Черный цвет солнца (СИ) - Зарецкая Рацлава Страница 7

— И посмотри, что с ним стало, — прервала Ольгу Радмила. — Вспомни, в кого он превратился.

— Так эта, — девушка кивнула в сторону Маши, — может поступить также. Откуда ты знаешь, что она станет хорошей? Что они не уговорят ее присоединиться к ним, как уговорили Миру!

Закончив кричать, Ольга свирепо уставилась на Радмилу, а затем, не сказав больше ни слова, развернулась и вылетела из комнаты. На секунду Маше даже показалось, что на правой щеке охотницы блеснула слеза.

— Не обращай на нее внимания, — тихо сказала Радмила. — Она потеряла сестру и еще не оправилась от этого.

— Мне показалось, что она плакала, — так же тихо сказала Маша.

Радмила хмыкнула.

— Ольга очень стойкая и выносливая. Все здесь зовут ее Железной Ольгой, и никто никогда не видел, чтобы она плакала. Даже когда потеряла родителей и сестру. Но все мы из плоти и крови, а значит, способны проливать слезы.

Слова Радмилы, сказанные тихим и спокойным голосом, были такими правильными и успокаивающими, что Маше стало стыдно за свое ехидство. Чем-то эта женщина напомнила ей маму. Такая же искренняя, добрая и заботливая. И руки у нее такие же, как у мамы — теплые и ласковые.

Как же Маша скучала по родителям! Эх, скорее бы проснуться…

— Давай ненадолго отвлечемся от всего этого и немного прогуляемся? — вдруг предложила Радмила.

Маша хотела отказаться, но потом подумала, что ей все равно придется ждать пробуждения, так почему бы не воспользоваться этим сном по полной? Она согласно кивнула, поднялась с кровати, и отправилась вслед за Радмилой на залитую солнечным светом улицу.

На лавочках перед соседскими избами сидели женщины и весело о чем-то разговаривали. В ногах у них лежали березовые ветки. Женщины брали по одной, отдирали ветки поменьше и связывали их веревкой.

— Что они делают? — спросила Маша у Радмилы, кивнув в сторону весело смеющихся женщин.

— Банные веники, — ответила Радмила.

— А зачем так много? Старые поломались?

— Можно и так сказать, — улыбнулась знахарка.

Они продолжали медленно идти вдоль дворов, поглядывая на снующих мимо людей в причудливых одеждах. К своему удивлению Маша поймала себя на мысли, что перестала бояться этого места и даже начала испытывать к нему интерес.

На небольшой площади, которая, по всей видимости, была центром Залесово, Маша немного отстала от Радмилы и засмотрелась на юношей, которые вкапывали в землю небольшое вишневое деревце. Из-за этого девушка не заметила, как в ее сторону на всех парах мчался подожжённый круг.

— Осторожно! — крикнул кто-то издалека, но было уже поздно.

Когда Маша увидела летящее на нее огненное колесо, то от испуга не смогла сдвинуться с места и лишь крепко зажмурила глаза. Тут же кто-то налетел на нее и повалил на землю. Маша больно ударилась локтем и, открыв глаза, глухо застонала.

— Ты в порядке? — услышала она знакомый голос.

Ольга, нависнув над Машей, с волнением вглядывалась в ее лицо.

— Порядок, — ответила девушка, руками пытаясь отпихнуть от себя свою спасительницу. — Спасибо.

— Вы что творите, ироды окаянные? — послышался стальной голос Радмилы, который совсем недавно был теплым и ласковым.

Ольга, наконец, слезла с Маши, отряхнулась и протянула ей руку. Маша проигнорировала ее помощь и поднялась сама. Содранная на локте кожа горела.

Радмила закончила бранить ребятишек, которые решили позабавиться с колесом. Попало также и девушке, не уследившей за малолетними сорванцами.

— Покажи, — потребовала знахарка, заметив у Маши содранный локоть.

— Все в порядке, просто царапина, — заверила девушка. Помедлив, она добавила: — Если бы не Ольга, было бы намного хуже.

Радмила все же осмотрела локоть Маши, достала из кармана юбки какие-то травы, растерла их и приложила к ранке. Маша сморщилась от боли и зашипела. Женщина ловко перевязала локоть льняной тряпицей и, довольная своей работой, широко улыбнулась девушкам.

