Сергей Шведов - Черный колдун Страница 67

— А с кем мы заключаем союз?

— С тем, кто больше заплатит, — усмехнулся Рекин.

— Не так глупо, — коротко хохотнул Грольф.

— Меченый служит Храму? — спросил Брандомский, задумчиво разглядывая свои покрытые густой сетью морщин и шрамов руки.

— Да. И его покровители могущественные люди.

— Сдается мне, что ты пытаешься втравить нас в опасную игру, Рекин.

Лаудсвильский пожал плечами:

— Ничто не дается даром, дорогой Бьерн. Посвященный Чирс человек опасный, но и у него есть враги. Кюрджи намекнул мне в дружеском разговоре на вечную благодарность посвященного Нумилина, Зоркого ока Храма, если я добуду сведения, порочащие Чирса.

— И ты собираешься продать Чирса Нумилину? — На губах Агмундского появилась ехидная усмешка.

— Я же сказал: продам тому, кто больше заплатит. У нас широкое поле для маневра. И есть время, чтобы подумать. Вряд ли Чирс будет слишком оплакивать племянника, если получит в качестве компенсации желанную реликвию.

— А зачем им нужен амулет?

— Трудно сказать, но у Чирса глаза горели, когда он говорил об этой штуке, да и Кюрджи уже который год за ней охотится.

Брандомский недоверчиво посмотрел на старого друга. Знает Рекин, конечно, больше, чем говорит. Впрочем, дело, похоже, действительно выгодное.

— Убрать волчонка — это и в наших интересах, и в интересах короля. Какой у тебя план, благородный Рекин?

Бес поднял голову и прислушался: неясный шум за спиной был мало похож на нервный шепот ночного леса. Кто-то бесцеремонно ломился сквозь заросли, не слишком заботясь о том, что его могут услышать. Зверь так по лесу не ходит, тем более ночью. Бес покосился на побледневшую Елену. В ней он был уверен. Оставался дорогой друг Рекин. Этот не прочь всадить нож в спину и жрецу Ахаю, и меченому Бесу. Будь у достойного Ахая под рукой пешки — Лаудсвильскому не поздоровилось бы. Хотя благородный владетель, кажется, не из тех охотников, которые бросаются на потревоженного вепря в первых рядах.

Шум раздавался уже не только позади, но и слева, и справа. Преследователи не торопились, уверенные в успехе предпринятой затеи. Скорее всего впереди Беса ждет засада, уж очень грамотно его гонят именно в этом направлении. Бес подосадовал, что не захватил арбалет. Дорогой друг обещал полную безопасность, а у жреца Ахая не было причин ему не доверять. Зато они были у меченого Беса, но, похоже, спящий проснулся слишком поздно.

— Он не посмеет обмануть посвященного Чирса, — прошептала Елена и испуганно сжала руку Беса.

— Чирс далеко, а Рекин свою выгоду не упустит. За мою голову ему хорошо заплатят.

Пущенная чьей-то меткой рукой стрела просвистела мимо уха Беса и впилась в дерево за его спиной. Благородный Рекин подтверждал тем самым выводы на свой счет. Верить нельзя никому: ни в Храме, ни в Ожском бору. Очень жаль, что жрец Ахай забыл об этом в самый неподходящий момент, видимо, дальняя дорога по бескрайней степи подействовала на него расслабляюще.

— Вперед, — крикнул Бес Елене и хлестнул вставшего на дыбы коня плетью.

Надеяться можно было только на удачу, да на свое умение ориентироваться в ночном лесу. Топот лошадей за спиной показал, что их бегство не застало преследователей врасплох. Бес метнулся вправо, но град стрел, обрушившийся на него из темноты, заставил повернуть коня.

— К оврагу, — крикнул он Елене, уверенный, что она последует за ним. Но Елена поникла в седле, уткнувшись лицом в потную шею гнедого, ее черные волосы смешались с длинной гривой коня. Бес похолодел — оперенная стрела торчала из спины женщины.

— Елена! — крикнул Бес в полный голос. В ответ на его полный ярости и боли крик лес засвистел, захохотал, заулюлюкал на сотни голосов. Он поддержал покачнувшуюся женщину и погнал лошадей прямо через кусты, не слишком надеясь на удачу, готовый в любую минуту обнажить мечи. То ли преследователи замешкались, то ли на минуту потеряли его из виду, но Бес успел доскакать до края оврага. Ни секунды ни медля, меченый подхватил Елену из седла и ринулся вниз. Кони с диким ржанием понеслись вдоль оврага, ломая кусты. Видимо, производимый ими шум сбил преследователей с толку. Бес услышал удаляющийся топот доброго десятка коней.

Он скатился на самое дно оврага, придерживая одной рукой потерявшую сознание женщину, и замер в двух шагах от ручья, тяжело переводя дух и прислушиваясь. Елена застонала, Бес метнулся к ручью, набрал в ладони воду и вылили на ее пылающее лицо.

— Уходи, Бес, — едва слышно прошептала она.

— Нет, — отчаянно затряс он головой и до крови закусил губу.

Положение Елены было безнадежным. Бес это знал, но смириться не захотел, а все пытался удержать теплом своих рук ускользающую из ее тела жизнь.

— Там, на острове, остался мальчик, — она дышала со свистом и в уголках ее губ появилась кровавая пена. — Это твой сын.

Она вдруг шумно вздохнула, дернулась всем телом и затихла. Длинные волосы Елены рассыпались по земле.

Бес долго выбирал сухие листья из этих волос, старательно счищал следы грязи с ее одежды и даже омыл ее лицо водой из ручья. Он потерял счет времени, и шум, производимый преследователями, его больше не волновал. Эти люди переговаривались о чем-то над головой меченого, но он не слышал их криков. И только когда пущенная кем-то стрела воткнулась в землю в полуметре от головы Елены, он очнулся и посмотрел вверх. Стрела, скорее всего, была выпущена наудачу. Два силуэта четко вырисовывались на краю обрыва, и если бы Бес способен был дотянуться до них сейчас, он вцепился бы в им глотки зубами. Преследователи постояли и, видимо, успокоенные тишиной удалились. Бес ткнулся лицом в залитую кровью грудь Елены и завыл глухо и безнадежно.

Ночная охота относительно дорого обошлась Брандомскому, мало того, что потерял двух человек, сорвавшихся в овраг с крутого обрыва, так еще и едва не выбил себе глаз о подвернувшуюся ветку.

— Черт бы побрал этого Рекина. — Ярл Агмундский обессилено рухнул в кресло, с наслаждением вытягивая ноги в заляпанных грязью кожаных сапогах.

Брандомский захлебываясь пил вино из огромного серебряного кубка. Вино кровавой струйкой бежало по подбородку, теряясь в густой бороде, которую Бьерн отрастил на старости лет. Грольф смотрел на эту бороду неодобрительно, — во-первых, седа, а во-вторых, делает владетеля похожим на смерда.

— Такие прогулки уже не для нас с тобой, Грольф.

— Будь он проклят, этот волчонок, — Агмундский застонал, растирая негнущуюся спину. — Будем надеяться, что Рекин договорится с храмовиками и они перехватят мальчишку в степи.