Якимова Валерьевна - Лишённые смерти Страница 68

   Мира остановилась перед небольшим домом-особняком. Дом имел ухоженный вид. Светлые занавеси, цветы на балконе, декоративный плющ оплетал два окна на первом этаже... Жилище было хорошо защищено. Прорыв его защиты был бы очень болезненным для carere morte, но Мира нарочно не прошла дальше.

   - Проще всего дать Бездне смерть. Многих старейших зрелище агонии бодрит больше, чем зрелище юной красивой любви! - вампирша мелодично засмеялась и услышала свой смех как бы со стороны. Она смотрела сон...

   "Не она, не Мира Вако. То Бездна смотрела сон о ней!"

   Во время Большой Охоты, вампирша сдерживала себя. Она ни разу не убила. Сейчас заворожённые друзья послушно следовали за Мирой, и это подзадоривало её. Тёмная огромная сила переполняла бессмертную. Бездна ждала!

   Они вышли из чистого, красивого дома очень скоро, но - изменившимися до неузнаваемости. Лица дикарей посерели, глаза обессмыслились. Они пребывали в мире грёз, пустота переполняла их. Одна Мира сохранила ясность рассудка, но и она то и дело хваталась за голову. Что там было, в чистом красивом доме? Картинки, одна другой ужасней, вставали перед глазами: всё это были картины смерти. В юности она много убивала, но не запоминала свои жертвы. Она отнимала жизнь просто, быстро. Мучения и мольбы смертных, если вдруг дрогнет рука, были досадной помехой. Охота дикарей была игрой: ты должен собрать как можно больше жизни в кратчайший срок и бежишь, не оглядываясь. Сейчас...

   Мира провела рукой по лицу, словно хотела стереть давно впитавшуюся в кожу кровь. Что там было, в чистом красивом доме? Она забудет это как сон, оставит этот сон Пустоте. Нет, нет! Никогда больше... Так делать нельзя!

   Сейчас к ней пришло осознание собственной огромной силы. То, чего ждал Дэви, свершилось: она стала одной из бессмертных... Богиней! Это не обрадовало, лишь испугало Миру. Тень чудовища, что мерещилось ей в зеркалах, выросла и протянула руки к вампирше: "Ты моя, ты - это Я!".

   Нельзя вспоминать, нельзя повторять этот опыт! Нельзя!" - прошептала Мира, сама себе ставя запрет, и чуть успокоилась. И обвиняющее дрожание рук прекратилось.

   Друзья понемногу приходили в себя. Элиас что бывало с ним крайне редко, достал свою смешную трубку и закурил. Сайрус, как и Мира, лихорадочно стирал с лица несуществующую кровь. Лица Ники и Эрика были непроницаемы, Мира заметила, что Ника подвинулась к Эрику ближе. На миг их руки соприкоснулись...

   Один лишь раз вампиры воровато обменялись взглядами, и вновь замкнулись - каждый за стеной своего молчания. Сейчас все они обращались к человеческой своей частице. И Мира задумалась, опустила голову, изучая неровные плиты тротуара. Скорее бы увидеть Винсента! Ей нужно её солнышко, её Избранный. Какая тьма здесь, в столице! Тьма застилает глаза, тьма скрывает истинную суть всех вещей, и страшно, что она давно запуталась, заплутала в этой тьме, страшно, что она давно бредёт не той дорогой...

   Следующим вечером Мира сидела за столом над чистым листом бумаги и грызла перо, как школьница. Как следует начать письмо Избранному?

   Вампирша попыталась представить, как Винсент выглядит сейчас. Зимой ему сровнялось восемнадцать. Сейчас он - ровесник Алана, а пройдёт ещё год, и Винсент будет старше своего бессмертного неповзрослевшего двойника. Может, тогда чары знакомого образа наконец оставят её?

   "Мой дорогой племянник", - Мира, не удержавшись, прыснула. Не то! "Милый", "любимый"... Что ещё? "Мой дорогой друг?"

