Крис Вудинг - Элайзабел Крэй и Темное Братство Страница 69

Элайзабел провела остававшееся до начала похода время за чтением. Джек дал ей учебник, содержавший самые простые заклинания и описание самых несложных обрядов, в расчете на то, что если в недрах ее существа осталась какая-то частица памяти о навыках и умениях ведьмы Тэтч, то с помощью прочитанного все это надежно закрепится в ее сознании. Элайзабел прилежно штудировала учебник, ловя себя на том, что стоит ей взглянуть на тот или иной магический рисунок или ритуальный узор, как тот накрепко запечатлевается в ее памяти. За день она выучила немного — всего каких-то три десятка обрядов и заклинаний, но ее не покидала уверенность, что в случае необходимости она сможет применить все это на практике, и притом успешно.

«Что же это она со мной сотворила? — озадаченно размышляла она. — Зачем мне все эти колдовские уменья и приемы?»

Покинув тело Элайзабел, ведьма оставила ей в наследство многое из того, что знала и умела при жизни. Одно дело — читать сказки, где герои творят чудеса, а совсем другое — самой обрести сверхъестественные способности, да еще помимо своей воли. Это расстроило и напугало девушку. Она скользила взглядом по страницам книги, где описывалось, как с помощью магии причинить боль, отвлечь противника и даже убить его. И всякий раз оказывалось, что все это ей уже знакомо, колдовские навыки выпрыгивали из памяти, словно чертенята из коробки. Элайзабел боялась и помыслить о том, что еще она смогла бы припомнить, проведи она за подобными учебниками месяц, два, год…

«Вот я и стала ведьмой», — подумала она и едва не расплакалась от этой мысли.

Накануне выступления в поход усталость сломила почти всех, пришлось выкроить несколько часов, чтобы поспать. Только Кротт и Арман так и не сомкнули глаз. Силач, словно вовсе не нуждался в отдыхе, всюду сопровождал своего господина. Что до Карвера, то он, единственный из всех, проспал весь день напролет безмятежным сном младенца.

Тем временем нечисть медленно, но верно вела наступление на Кривые Дорожки, постепенно отвоевывая все большие территории.

Настала ночь.

Над Лондоном неистовствовала гроза. Багровые молнии одна за другой рассекали на части небо, ветер со свирепым завыванием гнал черные дождевые тучи. Там, куда попадали огненные стрелы молний, тянулись километры выжженной земли с почерневшими остовами домов. По стенам обгорелых развалин стекали струи дождя, и казалось, что здания оплакивают сгоревших в них заживо людей.

На границе Кривых Дорожек стояла старинная церковь — строение из выщербленного ветрами камня с готическими стрельчатыми окнами и арками. Пожар, случившийся днем по соседству, покрыл ее стены и окна копотью, но неистовый ливень почти дочиста отмыл цветные витражи. Вот уже почти двенадцать лет как церковь стояла заброшенной — ее большие входные двери оставались заперты на замок с тех самых пор, как прилегающими землями завладели нищие. Церковь находилась на западном рубеже территории, подвластной королю Кротту.

Внутри, как обычно, разгуливал бесплотный вурдалак. Он скользил между высокими колоннами из песчаника, огибая алтарь, шествовал по апсиде и возвращался назад. Купель вот уже много лет не наполнялась святой водой, алтарь был разграблен и заброшен. Вверху на толстых цепях было подвешено массивное деревянное резное распятие, одна из его цепей со временем растянулась и стала длиннее другой, отчего изваяние слегка перекосилось и висело теперь под довольно странным углом. Вырезанные из дерева глаза Христа не мигая смотрели на нечисть, которая как ни в чем не бывало прохаживалась между скамьями.

Создание это считало себя живым, на самом же деле оно, скорее, являлось бестелесным духом, призраком вампира. Человеческий глаз мог разглядеть его, только если на вурдалака падали прямые лучи света, в остальных случаях монстр становился невидимым, неосязаемым, как будто вовсе и не существующим… Но где-то в глубине своего призрачного сознания чудовище считало себя хранителем церкви, ее стражем, обязанным совершать еженощный обход всего здания. В первое время, когда бесплотный вурдалак здесь водворился, ему не раз случалось расправляться с непрошеными гостями. Те же из них, кто чудом избежал смерти, предупредили остальных, что в церкви небезопасно, и вот уже лет шесть как никто из живущих не отваживался переступать ее порог. Так было до нынешней ночи.

Не так-то просто оказалось отворить каменную дверь потайного хода в церковном склепе. По-видимому, когда-то этот путь отступления приготовили для себя священники, которые опасались стать жертвами религиозных преследований, заставивших многих их единоверцев бежать из Британии в Америку. Впоследствии этот ход стал составной частью сложной системы подземных туннелей, по большей части прорытых после Vernichtung и впоследствии продленных и усовершенствованных нищей братией, которая обосновалась в Кривых Дорожках. Но до сих пор тем отдаленным участком подземной системы, составной частью которой являлся церковный потайной ход, никто не пользовался.

Таниэлю понадобились все его силы, чтобы сдвинуть массивную плиту, за которой в луче света от фонаря перед ним предстало прямоугольное пространство склепа. Воздух в усыпальнице был спертым и тяжелым, пропитанным сыростью и пылью. Подняв фонарь повыше, Таниэль увидел ряды каменных возвышений, уставленных замшелыми, потрескавшимися мраморными саркофагами. Нескольких пауков проворно юркнули в щели.

Охотник внимательно оглядел склеп и лишь после этого поднялся по ступеням и сделал знак остальным следовать за собой. Кэтлин вынырнула из туннеля второй, за ней шли Элайзабел, Кротт и остальные. Замыкал шествие гигант Арман. Когда все они поднялись по лестнице, свет множества фонарей полностью рассеял мрак, царивший в склепе.

Крошащиеся от старости камни источали запах плесени. Над полом возвышались нескольких продолговатых плит, на которых были высечены стершиеся от времени письмена. Там, под плитами, покоились чьи-то останки. Обитатели этого мрачного места — крысы, пауки и жуки — спешили укрыться от ослепительного и пугающего света фонарей. Низкий потолок нависал над головами людей, словно хотел прижать пришельцев к каменным могилам, обступившим их со всех сторон.

На лице Армана застыла гримаса ужаса. Он то и дело озирался по сторонам, вздыхая и постанывая. Таниэль, прежде чем осветить своим фонарем узкую каменную лесенку, которая вела наверх, бросил на великана укоризненный взгляд.

— Смотрите в оба! — предупредил охотник своих спутников.

— Сукин сын где-нибудь рядом ошивается, голову даю на отсечение, — пробормотал Кротт.