— А что это такое? — решила спросить Маша, махнув рукой в сторону только что установленного дерева, которое девушки теперь наряжали венками из разных полевых цветов. Боль в локте уже отошла на второй план, уступив место прежнему любопытству.

Радмила проследила за ее рукой и тут же ответила

— Это купайло. Устанавливается в честь праздника перед костром. Правда, костра еще не сложили, но…

— Ничего себе, — вдруг воскликнула Маша, увидев кузнечную лавку и трудящегося в нем брутального потного мужчину с огромными ручищами. Еще один, значительно моложе первого, стоял рядом и раздувал меха. — Настоящие кузнецы!

— О, да. Наши кузнецы очень славятся в округе…

Но Маша уже не слушала знахарку. Она оглядывалась по сторонам, пораженная яркостью своего сна.

— А что, какой-то праздник будет? — поинтересовалась девушка, глядя на окружающую ее суету.

Радмила утвердительно кивнула.

— Мы готовимся к празднику Купалы.

— О! Я его знаю! — обрадовалась Маша. — Это который Иван!

По скептической ухмылке Ольги, Маша поняла, что сказала что-то не то.

— Купала он и есть Купала. Брат Костромы, сын бога луны и огня Семаргла, — пояснила Радмила.

Маша открыла было рот, чтобы уточнить, мол, Кострома — это который город на Волге, но передумала. Лучше смолчать, иначе на нее опять посмотрят как на дуру.

— Ты спрашивала, что такое купайло, — подала голос Ольга. — Это деревце, которое мы ставим рядом с костром и украшаем венками на праздник Купалы.

— Точно! — вспомнила девушка и тут же потупила взгляд. — Извините, что перебила вас, — сказала она Радмиле.

Женщина лучезарно улыбнулась и ответила:

— Видимо, в тот момент кузнец заинтересовал тебя больше, чем рассказ о празднике в честь Купалы.

Маша почувствовала, как ее щеки начинают смущенно гореть.

Они прошли по главной улице и, выйдя за ворота, стали спускаться вниз по склону. Неподалеку виднелась речка, на берегу которой бегали и смеялись молодые люди.

— Сегодня самый длинный день и самая короткая ночь в году, — сказала Ольга. — С Купалы день начнет уменьшаться, а ночь возрастать. С каждым разом силы тьмы будут набирать мощь.

Голос девушки был мрачным и чуть хрипловатым. Она, не моргая, смотрела в сторону реки, где вовсю шло приготовление к празднику.

— Ну, тьма еще не взяла верх над светом, — нарочито веселым тоном сказала Радмила. — Давай я расскажу тебе о Купале, моя дорогая.

Она взяла Машу под руку и повела к реке. Ольга тихо двинулась следом.

— Давным-давно, — начала Радмила. — Бог луны и огня Семаргл и богиня ночи Купальница произвели на свет близнецов — Купалу и Кострому. В день их рождения как раз начинаются Купальские праздники. Однажды к великой Ра-реке прилетела Сирин, птица смерти. Тот, кто слышал ее дивные песни, забывал обо всем и следовал за ней в царство Нави. И вот не послушались Купала и Кострома предостережений своей матери Купальницы. Тайком они сбежали к реке послушать птицу Сирин. Тут-то и случилась беда: унесла птица Купалу за тридевять земель. С тех пор прошло много лет, и вот Кострома, гуляя по берегу реки, сплела венок и начала хвалиться, что ветру не сорвать его с ее головы. По поверью, это значило, что она никогда не выйдет замуж. Но за хвастовство боги ее наказали: ветер сорвал венок и унес на воду, где его подобрал Купала, проплывавший мимо на лодке. Кострома не узнала родного брата, а Купала не узнал родной сестры. Обычай же повелел им жениться. Только после свадьбы они узнали, кем приходятся друг другу. Брат и сестра решили покончить с собой и утопились в реке. Кострома стала мавкой, или, как их еще называют, русалкой. Боги же, сжалившись, превратили Купалу и Кострому в цветок купала-да-мавка.

Радмила наклонилась и, сорвав высокий желто-фиолетовый цветок, протянула его Маше:

— Вот он. Брат с сестрой навечно в нем. Красивые и нежные. А главное — вместе.

Маша взяла в руки цветок, покрутила его и сказала тихо:

— А у нас он называется иван-да-марья.