Андрей Белянин - Моя жена – ведьма Страница 67

– Ну… Циля! Я тебе… это… припомню… – задыхаясь, выдавил Фармазон, по его пунцовым щекам катились крупные слезы.

Пряча улыбку, я повернулся к Анциферу:

– Мне удалось ранить Сыча. Вот следы его крови.

– Что ж, отступать некуда. Мы должны пойти по следу. Раненого оборотня нельзя выпускать в мир, от боли и ярости он начнет калечить всех. Собирайтесь, Сереженька, вам необходимо его догнать.

– Я готов. Только перезаряжу пистолет…

Вообще-то выстрел был один, из правого ствола, в левом заряд сохранился. Но на всякий случай следовало быть во всеоружии. Пока я возился с пистолетом, ангел шутливо рассуждал о моем сходстве с охотником-пигмеем в джунглях, а «униженный» Фармазон напряженно сопел, развернувшись к нам спиной. Когда дело было сделано, я махнул ему рукой. Черт еще сильнее надулся, но занял свое законное место слева от меня. Кровавая ниточка капель четко выделялась на зеленой траве или широких серебристых мхах. Похоже, я всерьез зацепил Сыча, он теряет силы, и погоня будет недолгой. Особенный азарт меня не захватывал, как мы будем добивать зверя – представлять не хотелось. Хотя почему это мы? Я! Стрелять истекающему кровью волку в лоб или грудь придется именно мне, однозначно! Мы шли, внимательно оглядываясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха и в любую секунду ожидая нападения. Раненому оборотню нечего терять…

– Анцифер, я, кажется, забыл ваш молитвенник там, на поляне.

– Очень жаль… хорошая была книжка. Однако возвращаться из-за нее не будем. Если нам удастся живыми выбраться из этой переделки домой, я вам таких штук десять подарю.

– И Фармазону одну.

– А ему зачем? – не понял ангел.

– В подарок, чтобы он на вас больше не обижался, – шутливо пояснил я.

– Это кто же там обижается?! Я, что ли? Да я с вами обоими просто разговаривать не желаю! Свалились на мою голову, сели и ножки свесили. Из квалифицированного черта какую-то службу спасения устроили, – огрызнулся Фармазон, но в его глазах уже бегали искорки смеха. Лед обиды был сломан.

Мы стали говорить в полный голос, выпрямились, глядели вперед уверенно и смело. Где тут волки-оборотни?! А ну, покажись! Муж ведьмы на охоту вышел. От него и его друзей просто спасу нет. Мы ощущали невероятный прилив сил, энергии, бодрости! Воспрянувший черт пытался даже затянуть какую-то охотничью песню, когда мы наконец куда-то пришли. Лес резко кончился, словно бы открывая скрытую низенькую избушку. Следы вели именно сюда.

– Давай, Серега, дави его, как таракана. Ни о чем не спрашивай – стреляй, и баста! Мы на тебя в окошечко полюбуемся.

Я кивнул и, поудобнее перехватив пистолет двумя руками, пнул ногой дверь. Из домика донеслись приглушенные ругательства.

– Сыч, выходи! Настало время раз и навсегда решить наши споры в честном поединке.

– Ну все, поэт… Ты сам напросился!

Заскрипели засовы, и на пороге показался тот самый старик, что сидел со мной в монастырской тюрьме. Однако сейчас он уже не выглядел так безобидно. На вид ему было лет пятьдесят – пятьдесят пять, плечи широкие, ростом выше меня, голова перемотана бинтами, сам одет в дикие лохмотья, а глаза так и светятся бесноватым красным пламенем. Но хуже всего то, что в руках он держал классическую революционную трехлинейку с примкнутым штыком. Мой допотопный «оленебой» сразу показался тусклым и бессмысленным. Старик щелкнул зубами, я невольно отпрыгнул на два шага назад. Это меня и спасло… Выпад был по-суворовски стремительным, длинный штык не дотянулся до моей груди на какую-нибудь ладонь. Пока он прицеливался, я бросился назад, за угол избушки. Пуля ударилась в сруб рядом с моей головой, отколов крупную щепку…

– Серега, ну кто бы мог подумать – этот гад сопротивляется! Голову нагни… во, так и ходи скрюченным…

– Ребята, он опять пошел в штыковую, бежим!

