Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира Страница 68

— Камни сюда, Деев! — закричал бандит. — Узнал меня? Это я, Гусь! Камни, живо!

Никто не пошевелился. Грабитель подсветил комнату новой автоматной очередью, плафон рухнул, обитатели хутора лежали тихо. Ничем не отличались от ковриков Розалии Львовны, которыми Натан Валерьянович устелил гостиную. Только Артура Деева событие застало на ногах и разбитый барометр, укрепленный на толстом штативе, отлетел как раз ему в руку. Артур взял прибор, циферблат выпал из корпуса, Гусь, развернувшись в прыжке, пригвоздил его к стенке дулом автомата.

— Убью, сука! — закричал Гусь в лицо Артура и затрясся. — Ты тварь, Деев! Ты никто, понял?! Ты… говно, я сказал, что достану тебя? Сказал, нет? Если Гусь сказал, что ты тварь, значит…

— …Тварь, — согласился Артур, понюхав пороховую гарь.

— Я сказал, камни сюда! Понял, сука?

— Понял, — подтвердил Артур, чувствуя ребрами автомат. — Только я не понял, какие камни? Их здесь до черта…

Гусь отпустил Артура и направил автомат на Оскара, распластавшегося в осколках стекла. Несчастный физик заткнул ладонями уши, чтобы не слышать собственного расстрела.

— Считаю до трех! — пригрозил Гусь. — Камни сюда! Всех перебью, гадов!

Растерянный Артур перестал соображать совсем. Коробка с камнями, собранными Натаном Валерьяновичем на горе, валялась в библиотеке, дожидалась отправки в лабораторию, но вряд ли представляла ценность. Артур готов был отдать ее без вопросов.

— Раз! — отсчитал Гусь, и автомат дернулся у него в руках.

— Зачем тебе камни, придурок?

— Два…

На счет «три» из-за печки вылетел утюг и попал точно в голову автоматчика. Разбойник сел на пол. За утюгом из того же угла блеснули глаза Даниеля. Следующая автоматная очередь разворотила печную кладку.

— Сука!!! — заорал Гусь, придерживая ушибленную макушку, и выпустил в потолок последнюю пулю.

Молния осветила пол, усыпанный осколками. Громовой раскат уже не был ни страшным, ни громким. Оскар достал зажигалку из кучи стекла и осветил помещение своим бледным лицом. Комната была пуста. Деев сидел на крышке погреба.

— Гвозди неси, — шепотом попросил он. — И молоток.

Оскар выполз в прихожую за гвоздями и на всякий случай прихватил топор.

— Где? — спросил Оскар. Артур примерил гвоздь крышке погреба. — Деев, он там?

— Ну…

— Живой?

— Откуда я знаю?

— А ствол?

— С ним, — ответил Артур, прибивая гвоздь.

— Заряженный? А если палить начнет?

— Заткнись, — предложил Артур товарищу и поплевал на ушибленный палец.

— Как ты его туда завалил?

— Сам завалился.

— Бог мой! — вздохнул Оскар. — Там целый окорок, банки с помидорами… Деев, лучше б я туда завалился. Смотри-ка! Француз живой! — обрадовался он, заметив Даниеля.

— Окно, идиоты! — сказал живой «француз» двум товарищам.

— Чего это с ним? — не понял Деев. — Ты чего сказал?

— Окно!!! — повторил Даниель, указывая во двор сквозь прореху, извергающую потоки дождя.

— Посмотри-ка у француза вся морда в крови. Наверно, хочет, чтобы мы за фельдшером побежали?

Даниель за шиворот поднял Оскара с пола и подтащил к подоконнику. Артур бросил инструмент и последовал за ним. На поляне, под проливным дождем стояли обнаженные люди. Их лица были укоризненно сосредоточенны, их руки сжимали палки и камни, их бледные тела озаряли молнии и сотрясали громы.

— Мать твою… — вымолвил Оскар и сорвал со стола скатерть вместе с остатком посуды. — Закрывай к чертовой матери!

Даниель с Оскаром подняли стол, поставили на подоконник, и в комнате наступила абсолютная темнота.

— Деев! Прибивай его к стенке! — закричал Оскар.

Первые камни ударили в столешницу вместе молотком. На каждый меткий камень защитники крепости отвечали гвоздем, вбитым в дряблую штукатурку. Столешница отваливалась от стены с гвоздями. Силы были не на стороне осажденных. Даниель выхватил молоток из рук Артура и кинул на пол.

— Держи так! — сказал Даниель и подпер Артуром падающую столешницу.

— Чего это он? — спросил Оскар. — Эй, француз?

Из прихожей послышалась возня, запахло керосином. В руках Даниеля вспыхнула горящая тряпка. Защитники бросились в стороны, стол рухнул, факел вылетел из окна, зашипел под дождем, разворачивая дымовую завесу. Для следующего факела было использовано одеяло. Зарево, ярче утреннего рассвета, полыхнуло под окном. Канонада утихла.

— Где они? — спросил Оскар.

Дым рассеялся. Толпа обнаженных агрессоров отступила, замерла в ожидании. Облако пара поплыло над травой как туман. Осажденные задернули горелую занавеску.

— Английский знаешь? — спросил Даниель. Оскар отрицательно замотал ушами. — Итальянский? Немецкий?..

— Немного английский, — все-таки признался физик.

— Что эти люди от тебя хотят? — спросил Даниель. — Ты их обидел? Что им надо?

— Не знаю, — замялся Оскар. — Не знаю, как сказать. Я читать могу хорошо… А говорить не пробовал, — ответил он английскими словами. — Понимаешь? Практики не имею.

— Надо делать что-то, пока они не вернулись. Понял?

— У тебя кровь, — Оскар указал на лицо Даниеля. — Посмотри в зеркало. Твое лицо в крови. — Он подвел раненого к умывальнику и положил ему на плечо полотенце. — Мира! Где ты? — спохватился он. — Деев, где их сиятельство?

— Здесь, — ответил Артур из-за дивана.

— Жива?

— Жива.

— Слава Богу, переводчик цел. Где она?

Оскар запалил свечу и наклонился к дивану.

— Боже! Как она туда влезла? — он распластался на коврике, но не смог просунуть под диван даже руку. — Ваше сиятельство как туда запихалось-то? — спросил физик. — Вы только на нее посмотрите!..

Мира закрыла глаза, чтобы не видеть Оскара. Она бы с удовольствием отвернулась, но зазор между диваном и полом не позволил маневрировать головой.

— Ни фига себе! Ты чего там делаешь, эй? Валить отсюда надо! Давай, вылазь! Слышишь, Мирослава батьковна?.. Голубя твоего подстрелили.

— Слышу, — огрызнулась Мира.

— Вылезай, говорю.

— Отвяжись.

— Не хочет она вылезать, — пояснил Артур. — Чего пристал? Может, ей там хорошо.

— Надо же посовещаться…

— Ну и совещайся. Переводчик, он и под диваном переводчик.

Даниель застыл у зеркала. Разбитое лицо деморализовало его больше, чем вооруженный налет. Кровь хлестала из рассеченной брови, впитывалась в дорогую рубашку.

— Давай, перевяжу, — предложил Оскар, но доступа к ране не получил.

Даниель продолжал наблюдать свое печальное отражение. Штурм не возобновлялся. Артур расслабился и закурил.