Фиона Макинтош - Кровь и память Страница 69

— Она так и сказала?

— Клянусь вам, ваше величество! — с жаром воскликнула госпожа Бенч, а про себя подумала — да простит меня всемогущий Шарр.

Король одарил ее пристальным взглядом, однако чутье подсказывало Хелин, что он склонен ей верить.

— И вы ей поверили?

— У меня не было причин не верить ей, сир. Лично на меня она произвела впечатление человека, бесконечно преданного вам.

— Она попрощалась с вами?

— Лично — нет. Лишь прислала ту злополучную записку — и как только меня угораздило ее потерять! Впрочем, в ней не было ничего, кроме обычных в таких случаях слов благодарности. Так что если вам кажется, что эта юная женщина и затаила на вас обиду, скажу честно, я этого не заметила, а мое чутье, как правило, меня не обманывает. У меня на такие вещи особый нюх, если вы, ваше величество, позволите мне это сказать…

«Ну же, поверь мне!» — мысленно взмолилась она, не в силах выносить возникшее молчание.

Однако король не торопился с ответом. Он продолжал буравить свою собеседницу колючим взглядом, словно пытался заглянуть к ней в душу. Ей стоило немалых усилий, чтобы не сжаться в комок. Наконец Селимус моргнул, взял ее руку и поднес к губам.

— Благодарю вас, госпожа Хелин. Теперь я могу быть спокоен. Джессом проводит вас.

В тот же миг рядом с их столом, сияя подобострастной улыбкой, словно из-под земли вырос канцлер. Что касается госпожи Бенч, то колени у нее уже давно стали ватными. Она была рада, что продолжает сидеть.

— О, если бы вы только знали, как я рада, ваше величество! — проворковала она и, наконец решившись испытать свои ноги на прочность, встала из-за стола. — Мы все с нетерпением будем ждать вашей свадьбы! — добавила она, прежде чем покинуть Селимуса.

Тот на прощание улыбнулся ей волчьим оскалом. Госпожу Хелин так и подмывало опрометью броситься вон из замка, однако она нашла в себе силы и мужество с достоинством прошествовать по дворцовым коридорам, раздавая направо и налево улыбки, И даже, к великому неудовольствию Джессома, встретив старую знакомую, которую давно не видела, остановилась, чтобы обменяться с ней последними слухами.

И вот теперь, сидя в карете, Хелин наконец смогла расслабиться и отдышаться словно от быстрого бега. Она даже поздравила себя с тем, как виртуозно разыграла перед королем целое представление. Неожиданно ее посетила мысль, что теперь она предательница Моргравии, ведь она солгала собственному королю и тем самым совершила измену.

Нет, мысленно поправила она себя, пусть я предала монарха, но Моргравии я осталась верна.

Госпожа Хелин решила, что на досуге должна обсудить этот вопрос с мужем, как только тот вернется домой. Пока же самым разумным будет последовать совету Лейен и держать язык за зубами.

В отличие от своего супруга госпожа Хелин была домоседкой. Безусловно, многие причины, вынуждавшие Эрида покидать Перлис, были надуманными, однако она, даже зная, что это так, воспринимала его долгие отлучки из дома спокойно. Потому что еще во время их самой первой встречи поняла: перед ней одиночка, предпочитающий всему прочему независимость, дальнюю дорогу и общество самого себя. Широкий круг знакомых, слухи и пересуды он оставил жене.

Эрид был человек богатый и влиятельный. К его голосу при дворе прислушивались, как в бытность старого короля, так и при новом монархе. И если он поддерживал какое-то начинание, идти наперекор ему было по меньшей мере неразумно. Так что большинство придворных предпочитало лишний раз прислушаться к мнению столь влиятельной и вместе с тем неподкупной особы, какой был достопочтенный господин Бенч. Свое состояние он нажил благодаря торговле заморскими пряностями и дорогими самоцветами, которые закупал на северных островах. При необходимости он мог поставить любой товар из любой страны, начиная от душистого табака и кончая слоновой костью — был бы только покупатель.

Высокий и жилистый, Эрид был полной противоположностью своей пухлой домоседке-супруге. В отличие от него та предпочитала тратить заработанные им деньги, не скупясь ни на дорогостоящие приемы, ни на предмет своей особой гордости — пруд с редкими рыбками. В общем, это была довольно странная и тем не менее любящая пара, чьи нежные чувства друг к другу не остыли даже с годами. Любой другой мужчина уже давно бы сошел с ума, слыша рядом с собой вечное щебетание супруги, но только не Эрид. Бывая дома, он с удовольствием слушал звук ее голоса, когда она взахлеб пересказывала ему последние новости и суетилась вокруг него, стараясь угадать малейшие его прихоти. Хелин со своей стороны не имела ничего против того, что из супруга не вытянуть лишнего слова. При необходимости она и одна могла по всем правилам принять у себя дома гостей. Более того, когда муж бывал в отъезде, ей ничто не мешало заниматься своими делами.

Не удивительно, что их дом всегда был полон любви и смеха, здесь читали, музицировали, плели интриги и делились последними новостями. Это была влиятельная семья и вместе с тем щедрая по отношению к друзьям и знакомым, касалось ли дело денег или простого человеческого участия. Сами супруги ни в чем не испытывали недостатка.

Понятно, что многие им завидовали — причем не только внушительному состоянию, но и крепости семейных уз.

Тем не менее случись кому в тот вечер проходить под окнами их дома, на следующий день в купальне этот человек рассказал бы совершенно иную историю. Эрид был явно чем-то раздражен и говорил на повышенных тонах. Голос его гремел в тишине ночи — но, слава богу, слов нельзя было разобрать, так как перебранка между супругами имела место в гардеробной комнате, где многочисленные платья, плащи, накидки, юбки и кофты поглощали звук.

— Но это же безумие чистой воды! — негодовал Эрид. — Боже, я ни разу в жизни не слышал большей глупости!

— Неужели, дорогой? — нарочито нежно проворковала госпожа Хелин. Этот тон она всегда приберегала специально для своей сильной половины. Увы, сегодня ее уловка не сработала, и ей пришлось оставить поиски, которые она вела в платяном шкафу, и посмотреть супругу в глаза. — Прошу тебя, не размахивай у меня под носом своей трубкой, Эрид. Я не состою у тебя в услужении.

— Пожалуй, нет, — согласился он чуть менее громко. — Но ты моя жена и потому обязана прислушаться к моему мнению.

— А я что, по-твоему, делаю? Но это вовсе не значит, что я поступлю так, как хочется тебе, — с этими словами она гордо выплыла из гардеробной в свою спальню.

Эрид, потрясенный тем, что она ему сообщила, попробовал применить более тонкий подход.

— Хелин, дорогая моя… умоляю тебя, только не вмешивайся в политику.