Элеонора Раткевич - Ларе-и-т`аэ Страница 69

– Образом! – фыркнула служанка. – Образины у них, а не образа! Наглые, как я не знаю что! Накрученные, умазюканные во всю морду…

По словам служанки выходило, что риэрнские придворные дамы явились с визитом, даже не умывшись, но на эту странность Илери решила не обращать внимания.

– Значит, Мозаичный Коридор? – задумчиво произнесла она. – А ведь мы там, помоему, еще ни разу не были. Самая пора на него полюбоваться – разве нет?

– А ведь нас там не ждут, – напомнила Наэле пресерьезным тоном – и только нос ее предательски сморщился от усилия сдержать смех. Наэле любила всяческие проделки почти так же сильно, как Лэккеан – а сейчас, вне всякого сомнения, намечалась проделка – и какая!

– Все хорошее случается нежданно, – отрезала Илери. – Например, мы.

– А ты уверена, что мы хорошие? – поинтересовалась Джеланн.

Вопрос ее остался без ответа. Беззаботно шутливая перепалка требует времени – а его сейчас у Илери и не было. Да и не только времени. Незачем попусту растрачивать силы и выдумку: чтобы выдрать Шеррин из риэрнских когтей, они понадобятся целиком. Судя по неразборчивым возгласам служанки, не жалевшей праведного гнева на «наглых девок», Шеррин им удалось увести совсем недавно – хоть это хорошо. Ведь если вспомнить сцену у пруда, увиденную ею глазами Арьена, риэрнские дамы и кавалеры в средствах не стесняются и к цели своей идут напролом – и цель эту нельзя назвать благой даже в бреду. Трудно сказать, зачем Иргитер натравил свою свору на адейнскую принцессу, зачем пытается ее унизить и запугать, но и то и другое придворные его риэрнского величества выполняют с таким остервенелым рвением, что Илери вчуже страшно делается – а ведь это не ее запугивают. Что уж говорить о Шеррин! Непонятно, каким чудом бедняжка еще держится. О да, она гораздо крепче, чем кажется – уж в этом Илери уверена крепко, у нее на душевную стойкость глаз наметанный. Но всякая стойкость имеет свой предел. Тем более сейчас, когда в сердце Шеррин, словно кинжал в ране, торчит всем на погляд безответная любовь – как будто ей и без того горя мало! Нет, ну почему среди мужчин попадаются такие безнадежные болваны? Как можно настолько не видеть очевидного? Ничего не скажешь, Шеррин держит себя в руках крепко, ей прятать боль и улыбаться как ни в чем не бывало явно не впервой… но ведь это же просто бросается в глаза! Арьен – дурак… не будь на то воля самой Шеррин, Илери живо бы растолковала брату, с какой сосны шишки на голову валятся, а главное, кому – но если Шеррин предпочитает молчать, Илери тоже промолчит… по крайней мере, пока – а там видно будет.

В Мозаичном Коридоре Илери и вправду не была еще ни разу, но останавливаться и рассматривать мозаики не стала, даром что они чудо как хороши. Некогда по сторонам глазеть. Это люди полагают, что эльфы превыше всего ставят красоту. Нет такой красоты, чтоб она хоть единой слезинки стоила. А если Илери сейчас задержится, чтоб полюбоваться на дивную красоту мертвых камней, живая Шеррин прольет никак уж не одну слезинку. Двери, двери, все сплошь закрытые… куда же могли уволочь Шеррин незваные гостьи? А, вот… ну точно, отсюда голоса и слышатся.

Илери распахнула дверь, и шестеро эльфиек с самыми сияющими улыбками на устах, на какие они только были способны, явили себя тараторящим девицам. Илери не ошиблась, Шеррин и в самом деле была здесь. Одна только она и молчала посреди всеобщей болтовни. Лицо ее было бледным, а улыбка – вежливонатянутой… но все же дело обстояло не так плохо, как опасалась Илери. Эти очень хорошенькие и очень ядовитые змейки еще не успели приняться за нее всерьез – так только, примеривались, с какой стороны половчей укусить… что, любезнейшие, повеселиться надумали? Напрасно. Веселиться будем мы – и не наша вина, если вам наше веселье не по вкусу придется. Ну вот вы только обернитесь на звук распахнувшейся двери, вы только взгляните, кто к вам пришел… очень весело, не правда ли?

Разговор смолк, словно по волшебству, прямо на полуслове.

– Ва… ааша светлость! – опомнилась одна из девиц, первой вскакивая с места и судорожно приседая в реверансе.

– Вообщето высочество, – небрежно бросила Илери, не зная, что повторяет Арьена почти дословно. Что такое высочество она, в отличие от светлости, знала, хотя ей попрежнему было непонятно, почему люди придают этому слову такое неумеренно большое значение. Однако стоит назваться высочеством, и поклоны до полу, жалкие бессмысленные улыбки и изъявления восторга тут как тут. Илери нипочем бы не стала упоминать, что по человеческим понятиям ее следует считать принцессой, но женщины, собравшиеся вместе исключительно для того, чтобы безвинно унизить другую женщину, не заслуживают пощады. Они должны получить свое – и они его получат.

Служанка оказалась полностью права – девки и впрямь подобрались наглые, другого слова так сразу и не сыщешь. Наглые и расфуфыренные. Разодетые в пух и прах – наверняка по самой последней риэрнской моде! – еще минуту назад такие горластые, сейчас они молчали почти испуганно.

– Какая уютная компания! – проворковала Джеланн. – А почему ни одного кавалера?

– Мы их ждали, – после некоторого замешательства пискнула самая бойкая из девиц, – но у его величества нашлись для них неотложные дела…

А вот это уже вранье! Это вы кавалерам скажите – тем самым, которых здесь нет – они поверят. Так можно обмануть мужчину – но не других женщин. Ни одна девушка, у которой хватает сметки хотя бы на то, чтоб отличить башмак от браслета, не позволит себе даться в обман настолько явно. Здесь никого не ждали – довольно посмотреть пропристальнее на те наряды, что соизволили напялить на себя обитательницы Мозаичных покоев, и все сразу станет предельно ясно. Ни одна, даже самая глупая женщина, не оденется подобным образом, чтобы понравиться мужчине – ни даже самой себе. Так наряжаются, чтобы повергнуть ниц и растоптать другую женщину. Не такую красивую. Не такую богатую. Не избалованную избытком поклонников. Ту, которой жизнь и без того не улыбается. Зато как же приятно рядом с ней ощущать себя холеной, привлекательной, преуспевающей… ммерзавки!

Девицы были одеты не столько к лицу, сколько прихотливо и богато. Сверх меры богато. Шелк, бархат, атлас самых немыслимых оттенков, золотое шитье, наилучшие риадские кружева – от плотных, почти жестких, до тонких, как паутинка и переливчатых, как жемчуг. И драгоценности, драгоценности – в три ряда, как королевские гвардейцы! Столько побрякушек разом на себя даже аффральцы не наворачивали – впрочем, самоцветы для уроженцев Аффрали дело обычное, они свои безделушки носят с непринужденностью растоптанного башмака, а у этих глупых девчонок драгоценности так и растопырились – что значит отсутствие привычки носить их повседневно! Перстни, браслеты, ожерелья, серьги, заколки, и снова ожерелья, серьги, браслеты… Шеррин среди этого вороха благоуханных нарядов и сверкающих безделушек терялась бы совершенно, когда бы не ее лицо – бледное, упрямое, деланноспокойное… нет, но какой же Арьен всетаки дурак!