   "Любимый", - пожалуй, ей стоит вообще забыть это слово. Мира скомкала лист, на котором случайно черкнула пару завитушек, и взяла новый. Его она начала легко, перо быстро запорхало над бумагой и остановилось только в самом конце листа. Оставалось ещё несколько строк...

   От открытого окна тянуло холодом. Мира накинула шаль и повернулась к зеркалу, чтобы поправить волосы. Из осколков стекла на неё посмотрело чудовище. После вчерашней ночи оно отрастило клыки и когти. В этом неизвестном звере более не угадывалась когда-то красивая женщина. Истощённое тело, тускло-серые волосы, напоминающие мочалку... Мира лишь на миг заглянула в уголья зрачков, и зеркало разбилось в стеклянную пыль.

   Вампирша воротилась к столу. Перо вновь задвигалось над бумагой. И - откуда, почему, зачем? - смешная слеза прочертила блестящую дорожку по щеке.

   "Я всё пишу, как ты дорог мне... но, наверное, этих слов будет мало. Кто есть я? Тень, когда-то бывшая человеком... Винсент, ты дорог миру, не одной мне. Помнишь, что говорила старая сказка об истинном предназначении твоего Дара? Исцеление... Я долго не могла поверить в это. Разве возможно исцелить нас? Я и сейчас не верю. Только бессмысленно, безнадёжно, беспомощно жду неизвестного чуда. Если кто-то в мире и способен сотворить его - не для меня - для нас, лишённых жизни, - то, наверное, только ты. Избранный..."

   - Что ты пишешь? Дневник? - ещё не увидев, она узнала голос Гектора.

   Мира подскочила от бесцеремонного оклика, а рука машинально потянулась прикрыть написанное от чужих недобрых глаз. Она повернулась к открытому окну.

   Вампир удобно устроился на подоконнике. Гектор был в непривычном для себя щегольском светлом костюме. Взгляд вампирши скользнул по его шляпе и трости, аккуратно пристроенным на краю окна, и её губы искривила усмешка:

   - Когда ты только успел...

   - Я мог бы украсть твою шаль, и ты бы не заметила! Уткнулась в свои закорючки - ничего вокруг не видишь.

   - Ты весел сегодня. Где ты был две недели?

   - Было одно дело в Меторе.

   - Мог бы сообщить мне. Я ждала тебя, - Мира фальшиво улыбнулась, тихонько прикрывая письмо книгой. Но Гектор заметил её осторожное движение.

   - Чернила же ещё не высохли! Что там у тебя? Ты пишешь стихи?

   - Прозу, - буркнула вампирша. - Роман. О любви.

   Возвращение Гектора нешуточно испугало её. Был ли он в Карде? Если был, почему возвратился так скоро? Неужели Избранный уже у них?!

   - Что же, твоё дело удалось? Ты пришёл рассказать о нём? - дрогнувшим голосом спросила она. - Или... Что?!

   - Что ты разволновалась? Я соскучился по тебе... и пришёл. Мне уйти? - вампир отвернулся, готовясь шагнуть в темноту за окном.

   Мира вздохнула. Жалобное: "Мне уйти?" растрогало её. Она задула свечу и сама шагнула к Гектору, обняла за плечи, вновь соглашаясь забыть, что перед ней враг. Письмо осталось лежать до рассвета, придавленное книгой.

   Внезапное возвращение Гектора разрушило всё цепочку её рассуждений и последовавших за ними действий. Мира полагала, что Гектор сорвался в Карду из-за Избранного. Теперь она не знала, что подумать. Может, в Карде всё по-прежнему спокойно и до двадцатилетия Винсенту ничто не угрожает? Она всё-таки отнесла письмо на почту и сообщила о своих сомнениях Эрику. Пятёрка, собравшись на Закатной, постановила ждать вестей из Карды.