Лиза Смедман - Ураган Мертвых Страница 67

Карас резко остановился.

— Пропусти меня, — приказал он.

Он откинул свой капюшон, делая это для того, чтобы коснуться головного убора — замаскированного святого символа. Ночная Тень тихо помолился Лорду в Маске:

«Отзови его. Заставь его повиноваться».

Костяной коготь повернул запястье, ломая кончики своих когтей. Отломавшиеся части выросли снова, только он успел вернуть руку в исходное положение.

— Проходи, — прошипел Коготь сквозь сжатые зубы.

Карас переступил через сломанные куски когтей. Затем он поднялся на лестницу. Кут-марен не пошел за ним. Он остался у основания сталагмита, вытягивая шею, чтобы наблюдать за Карасом, а его безгубый рот кривила усмешка.

Знал ли он что-то, чего не знал Ночная Тень?

Карас отмахнулся от предчувствия. Он должен смотреть, куда идёт. Лестница была покрыта струйками чего-то похожего на застывший, протухший жир. Чтобы не поскользнуться приходилось ступать очень осторожно.

Наконец, он достиг уровня верхушки шпиля. Здесь, впервые, после того, как он ступил на остров, он увидел других жриц. Все были одеты так же, как и он, некоторые с накинутыми на голову капюшонами. Серебряные кольца, которые она носила на каждом пальце, вспыхивали, синим, отражая свет Фаэрз’ресс. Большинство жриц спешили мимо по своим делам, но некоторые раскачивались на месте, с плотно прижатыми к телу руками безумно смеясь. Одна из них сидела перед трупом, выдёргивая его иссохшие внутренности и тщательно наматывая их на бабину.

Карас уверенно двигался к храму. Построенный из чёрного мрамора с прожилками красного, он представлял собой хаотичное строение из углов, деформированных окон и зияющих дверных проходов. Чем ближе подходил Ночная Тень, тем сильнее было желание сжаться и съёжиться в комок. Его ноги были тяжелы, как камень. Каждый шаг давался с усилием, сердце дико стучало в груди. Часть разума невнятно твердила о том ужасе, что сейчас происходил. Это Акрополь — вопил разум. Храм Киарансали. Они знают — кто ты, видят — кто ты. Вернись назад!

Стон готов был вырваться из его горла. С огромным усилием, Карас подавил его. Он положил коробку на сгиб руки и поправил капюшон, чтобы коснуться ещё раз головного убора.

«Лорд в Маске, — взмолился он, — Дай мне силу».

Спокойствие влилось в него, словно шёпот в темноте, затем затопив его лунным светом. Его плечи распрямились, сердце успокоилось, а шаг стал легче. Я могу сделать это. Всего несколько шагов.

Тогда бы он оказался внутри.

Только войдя, Карас резко остановился. Не сделай он этого, их плану тут же пришёл бы конец. Он стоял на краю пропасти. Внутренность Акрополя Танатоса представляло собой ничто иное кроме как пустоту. Стены, потолок, пол, несущие балки резко заканчивались, будто срезанные. Внутри этой пустоты висела сфера непроницаемого мрака. Карас чувствовал, что его тянет к ней, и понял, что едва может противиться этому. Когда он отошёл назад, крошечный кусок мрамора откололся от края, там, где только что стояла его нога. Кусочек полетел к сфере, что висела в пустоте перед ним, а затем исчезла.

— Камень отречения, — прошептал он.

Сфера с жадностью вытягивала его жизнь, холодя тело до боли в костях. Карас попытался оценить размеры камня, но не смог. Он была огромен, размером с небольшое здание. Должно быть, жрицы работали над ним многие годы, создавая по осколку за долгое время.

От необъятности пустоты, сердце замерло. Разрушение камня потребовало бы усилий многих клириков, которые, работая сообща, могли бы направить в него позитивную энергию. Но, несмотря на это, у него была надежда совершить задуманное, сокрушить армии нежити, заполнившие улицы.

Каватина была права. Они обязаны были предпринять атаку на Акрополь.

Сфера темноты не была полностью пуста. Повернув голову, Карас мог краем глаза видеть фигуры и движение внутри. Дикие изображение наполняли камень отречения. Городские башни, ряды скелетоподобной нежити выстраивались рядами, словно солдаты, площадь — заполненная скачущими гулями, минотавр, сидящий на троне из кости. Минотавр повернулся и посмотрел на Караса. Звероподобная морда проступила изнутри сферы камня отречения. Губы приподнялись в гримасе, обнажая удлинённые клыки.

— Освободи меня, — прошипел минотавр, — и мои легионы будут служить тебе.

— Скоро, Лорд Казус, — ответил тихий голос. — Скоро.

Карас опешил, чуть не выронив коробку. Он медленно повернулся.

Сразу позади него стояла женщина, которую он узнал: Кабрат из Дома Нелиндерра. На её лицо не была нанесена краска, в виде черепа, которую она обычно носила, но выглядела она не лучше. Её губы были узкой щелью, так же как и нос, глаза тоже представляли собой просто отверстия. Карга носила чёрные одежды, отороченные пурпурным. Она играла с кинжалом с рукоятью из кости, лезвие которого представляло собой просто синий конус мерцающей энергии. Яркий свет вспыхивал на кольцах на её пальцах.

Карас не ожидал увидеть её здесь. Он думал, что она умерла с остальными Каргами, когда культ Киарансали в Маэримидре был свергнут.

Белая как кость аура окружала её, холодя, словно туман на кладбище. Аура коснулась Караса, но он не имел права вздрогнуть, чтобы Кабрат не заподозрила неладное. После краткого контакта с аурой он почувствовал себя больным и слабым. На мгновение, он подумал, что упадёт в обморок. Упадёт и скатится в камень отречения, чтобы исчезнуть.

Смотреть на шар было приятней, чем на ужасные янтарные глаза Кабрат. Карас отвернулся от жрицы и посмотрел на сферу. Камень отречения был снова чёрным, без каких-либо видений.

Кабрат пролетела по воздуху, став перед Карасом. Её волосы развевались и тянулись к сфере. Тело было прозрачным, Карас мог видеть камень отречения сквозь неё. Она уже мертва.

Карга наклонила голову в сторону камня отречения.

— Накорми его.

Карас колебался, зная, как мало он может сделать. После смерти Кабрат стала чем-то большим, нежели жрицей, которой она была при жизни. Как призрак, она могла убить его прикосновением, или словом, в течение удара сердца. Любое заклинание, которое Карас попытается прочесть, умрёт на губах прежде, чем он завершит его.

Карас кинул коробку в сферу камня отречения. Кабрат двинулась наперерез коробке. Но когда она прошла сквозь её тело, она раскинула руки и дико засмеялась. В течение всего мгновения, она показалась снова обычной, материальной, за исключением её ауры. Она развернулась на месте и смотрела, как коробка ударилась в большую сферу и исчезла, выпуская кусочек камня отречения, что был внутри. На её изнеможённом лице застыла маска нетерпеливого ожидания, затем сменившегося разочарованием.