Виктор Некрас - Дажьбожьи внуки Свиток второй. Земля последней надежды Страница 69

— Неустрой! Сынок! — это мать зовёт его в вечереющей степи, прикрывая глаза ладонью от слепящего закатного солнца.

А он, мальчишка, затаился в высоких камышах у реки с самодельным слабеньким луком, зачарованно глядя на заходящую от солнца семью лебедей. И не слышит зова матери.

Шею сзади рвануло дикой болью.

Зачем я во всё это ввязался?

Выпустив меч, Неустрой свесился с седла, пачкая рыжую конскую шкуру кровью.

Шепель, видя гибель брата, по-звериному взвыл, поворотил коня и бросился на рыжеусого полоцкого кметя, который срубил Неустроя.

Молодой кметь поворотил коня навстречь, и Несмеян невольно вздрогнул — словно выходца с Той Стороны увидел! Только что свалил парня — и вот ещё один, а на лицо — тот же!

Оторопь остановила уже разлетевшийся в размахе меч, и парень одним ударом вышиб его из ослабелой руки. Сталь свистнула около самого лица, и Несмеян вмиг очнулся, поняв причину замешательства.

Близнецы!

Оторопь прошла, и гридень, не дожидаясь, пока парень замахнётся вновь, ударил его в лицо кулаком в боевой перчатке со стальными нашитыми лепестками. Брызнула кровь, парень вскрикнул и завалился назад, роняя меч.

На него почти тут же навалились Несмеяновы кмети, выкручивая руки. Гридень поднял голову и огляделся.

Битва затихала.

Рыча, словно псы, у которых отняли недоглоданную кость, две рати расползались друг от друга, оставляя за собой щедро политый кровью талый снег. На лес наваливались сумерки, снег шёл всё гуще и сильнее.

Гонец подскакал, спрыгнул с седла и, мало не падая от усталости, прохрипел:

— Князево… дело!

— Чего там?! — напрягся Всеслав.

— От воеводы Бронибора… к тебе, княже!

— Что воевода Бронибор?!

— Бронибор Гюрятич велел тебе передать, княже Всеслав, что он с тремя полками идёт к Менску — конно и пеше!

Ого!

Всеслав невольно воспрял духом.

Если так, стало быть, нынешний разгром — и не разгром совсем! Хоть у него, Всеслава, теперь осталось от двадцатишестисотенной рати сотен двенадцать, а дорогу к Полоцку он им пережмёт! А то и…

— Сколько народу с Бронибором?!

— Да сотен двадцать семь будет! — развёл руками вестоноша. — От Плескова — сотен восемь, да от Новгорода — двенадцать. Да наших полочан — сотен семь!

А то и в здешних болотах да сугробах всех их перетопит!

Не сдержась, Всеслав шагнул к гонцу, обнял его за плечи и расцеловал.

— Несмеяне! — весело окликнули от ближнего валуна.

Гридень придержал коня, остановил и пленного — мальчишка брёл впереди Несмеянова коня. Рук ему гридень связывать не стал — куда он денется-то?

Мальга волок на плече седло, рядом вёл в поводу хромого коня Славята.

— Живы?! — радостно махнул Несмеян рукой.

— А ты и с полоном? — усмехнулся Славята, кивая на пленника, и вдруг остолбенел. — Шепель?!

Пленник споткнулся и вскинул голову.

— Сла… Славята?

— Что — знаешь молодца? — удивился Несмеян.

— Ну ещё бы, — бывший Ростиславль старшой усмехнулся, пристально оглядел Шепеля с головы до ног. — Да он же у князя нашего служил, из донских "козар" парень. Вместе четыре похода отломали, вместе в кубанских плавнях от Святослава скрывались, вместе Тьмуторокань брали… Как же ты к ним-то, — Славята мотнул головой через плечо, указывая на тихо гудящий и мерцающий огнями в сумерках стан великого князя, — попал? Что же ты?..

Славята не договорил, махнул рукой и отворотился.

— Я… — сипло выговорил "козарин", сглотнул. — Я не хотел…

— Кто же тебя заставил? — насмешливо и неверяще бросил в ответ Мальга.

— Никто, — вздохнул Шепель. — Брат мой… в поход пошёл… близняк…

— Неустрой, что ли?

— А кто же?.. И мне — пошли да пошли, ополонимся, хозяйство поправим, честь заслужим…

— Честь… — презрительно скривил губы Несмеян, махнул рукой, словно обводя поле. — Ну и как, велика ли, честь-то?

— А как я его отпущу?.. Одного-то? — не слыша гридня, бормотал Шепель. — И так тогда его бросил, как с вами ушёл. А теперь вот…

— А где он, Неустрой-то? — Славята даже шагнул к молодому "козарину".

— Убили Неустроя, — потерянным голосом бросил парень. — Вот…

Он кивнул в сторону Несмеяна. Гридень уже давно спешился и стоял рядом с пленником.

— Не рюмзай, Шепеле, — грубовато-ласково сказал он, хлопая парня по плечу. — Брат твой сам знал, на что шёл, а войны без убитых не бывает. А тебя… — гридень метнул взгляд на Мальгу и Славяту. Те смотрели одобрительно, и Несмеян закончил. — Тебя я так и быть, отпущу… раз уж со Славятой и Мальгой вместе воевал… Но смотри у меня!

Шепель с уважением оглядел здоровенный кулак Несмеяна, невольно потрогал огромный кровоподтёк со ссадиной на челюсти и кивнул:

— Смотрю…

Святослав Ярославич устало спрыгнул с коня, сбросил шелом и, зачерпнув обеими ладонями снег, растёр его по лицу. Черниговский князь как-то враз осунулся — запали щёки и глаза, крупный нос черниговского князя особенно резко выделялся на узком лице, чупрун намок от пота и увял, свисая на ухо.

— Что же такое, отче? — почти шёпотом сказал, подъехав, Глеб. Спешился, подошёл к отцу.

— Ничего, Глебушка, — всё так же устало ответил Святослав. — Просто мы НЕ победили. Вот и всё.

Глеб вскинул голову, но тут же снова сник.

— Не унывай, сыне, — усмехнулся черниговский князь. — Мы не победили. Но и Всеслав тоже не победил нас…

Подскакал, взрывая снег копытами, великий князь, порывисто отбросил ногами стремена, сполз с седла, разгневанно поворотился к среднему брату, раздувая ноздри, сшиб с головы шелом.

— Ты!!! — у великого князя не хватало слов, он судорожно лапал правой рукой по поясу и не мог поймать рукоять меча, хоть и шарил рядом с ней. — Ты!..

— Ну что ещё? — всё тем же безмерно усталым голосом спросил Святослав, даже не поворачиваясь к старшему брату лицом.

— Ты сколько времени медлил?! — в голосе великого князя зазвенела сталь, но он тут же сорвался почти что на визг. — Ты… мою дружину…

— Если уж и жаловаться, так мне, Изяславе, — переяславский князь в побитых чешуйчатых доспехах поверх кольчуги, забрызганный кровью, бросил поводья Мономаху, который на какие-то мгновения успел спешиться раньше отца. — Это на нас засадный полк полоцкий ударил…

Святослав дёрнул усом, провёл рукой по щеке, стирая кровяное пятнышко, уронил горсть снега.

— Нам тоже не сладко довелось, — процедил он. Передёрнулся, вспоминая кровяное дыхание волчьей пасти.

Изяслав глядел на черниговского князя косо, фыркал и раздувал ноздри — молчал.