В общей сложности мы сделали вокруг избушки пять кругов. Старый Сыч опытно подкрадывался к нам и стрелял навскидку. Один раз пуля пробила мой монашеский капюшон, три прочих успешно улетели в «молоко». Видимо, глаз старого волка уже не был так остер, как раньше. Анцифер и Фармазон носились на подхвате, вереща как угорелые. Глядя на их скособоченные физиономии, я давился от хохота, наверное, поэтому не успевал всерьез испугаться. Хотя положение было совсем не «ах»… Потом удалось выстрелить и мне, но рука дрогнула, и серебряная пуля пропала даром.

– Что же ты мажешь, ворошиловский стрелок?!

– Да… вы бы сами побегали с такой «дурой» целый день, – на ходу огрызнулся я. – У меня уже руки от нее отваливаются.

– Ну так брось! – продолжал возмущаться Фармазон. – Рви на груди тельняшку и не дай ветерану промахнуться. Ложи-и-сь! А-а-а… попал, гад… помираю!

Черт картинно схватился руками за «простреленную» грудь и повалился в траву. В ярости я пальнул из другого ствола и… кажется, зацепил. Старый Сыч, волоча ногу, скрылся в избушке.

– Фармазон! Что с вами? Как же так…

– Тяжко мне, Серега, – закатывая глаза, тихо пробормотал темный дух, – сразила меня вражья пуля… Эх, не успел вас с супругой счастливыми увидеть.

– Фармазон!

– Не надо слез… За правое дело умираю! Дай руку мне, боевой товарищ… Поклянись, что отомстишь за меня! Где ты? Ничего не вижу, в глазах темно…

– Фармазон! – едва не плача, взывал я, но на мое плечо успокаивающе легла прохладная ладонь белого ангела. Глаза Анцифера были удивительно спокойны.

– Сергей Александрович, не будьте так наивны, в самом деле. Мы же – духи, нас нельзя убить. А ты вставай, лукавый бес! Нечего тут греческую трагедию разыгрывать, Софокл доморощенный…

Я опешил. «Умирающий» Фармазон скорчил рожу, показал братцу язык и бодро вскочил на ноги.

– Какой ты все-таки циник, Циля! (Прости за каламбур.) Сострадания в тебе ну ни на грамм, а еще ангел называется…

Пока близнецы бдили с двух сторон, я торопливо перезаряжал пистолет. Благо пороху хватало и пуль оставалось еще штук шесть. Оборотень уже дважды ранен: в ногу и голову. Я умудрился не потерять ни капли крови, значит, несмотря ни на что, шансы на победу есть. Сыч сидит в долине, не высовывая носа, как его оттуда выковырять, пока не ясно. Может, поджечь, к чертовой матери? Фармазон одобрит, но вот Анцифер… Он скорее сам шагнет в пламя, чем позволит мне подобный поступок. Что же еще? Попробовать выбить дверь ногой и вкатиться внутрь на манер спецназовцев в крутых боевиках, а там поливать автоматным огнем все, что шевелится… Ну, во-первых, у меня нет автомата, а во-вторых, из того, что есть, особенно не «наполиваешься», в-третьих, у меня это вообще не получится. В таких командах ребята тренируются не один год, а у меня за плечами, кроме гандбольной секции и непыльной службы в армии, ничего особенного нет. Как-то выманить его? Выйти якобы безоружным с поднятыми руками, а когда оборотень расслабится, неожиданно выхватить из-за пазухи пистолет и… Глупости! Видимо, война все-таки не мое дело. О, идея! А может быть, прочесть стихотворение, да такое, чтоб у негодяя весь дом вверх дном перевернулся?! Хорошо бы, только у меня ничего нет на эту тему.