что ты себе позволяешь, гаденыш? Ты три раза нападал на мои обозы, ты убивал моих людей, ты грабил моих селян! И живешь ты за мой счет, за мои деньги, – негромко, но разъяренно рычал Эйстерлин.

Твоих? Ха-ха, папаша, проснись! Эти крестьяне теперь будут платить мне! И села подчиняются мне! – дерзко ответил Дубарь. – Не кому-нибудь, а мне. За защиту и покровительство.

Да ты кто такой?! – повысил голос Эйстерлин. – Откуда ты выкопался, щенок! Я правитель Грейбриса, а скоро и всего Триградья! Как ты смеешь мне дерзить!

Смею, папаша, смею, – хихикнул, чувствуя бешенство Эйстерлина Дубарь. – Ты правитель Грейбриса? Вот и отлично, занимайся своим Грейбрисом. Я на него не претендую. Но села мои. И грабить я буду, кого посчитаю нужным, папаша.

Я тебе не папаша, щенок!

Как сказать, как сказать, – хитро ухмыльнулся Дубарь и Эйстерлин с видимым удивлением отметил, что у парня красные волосы. Да и черты лица явно имеют какое-то сходство. Молодой вожак разбойников ухмыльнулся, видя понимание в глазах Наместника.

Вот оно что. Теперь понятно как обычный выходец из крестьян сумел сколотить из молодняка такую большую ватагу. Понятно и то, почему его так слушают, и так бояться. Кровь говорит.

Даже если я двадцать лет назад облагодетельствовал какую-то бабу, это не делает тебя моим сыном. Ясно? Сын у меня только тот, кого я признаю. Моим словом! Поэтому ты никто! Дерзкий щенок, претендующий на...

На власть, папаша? – понимающе подхватил разбойник. – Нет-нет. Власть мне не нужна. Это ваши забавы. Я хочу только денег. Не гнуть же мне спину при таком отце?

А ведь он все просчитал. Даже эту встречу. Нападал явно специально. Жалил, рассчитывая привлечь внимание. Вызвать на встречу. Прилюдно. И не важно, что это все видят только его собственные битюги. Эйстерлин уже жалел, что пришел сам.

Я, папаша, хочу тебе заметить еще одну маленькую несущественную по твоему мнению деталь. Ты не просто пришел сюда ко мне. Ты сделал это сам. Один. Тогда как у меня есть четыре десятка дюжих молодцев. Смекаешь?

То есть ты не собираешься убираться из моих владений?

Конечно же, нет, папаша. Более того, я хочу прямо сейчас раз уж выпала такая возможность обсудить наши семейные дела. Мое положение в роду.

И тут Эйстерлин вдруг сделал то, чего от него меньше всего приходилось ждать. Расхохотался. Громко, словно услыхав отличную шутку. Разбойники, прекратив жрать, смотрели на своего главаря. А тот недоуменно взирал на человека, которого считал своим отцом.

Следуя совету нищего бродяги, они после некоторых колебаний, все же свернули на той единственной развилке, не решившись ехать к лиману. Лошади порядком утомились, да и у путников не было желания встречать закат на лоне природы.