Мелани Джексон - Наваждение Страница 7

Нинон вздохнула.

«Я знаю, что за все придется платить. Поверь, уж я знаю. Я заплачу, сколько бы это ни стоило».

У нее просто не было выбора.

Нинон взяла в руки перо и быстро написала:

Надежда пусть зря не манит,Пытаясь мужества лишить.Мой возраст уж в могилу тянет,Что сделать я могу еще?

Это послужит прощальным письмом. Она не хотела причинять страдания друзьям своей якобы безвременной кончиной, но настало время уходить. Она больше не могла скрывать того, что не стареет.

И это на самом деле может стать ее концом, если молния не вернет ее к жизни. Вот уже в третий раз она бросается в огненные объятия, и с каждым разом исцеление протекает все медленнее, а значит, ее сердце и мозг постепенно теряют способность восстанавливаться. Но эту процедуру нельзя было откладывать в долгий ящик — она знала, что может в одночасье постареть. Меньше чем за месяц у нее выпадут волосы, суставы скрутит артрит, резко упадет зрение, а легкие наполнятся жидкостью. Болезнь после долгой спячки, длиной в несколько жизней, возьмет свое и сожрет ее изнутри. Но даже тогда она не умрет.

Часть ее хотела сдаться и покончить со всем этим. Но будет ли это самоубийством? Если бы Бог не хотел оставить ее в живых, стал бы он посылать Черного человека ей навстречу? Безусловно, на нее возложена некая важная миссия.

Она прожила девяносто лет в окружении лучших умов в области философии и религии, но так и не нашла ответа на свой вопрос. Что ж, на все воля Божья — она всецело доверится Ему. Она будет жить, если Он того желает. В противном случае — сгорит в огне.

Нинон отложила перо и вздохнула.

Ибо, где будет труп, там соберутся орлы.

Наибольший потенциал для контроля, как правило, существует там, где действия происходят.

Не принимался ни один новичок, который не умел бы исцелять — да, возвращать к жизни после очевидной смерти тех, кто, будучи выпущенными из виду, умер в летаргическом сне.

Глава 3

Грязная дорога, по которой она ехала, сохранилась, по всей видимости, еще со времен Кортеза или по крайней мере Панчо Вилья. И чем дальше Нинон ехала по ней, тем сильнее было ощущение, что она движется назад во времени, куда-то в прошлое, а не в будущее, — и она совершенно не была уверена, нужно ли ей это. Еще она очень жалела, что ее DVD с упражнениями для ягодиц так и не сделал ее задницу «железной». Равно как и мочевой пузырь.

Этот край был ближе к бронзовому веку, нежели к эпохе неолита. И древние божества тоже казались ближе. Возможно, потому что люди здесь до сих пор в них нуждались, и в ответ на их зов из земли, пропитанной потом и кровью, поднимались фонтаны силы, подобные бьющим артезианским источникам. Идея поклоняться этим богам ее не прельщала, но она отметила, насколько удобно иметь возможность созерцать своих идолов в образе животных-тотемов, свободно расхаживающих на заднем дворе. Собственное бесплотное божество, которое посещало ее только в церквях и соборах, казалось слишком далеким здесь, в пустыне.

Не успела она и глазом моргнуть, как грязная дорога оказалась заполнена птицами, сразу превратившись в площадку для боулинга с участием домашних птиц-самоубийц. Коразон принялся истошно мяукать при виде своего любимого блюда. Нинон, в отличие от него, кровавого столкновения не хотела, поэтому резко нажала на тормоза, что заставило кота когтями проткнуть еще двадцать отверстий в обивке и приборном щитке, на котором он лежал. Недовольный ее малодушием, Коразон фыркнул и сиганул в открытое окно машины вдогонку за удирающим обедом.

— Коразон, merde! Чем тебя не устраивает корм?

Нинон заглушила двигатель и выскочила вслед за котом. Она запихнула пистолет в задний карман джинсов. Возможно, и был какой-то закон по поводу брошенного посреди дороги транспорта, но в этой ситуации она готова была его нарушить.

— А ну иди сюда, негодный кот! — позвала она его, но негромко. Пожалуй, не стоило нарушать внезапно воцарившуюся тишину.

В глазах пекло, они устали от пыли и контактных оттеночных линз коричневого цвета, которые она в последнее время носила не снимая. От пыли запершило в горле, и Нинон начала кашлять чаще.

