Камли Брайт - Талисман мага Страница 67

После тела С'торна собственное показалось неповоротливым и неуклюжим.

Дэвид говорил о теле, точно о какой-то одежде… А между тем — теперь уж Карлос в этом не сомневался, — тело имеет разум. Какой-то совсем другой, непонятный, но все же разум. И память. Не будь ее, не было бы сейчас этих мыслей. Да что мыслей — не было бы его, Карлоса. Настоящего Карлоса, а не С'каро, в которого его превратили слуги Нечистого. А еще…

Карлос улыбнулся: от недолгого контакта с телом С'торна так же осталось кое-что…

«Анна… Анита…»

Хотя Карлос, конечно, о ней и не забывал — с тех самых пор, как увидел на том карнавале. Анна была совсем еще девочкой — такой серьезной, строгой и такой… холодной. Она напоминала мраморную статую… нет, скорее, ледяную. Зато когда лед, наконец, растаял… Правда, для этого пришлось приложить весь опыт, все «мастерство»; иногда Карлос был почти на грани отчаяния…

А характер? Если б не она, Михаэль не появился бы на свет… Ну как, как было ей объяснить, что хайлендеру нельзя иметь детей?! Обиделась, перестала узнавать, вышла замуж за другого… Только через девять лет — за месяц до отправки в Канду — наконец, простила. Всего один месяц счастья — и вслед за ним тридцать два года сплошного ужаса, из которого его вытащил Михаэль… Амалия сказала, Анна все еще ждет…

«Господи… Отец Небесный…»

Нет. Пусть все идет так, как идет: разве может человек знать, что для него лучше?

Впрочем, хотя бы в одном Карлос не сомневался: в том, что получасовое пребывание в теле юноши не прошло даром и заснуть в эту ночь ему не суждено. Но если сначала разыгравшееся воображение и совершенно естественные при этом переживания доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие, то спустя часа два последовала «расплата». Ощущение было такое, будто бы спрыгнул в седло с высоты не меньше десяти метров.

«Вот и омолодился…» — вспомнив, как еще накануне вечером сетовал на старость, съехидничал Карлос.

На самом же деле он лукавил даже перед собой. Потому что был почти счастлив. Что и говорить: положение, в котором он оказался, не из завидных, но сейчас, по крайней мере, появилась надежда. Пусть крохотная — но все же надежда. Теперь Карлос точно знал, кто на протяжении многих десятилетий его преследовал; знал не понаслышке, а изнутри, что собой представляет Темное Братство; у него был сын, и, наконец, на Острове его ждала женщина, которую он…

Ключ вошел в замочную скважину почти бесшумно. Поворот… еще один… Карлос нащупал спрятанный за подкладкой куртки нож — его не заметили и потому не отобрали вместе с остальными, — и сморщившись от боли, сел.

«С'торн? Интересно, что бы это значило?»

Проскочив в образовавшуюся щель, мальчик поспешно прикрыл дверь; навалился на нее спиной. Грудь его опускалась и поднималась, как после быстрого бега. Он несколько раз оглянулся, точно опасаясь, что в коридоре вот-вот раздадутся шаги.

— Там никого нет, не бойся, — спокойно сказал Карлос.

От неожиданности С'торн вздрогнул.

— Там никого нет, — строго повторил Карлос. — Иди сюда.

С'торн послушно оторвался от двери, но, судя по выражению лица, был немного не в себе.

— Сядь и расскажи, что случилось, — это уже походило на приказ.

Повинуясь ему, мальчик дотронулся до кресла; потом, словно передумав, упал на колени.

— Сейчас же встань! Слышишь?

Однако С'торн, похоже, не слышал. Или не понимал. От страха у него стучали зубы, в больших светло-карих глазах стояли слезы, и вообще все его, казавшееся теперь почти детским, покрытое веснушками, личико странно дергалось — как будто он и хотел и боялся заплакать.

Пришлось подниматься с тюфяка и самому усаживать непрошеного гостя в кресло.

— Никогда не унижайся. Тебя могут пытаться унизить другие. Но до тех пор, пока ты сам… — Слова Карлоса потонули в рыдании.

«Только этого еще не хватало…»

— Если хотел мне что-то сказать — говори… Пока сюда не пришли, — выждав несколько минут, снова заговорил Карлос.

С'торн в очередной раз всхлипнул и промокнул рукавом глаза.

— Итак?

— Я долго не мог заснуть, потом… — Юноша остановился: видимо, то, что он собирался сказать, его здорово смущало. — Я вдруг понял: если не приду сюда — моя жизнь кончена… — Он говорил немного дрожащим, но хорошо поставленным голосом, в котором уже проскальзывали басовые нотки. Интонации также говорили сами за себя: искушенные в риторике старшие братья потрудились на славу. Как, впрочем, и кое в чем другом: память С'торна, так же как и его речь, была подкорректирована с учетом интересов Братства. Другими словами, после виртуозной операции из своего прошлого юноша помнил лишь то, что ему разрешили помнить, а спустя несколько лет будет делать только то, что ему прикажут — неповиновение же приведет к неминуемому суициду. Сколько подобных операций в свое время переделал С'каро…

Карлос вгляделся в лицо юноши. В его глазах все еще стояли слезы, но само лицо больше не дергалось, а губы упрямо сжались.

Бесполезно спрашивать, как он попал сюда, на Манун. И родителей своих он, конечно, не помнит. И девушку — если она у него была.

Все, что ценится людьми: любовь, дружба, удовольствия — для него суета. Устремления чистого разума — вот единственное, ради чего стоит жить. Так учат его старшие братья, и таков будет его ответ. И пускай грубое несознательное тело требует совсем иного — он все равно справится. Чего бы это ему ни стоило.

— Ты знаешь, как меня зовут? — спросил Карлос, снова усаживаясь на свой тюфяк.

— Брат С'каро.

— Верно. А почему я здесь?

— Ты не захотел подчиниться приказу Безымянного Властителя.

— Которого люди обычно называют… — Карлос сделал небольшую паузу, — Нечистым.

Молодой человек вздрогнул.

— А того человека, что приходил ко мне вчера… вижу-вижу, узнал. Тогда как же ты посмел прийти сюда?

— Не знаю. — Губы С'торна снова плотно сжались.

«Память тела…» — мысленно ответил за него Карлос. Мальчика привела сюда информация о нескольких минутах свободы. Воспоминания, Бог знает каким способом, зафиксированные телом.

— О чем ты думал, когда шел ко мне?

Молчание.

— О чем ты думал?

— Мне было страшно, и… я думал, что… как только войду сюда, все закончится, но когда я открыл дверь… — С'торн запнулся.

— …стало еще хуже, — договорил за него Карлос.

— Д-да.

Карлос задумался. Операция, насколько он мог судить, была сделана С'торну не так давно: если прямо сейчас убрать фальшивку, память мальчика может восстановиться в считанные часы; если же оставить все как есть, через несколько лет сознание будет изуродовано уже до неузнаваемости. Трудно себе представить что-нибудь более отвратительное! И в то же время, узнав правду, С'торн сразу же лишится идеалов, к которым стремился, лишится покровительства — по силам ли ему такое…