Татьяна Гуськова - Дети ночного неба Страница 67

– Зачем же вы хотите нас завоевать? Что есть в Империи, чего нет у вас? У вас гораздо теплее, зимы не такие суровые. Что? Что Адну понадобилось в Империи? Почему не завоевать Ситру, она у вас под боком и не отделена горами? Или ту мелочь, что находится еще западнее вас?

– Ты сама все сказала. Ситра и остальные – это мелочь. Они как шавки, на которых достаточно притопнуть ногой, и они, скуля, приползут на брюхе, а Империя – это настоящая добыча. Завоевать такую страну – вот почет и слава на веки вечные, возможность попасть в историю.

– Значит, ваш князь пошел на это только ради того, чтобы о нем черкнули пару строк в исторических хрониках?! Да вы точно сумасшедшие! А насчет мелочи и шавок… На севере Империи есть небольшая страна, называется Тил-Мер. Она совсем крошечная, просто большая горная долина, а Империя так и не смогла ее завоевать, несмотря на свои огромные размеры и размеры армии. Тил-мерцы в горло впивались солдатам, не щадили собственной жизни. Один уносил с собой жизни пяти-десяти имперских солдат. А все потому, что они защищали свою землю. Шавка будет насмерть драться с тигром, если он захочет занять ее конуру.

– Что-то я сомневаюсь, что Империя будет драться столь же яростно. Я видел вашу армию, она – ничто по сравнению с аднской.

Мне осталось только замолчать, признав его правоту.

Но очень скоро наши беседы прискучили Гораду, он понял, что от меня ничего не добиться и, видимо, решил добраться до Каеш, а там уже продолжить «уговоры» с помощью Мэйо.

Было тяжко и страшно. Поддерживала только одна мысль – возможно к нашему появлению в крепости, мои сокланники будут уже там. Но надежда была слабой: вестник мог не добраться; да и путь от монастыря Шу, куда я их отправила, до Каеш почти в полтора раза длиннее, чем от Тассана туда же; аднцы двигаются верхом, пусть и не очень быстро, но все же быстрее, чем пешеходы, а дадут ли монахи моим сокланникам лошадей или нет – неизвестно. Что мне делать, если в крепости никого не окажется? Тянуть время? Но как? Кровью и болью Мэйо? Никаких спасительных идей в голову не приходило.

Эти мысли так поглотили меня, что я не вспоминала ни о чем больше, даже о погибших товарищах. Надеюсь, Риддин и Огонек простят меня и не обидятся, им же из царства мертвых видно все, что происходит сейчас здесь.

Горад выбирал самые безлюдные дороги для своего небольшого отряда, лишь иногда отправляя кого-нибудь за едой в проезжаемые нами деревеньки. Как только гонец возвращался, мы как можно быстрее отправлялись дальше – посол не хотел, чтобы меня кто-нибудь заметил. Места здесь уже начинались соседствующие с Каеш, так что крестьяне могли с легкостью меня узнать.

Обо мне заботились, кормили, выгуливали, как собачку, даже давали умыться.

Время, казалось, текло невероятно быстро, каждый день приближал нас к крепости, а, значит, и к моему решению, и мне не удастся остановить ток дней, как бы я ни старалась.

Горад больше не позволял Мэйо ни приближаться, ни разговаривать со мной, так что я только издалека наблюдала за мальчиком. Мэйо почти ничего не ел, сильно осунулся, часто плакал, смотрел на меня такими жалобными глазами, что просто сердце кровью обливалось.

Но вот однажды утром размеренный ритм нашего путешествия был нарушен: проснулись все от заполошного лошадиного ржания. Солнце еще не взошло, но мир вокруг был уже не так темен, как ночью, – серые, бесцветные сумерки. И в этих сумерках мне удалось рассмотреть похожего на призрака, белоснежного коня. Зверь стоял на краю поляны почти сливаясь со снегом. Гляди ж ты, нашел!

Аднцы попытались отогнать Баргаша, кидая в него комья снега и ветки, но конь, отпрянув, не убежал, а принялся носиться вокруг полянки, задираясь к лошадям аднцев и пытаясь подобраться ко мне.

Верно и в самом деле в его жилах текла кровь тил-мерских боевых коней, той породы, что называли Большая Белая, мощных крупных зверей, что закованные в доспехи ломали строй копейщиков, а иногда и попросту перескакивали через него. Самой мне, правда, такого видеть не доводилось, но в хрониках, рассказывающих о войнах с Тил-Мером, читала, а однажды видела и одного из Больших Белых, огромного жеребца, почти в полтора раза большего, чем обычная лошадь. Баргаш конечно не так велик, но высок и силен, и слишком не по лошадиному себя ведет, а Большие Белые, помимо всего славились своей необыкновенной разумностью и собачьей преданностью.

– Откуда этот демон взялся?! – разозлился Горад, после того, как Баргаш цапнул его жеребца за круп, и бедная скотинка, не выдержав издевательств, чуть не умчалась прочь. Посол еле совладал со своим конем.

Баргаш на этом не успокоился, продолжая нападать на лошадей, людей он пока не трогал.

– Мне это надоело! – Горад вытащил меч, самострелов западники не признавали, считая их грязным оружием, а луков и метательных ножей у них с собой не было.

Но белый конь прекрасно знал, что такое оружие, он перестал досаждать, но держался поблизости, не отставая, а иногда ржал так дико, что лошади аднцев пугались и отказывались идти дальше. Их с трудом успокаивали, отгоняли снежками Баргаша и продолжали путь.

– Я полагаю, что это твой конь? – спросил посол, поравнявшись с повозкой.

Я не ответила, наблюдая за Баргашом. Конь носился кругами, вокруг едущего отряда.

– Я видел его в столице. Он выиграл скачки и был предназначен в жертву богине смерти. Скажешь что это не так?

– Это так.

– Ты украла коня у самой богини смерти? Тебе не откажешь в храбрости!

– Я не крала. Богиня дала мне его на время, попользоваться. Посла одного догнать.

Мой собеседник искренне рассмеялся.

А Мэйо, которого Горад всегда возил перед собой в седле, вдруг сказал:

– А это не конь никакой вовсе. Это друг Чиа из клана Тайри.

Посол обеспокоился по-настоящему, он ведь не знал, как на самом деле выглядят Тайри в своем втором обличье, и приказал двоим из отряда убить коня.

Аднцы сорвались с места, но их тяжелым лошадям было не угнаться за легконогим скакуном, он увел их куда-то в лес. Вернулись они уже вдвоем на одной лошади.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Горад.

Мне тоже было интересно и тревожно, потому что Баргаш не вернулся.

– Ушел, зараза! Заманил нас в лесок, протащил по таким буреломам… – мужчина покачал головой.

– А твоя лошадь где? – спросил посол второго аднца.

– Ногу сломала, пришлось добить, – печально ответил тот.

Горад грязно выругался.

Места потянулись все более знакомые, а однажды в горной стене возникла крепость Каеш. Ворота были чуть приоткрыты, как я их и оставила, снег на дороге не тронут. Надежда на спасение умерла. Мои сокланники не успели сюда добраться, а может, даже послания не получили.