Еле переставляя ноги, она отправилась вслед за котом. За гребнем белой гипсовой дюны, покрытой низкорослыми чахлыми сосенками, она наткнулась на маленькое озерцо — poza — цвета кофейной гущи, обрамленное выгоревшей золотистой травой, закрученной, как ресницы у кокетки. В смолянистой воде цвели прелестные водяные лилии.

Кватро Сьенегас. Наконец-то она на месте.

Но лилии были не единственной прелестной деталью. Вернее, поправилась она, стоя в жидкой тени дерева, не единственной прекрасной деталью. Второе существо, будучи не менее великолепным снаружи, вряд ли было прелестным.

Мужчина был высокого роста, темноволосый, с бледной кожей, на которой поблескивали капельки воды или пота. Возможно, дело было в отражении, которое давала золотистая трава, частично его прикрывающая, но создавалось впечатление, что он с головы до пят покрыт золотой краской. Он был худощавый, ни грамма лишнего веса. К тому же он не был indio, по крайней мере чистокровным. Испания пустила свои щупальца глубоко в сердце Мексики, пытаясь отыскать там золото, но Нинон сомневалась, что бледной кожей и высоким ростом этот мужчина был обязан конкистадорам. Наверное, аист перепутал и оставил сверток с младенцем не на грядке с капустой где-нибудь в Айове, а под кактусом.

«Cherie, сейчас не время отвлекаться по пустякам», — предостерег внутренний голос.

«Oui, oui».

И все же ей всегда нравились темноволосые мужчины. Они казались более темпераментными, чем блондины, — взять хотя бы того худосочного поэта Рамбулье. Но в то же время на севере все обстояло иначе. Скандинавы всегда были сильны и неистовы. Однако среди более цивилизованных южных народов она предпочитала черноволосых.

Почувствовав ее взгляд, мужчина сунул что-то в носок и повернулся. Держа в руке пистолет, он направился к Нинон, хотя вряд ли мог нормально разглядеть ее в рваной тени дерева, так как солнце било ему прямо в глаза.

Нинон нельзя было назвать высокой ни в каком смысле, за исключением разве что интеллекта. В этом она превосходила многих, по крайней мере так было до тех пор, пока клетки ее мозга не начали отмирать. Но от мозгов, пусть даже таких великолепных, в подобных ситуациях было мало проку. Многие мужчины при виде одинокой девушки думали, что раз она такая хрупкая и миниатюрная, то ее легко обидеть. Но в ее случае это правило не срабатывало. Пусть она весила не так много, но каждая ее унция при необходимости превращалась в боевую единицу. И хотя она над этим мало задумывалась, но в некоторых ситуациях без применения грубой силы было попросту не разобраться. Именно поэтому она всегда держала в кобуре на поясе девятимиллиметровый пистолет. Он умел прекрасно урезонивать в момент, когда разумные доводы заканчивались и начинались тупые разборки со всякими отморозками.

У благовоспитанных граждан идея противления злу насилием вызывала шок, но агрессия сродни наркотику — чем чаще ее применяешь, тем менее чувствительным к ней становишься.

Нинон давно уже не была невинным младенцем, поэтому перестала ее избегать. Ей лишь оставалось гадать, был ли этот мужчина закоренелым агрессором, сдвинутым на жестокости. Понять было невозможно. В любом случае пистолет ничего не значил. Только ненормальный станет в одиночку разгуливать по пустыне без оружия для самозащиты.

Наверняка мужчина разделял ее точку зрения, потому что с собой у него был дробовик двенадцатого калибра. Он отлично смотрелся рядом с темным мешком камней, который незнакомец выронил, направляясь в ее сторону.

Дробовик ее совсем не радовал, особенно если мужчина привык использовать его по назначению. Возможно, Нинон и сможет перенести один выстрел, только не в сердце и не в голову, но боль будет адской. К тому же это задержит ее на пару дней, так как придется потратить драгоценное время и силы на заживление раны.

Время решать. Спрятаться или принять вызов, брошенный Судьбой?

Она огляделась по сторонам в поисках возможного укрытия. Но все они были малы, даже для нее. Прятаться в редких зарослях было бесполезно. Merde! Придется принимать вызов, чем бы это для нее ни закончилось.

— Привет! — воскликнула она, выходя из тени, и помахала ему рукой, выразительно шевеля пальчиками. Она одарила незнакомца улыбкой, припасенной для особых случаев, потому что от нее уровень IQ у мужчин, как правило, зашкаливал вниз. Но болван и пистолет — плохое сочетание. Она тут же добавила по-американски: — Вы не видели здесь моего кота?