Кулл беглец из Атлантиды - Роберт Ирвин Говард Страница 67

на его смуглом ястребином лице появилось подозрение. Он полуобернулся, как будто хотел позвать своих товарищей, но вместо этого направил своего коня вниз по склону, наклонившись вперед в седле. Сердце Кормака бешено колотилось. Каждое мгновение он ожидал увидеть, как человек развернется и поскачет назад, чтобы поднять тревогу. Он подавил безумный порыв вскочить и атаковать римлянина пешком. Конечно, этот человек мог чувствовать напряжение в воздухе – сотни свирепых глаз, устремленных на него. Теперь он был на полпути вниз по склону, вне поля зрения людей в долине. И теперь звон невидимого лука нарушил тягостную тишину. Со сдавленным вздохом римлянин высоко вскинул руки, и когда конь встал на дыбы, он полетел вниз головой, пронзенный длинной черной стрелой, сверкнувшей из вереска. Коренастый дварф, появившийся, казалось бы, из ниоткуда, схватил уздечку, успокоил фыркающую лошадь и повел ее вниз по склону. При падении римлянина низкорослые, скрюченные люди поднялись, как внезапный полет птиц из травы, и Кормак увидел блеск ножа. Затем с нереальной внезапностью все стихло. Убийцы и убитые были невидимы, и только все еще колышущийся вереск отмечал мрачное деяние.

Гаэль оглянулся на долину. Трое, которые переправились через восточный хребет, не вернулись, и Кормак знал, что они никогда не вернутся. Очевидно, другие разведчики донесли, что лишь небольшая группа воинов готова оспорить проход легионеров. Теперь голова колонны была почти под ним, и он трепетал при виде этих обреченных людей, раскачивающихся с их превосходным высокомерием. И вид их великолепных доспехов, ястребиных лиц и безупречной дисциплины внушил ему благоговейный трепет, насколько это возможно для гаэля.

Тысяча двести человек в тяжелых доспехах, которые маршировали как один, так что земля дрожала от их шагов! Большинство из них были среднего роста, с мощной грудью и плечами и бронзовыми лицами – закаленные ветераны сотен кампаний. Кормак отметил их дротики, короткие острые мечи и тяжелые щиты; их сверкающие доспехи и шлемы с гребнями, орлов на штандартах. Это были люди, под чьей поступью содрогнулся мир и рухнули империи! Не все были латинянами; среди них были романизированные бритты, и одно столетие или сотня состояли из огромных желтоволосых мужчин - галлов и германцев, которые сражались за Рим так же яростно, как и коренные жители, и еще яростнее ненавидели своих более диких сородичей.

С каждой стороны было по отряду кавалерии, всадников, а по флангам колонну прикрывали лучники и пращники. Несколько неуклюжих повозок везли армейские припасы. Кормак увидел командира, ехавшего вместо него – высокого мужчину с худощавым, властным лицом, заметным даже на таком расстоянии. Маркус Сулиус – гаэлы знали его понаслышке.

Глубокий горловой рев вырвался у легионеров, когда они приблизились к своим врагам. Очевидно, они намеревались прорубить себе путь и продолжать без паузы, поскольку колонна неумолимо двигалась вперед. Кого боги уничтожают, того они сначала сводят с ума – Кормак никогда не слышал этой фразы, но ему пришло в голову, что великий Сулиус был глупцом. Римское высокомерие! Маркус привык пороть пресмыкающиеся народы декадентствующего Востока; он мало что подозревал о железе в этих западных расах.

Группа кавалерии отделилась и помчалась в устье ущелья, но это был всего лишь жест. С громкими насмешливыми криками они отвели копья на три длины в сторону и метнули свои дротики, которые безвредно застучали по перекрывающимся щитам молчаливых северян. Но их лидер осмелился на слишком многое; развернувшись, он наклонился с седла и ударил Кулла в лицо. Огромный щит отразил копье, и Кулл нанес ответный удар, как наносит удар змея; тяжелая булава раздавила шлем и голову, как яичную скорлупу, и сам конь упал на колени от шока от этого ужасного удара. Со стороны северян донесся короткий свирепый рев, и пикты рядом с ними ликующе взвыли и выпустили свои стрелы по отступающим всадникам. Первая кровь для народа вереска! Приближающиеся римляне мстительно закричали и ускорили шаг, когда мимо промчалась испуганная лошадь, жуткая пародия на человека, нога застряла в стремени, волочась под стучащими копытами.

Теперь первая линия легионеров, сжатая из-за узости ущелья, врезалась в сплошную стену щитов – врезалась и отшатнулась сама на себя. Стена щитов не дрогнула ни на дюйм. Это был первый раз, когда римские легионы встретились с этим нерушимым строем – старейшим из всех арийских боевых порядков – прародителем спартанского полка– фиванской фаланги–македонского строя– английского каре.

Щит ударился о щит, и короткий римский меч попытался пробить брешь в этой железной стене. Копья викингов, ощетинившиеся плотными рядами наверху, вонзились и покраснели; тяжелые топоры рубили, рассекая железо, плоть и кости. Кормак увидел Кулла, возвышавшегося над коренастыми римлянами в авангарде схватки, нанося удары, подобные молниям. Дородный центурион бросился вперед с высоко поднятым щитом, нанося удары вверх. Железная булава обрушилась со страшной силой, сотрясая меч, раскалывая щит на части, разбивая шлем, проламывая череп между лопатками – одним ударом.

Линия фронта римлян изогнулась, как стальной прут вокруг клина, поскольку легионеры пытались пробиться через ущелье с каждой стороны и окружить своих противников. Но проход был слишком узким; прижавшись вплотную к отвесным стенам, пикты метали свои черные стрелы под градом смерти. На таком расстоянии тяжелые стрелы пробивали щиты и доспехи, пронзая людей в доспехах. Передняя линия битвы откатилась, красная и разбитая, и северяне топтали ногами своих немногих убитых, чтобы закрыть бреши, образовавшиеся после их падения. Во всю ширину их фронта лежала тонкая линия разбитых фигур – красные брызги прилива, который напрасно обрушился на них.

Кормак вскочил на ноги, размахивая руками. Домнаил и его люди по сигналу покинули укрытие и галопом помчались вверх по склону, вдоль гребня. Кормак вскочил на приведенную им лошадь и нетерпеливо оглядел узкую долину. На восточном гребне не появилось никаких признаков жизни. Где был Бран – и бритты?

Внизу, в долине, легионы, разгневанные неожиданным сопротивлением ничтожных сил перед ними, но не вызывающие подозрений, формировались в более компактное соединение. Остановившиеся фургоны снова с грохотом двинулись дальше, и вся колонна снова пришла в движение, как будто намеревалась прорваться под действием собственного веса. С галльским веком на переднем крае легионеры снова перешли в атаку. На этот раз, имея за спиной всю мощь в тысячу двести человек, атака сломит сопротивление воинов Кулла подобно тяжелому тарану; растопчет их, сметет с лица земли их красные руины. Люди Кормака дрожали от нетерпения. Внезапно Марк Сулий повернулся и посмотрел на запад, где линия всадников четко вырисовывалась на фоне неба. Даже на