Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи Страница 68

— Кто это? — спросил он.

Вор Ласкарин. Он спас Бронзовые Доспехи и принес их сюда перед катастрофой последней битвы.

Алагир знал историю этой битвы. Каждый дренай знал ее с самого детства. Гражданская война, длившаяся девять лет, привела к жестокому противостоянию у Дрос-Дельноха. Крепость, построенная для защиты от вторжения с севера, была, по сути, открыта для нападения с юга. Защитники были малочисленны, а за три дня до решающего сражения человек по имени Ласкарин похитил Бронзовые Доспехи. Еще через два дня случилось землетрясение, разрушившее две из крепостных стен и убившее больше тысячи человек. Уцелевшие защитники вместе с семьями бежали на север, в колонию Сигус. В их числе были и предки Алагира.

— Зачем он украл Доспехи? — — спросил капитан. Он не украл их. Он их спас.

— Кто ты?

Та, кому не безразлична ваша судьба, Алагир. Та, чей голос способен пройти через долины Времени.

— Ты призрак?

Я жива, коль скоро могу говорить с тобой, однако давно уже умерла. Я не могу говорить долго, поэтому не задавай мне вопросов. Ты знаешь, что видишь перед собой, и понимаешь, что означает твоя находка. Это Бронзовые Доспехи, созданные Эгелем и бывшие на Регнаке, когда он сражался рядом с Друссом-Легендой. Ты стоишь перед лицом своей судьбы. Теперь они твои, Алагир, твои по праву наследия. Отныне ты Бронзовый Князь, и долг по спасению твоего народа лежит на тебе.

— У меня меньше пятидесяти солдат. У Агриаса в сотни раз больше. И даже если я изменил бы ему и одержал бы над ним победу, остается еще Вечная.

К вам идет человек, вооруженный Мечами Дня и Ночи. Следуй за ним, Алагир.

— Ты хочешь сказать, что это спасет мой народ?

Не могу ответить с уверенностью. Есть многое, чего я не знаю. Я постараюсь поговорить с тобой снова, но сейчас должна оставить тебя. Моя сила на исходе. Достань меч, Алагир. Надень доспехи.

— Подожди! — крикнул он. Эхо прокатилось по склепу, и настала тишина.

«Достань меч...» Но как это сделать, если меч заключен в хрустальной глыбе? Алагир протянул руку, и она прошла сквозь хрусталь, словно сквозь туман.

Содрогнувшись, он вынул из куба золотой меч. Тот был легче, чем казался на вид, и обладал превосходной балансировкой. Клинок сверкал на солнце. Алагир вздохнул и спрятал его обратно.

Аскари нашла глубокую пещеру, надежно укрывающую от ветра, и они рискнули развести костер. Скилганнон после смерти Гама-ля держался отстраненно и разговаривал мало, Хараду с Чарис не было дела ни до чего, кроме друг друга. Днем они шли, держась за руки, ночью скрывались, чтобы побыть вдвоем. На душе у Аскари было тревожно. За последние дни ее мир распался. Родная деревня опустела, односельчане убиты или ушли в чужие края. Ландис Кан тоже погиб, а ее мысли заняты голубоглазым воином. Она постоянно помимо воли наблюдала за ним, замечая, как грациозно он движется, как спокойно и уверенно говорит. Трудно было смотреть в эти сапфировые глаза, не краснея. Ей казалось, что он способен читать ее мысли, а думала она о не совсем пристойных вещах.

Аскари не понаслышке знала, что такое желание. Она испытывала влечение к Ставуту и к одному молодому лесорубу, который заходил к ним в деревню за провизией. Но к Скилганнону она чувствовала нечто иное. Стоило ему взглянуть на нее, и ее сердце начинало биться быстрее. Она догадывалась, что и он чувствует то же самое, но почему-то борется со своим чувством. Причина такой сдержанности оставалась ей непонятна.

Когда они расположились у костра, он с отсутствующим лицом устремил взгляд на горы.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

Ей показалось, что он не слышит, но немного погодя он вздохнул и ответил:

— О храме, которого больше нет.

— Зачем он тебе, этот храм?

— Он — ключ ко всему.

— Чудной ты.

— Чуднее некуда. Помнишь, ты говорила о Возрожденных? Советовала мне опасаться Декадо, потому что у него нет души?

— Помню. Ты тогда еще сказал что-то странное.

— Не такое уж странное, Аскари. Когда-то меня называли Проклятым. Я командовал армиями, брал города. Города, ныне обратившиеся в прах и забытые всеми.

— Не понимаю. Как такое возможно?

— Возможно — потому что я Возрожденный, — с грустной улыбкой объяснил он. — Я умер тысячу лет назад, а Ландис Кан вернул меня обратно... из ада.

Она пристально посмотрела на него в надежде, что он по какой-то причине сказал неправду — но его лицо говорило, что он не лжет.

— Почему ты рассказал мне об этом?

— Меня воскресили с определенной целью, но даже Ландис не до конца понимал, в чем она состоит. А я и подавно не понимаю. Мне нужно найти этот храм. Только там я смогу получить ответ.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— На него не так-то легко ответить. — Скилганнон оглянулся на Харада и Чарис — они сидели в глубине пещеры, взявшись за руки. — Харад тоже Возрожденный.

— Нет!

— Боюсь, что да. По-твоему, у него нет души?

— Его тоже воскресил Ландис Кан?

— Ландис не сумел воскресить человека, которым он был раньше. Но старался решить эту задачу. Он приезжал к Хараду, когда тот был ребенком, и спрашивал, что ему снится, надеясь найти в снах мальчика разгадку его прошлой жизни.

Аскари, не краснея, посмотрела в сапфировые глаза Скилганнона.

— Он и меня спрашивал о том же. Скилганнон кивнул.

— Ты все еще нуждаешься в ответе на свой вопрос?

Внутренности Аскари сжались в холодный комок. Боясь вникнуть до конца в смысл того, что сказал Скилганнон, она с гневом спросила:

— Ты намекаешь на то, что и я Возрожденная, не имеющая души?

— Про душу я ничего не сказал. И это не намек. Я знаю, что ты Возрожденная. Вот почему они охотились за тобой. Вот почему Декадо назвал тебя Джианой.

— Я не верю тебе! Я знаю, что я Аскари!

— Да, ты Аскари. — И он, как мог, пересказал ей то, что узнал от Ландиса Кана — о том, как кусочки кости пропускаются через магическую машину, а затем помещаются в чрево согласной на это женщины. — Ты родилась точно так же, как всякий другой ребенок. Тебя вскормили грудью и вырастили. Но основа твоего телесного существа взята от Джианы Вечной. Вы с ней одинаковы во всем. Потому-то она и Вечная. Для того и выращивают молодых женщин, чтобы обеспечить ее сменными телами. По прошествии пары десятилетий она бросает очередное стареющее тело и берет... занимает... новое.

— Выбросив из него душу?

— Да.

— Куда же эти души деваются?

— Уходят в Пустоту, а потом, может быть, и дальше. Не знаю.

— Мне предназначалась такая же участь?

— Вряд ли. Полагаю, что тебя Ландис Кан создал для своих нужд. Мне кажется, он любил Вечную, а она его бросила. Он видел в тебе свое будущее, потому и хотел увезти тебя в дальние страны.