Турнир (СИ) - Мах Макс Страница 7

Увы, настоящую цену Габи Новак определяли не ум и не Дар, а социальный статус и внешность. Она была сиротой, выросшей в чужом доме из милости. У нее не было приданного, и она была слишком высокой для девушки и в добавок не блистала особой красотой. Во всяком случае, по мнению окружающих ее людей, Габи недоставало женственности и миловидности, под которыми понимались размер груди, ширина бедер и мелкость черт лица. Это не значит, что ее никто не хотел. Хотели, разумеется. Отчего не хотеть? Но вот жениться на ней никто бы не стал. Кроме разве что вдовцов с большим выводком прижитых с другой женщиной детей или стариков, для которых она при любом раскладе являлась лакомым кусочком. Эти уже начинали к ней всерьез присматриваться, пускали слюни и делали недвусмысленные намеки. Но, если так, - если или замуж за немолодого вдовца, или судьба наложницы при «добром» хозяине, - то уж лучше Тристан Мишильер с его более, чем странным, но сулившим хоть какие-то перспективы предложением.

Интуиция подсказывала, что колдун ей не то, чтобы уж вовсе беззастенчиво врет, но наверняка многого недоговаривает. Однако он предлагал шанс попытаться переиграть судьбу, а это дорого стоило. В конце концов, кто не рискует, тот не пьет шампанского! Это была одна из тех житейских мудростей, бытовавших в Пойме, которую очень любили повторять знакомые Габи мужчины, но которую ни один из них даже не пробовал претворить в жизнь. Они – все как один - были трусоваты, когда дело касалось настоящего выбора, и робели перед непостижимыми сложностями жизни, а она – нет. Поэтому Габи действительно решилась принять предложение тана Мишильера, и оттого пришла к месту встречи у кондитерской на углу ровно в десять утра, минута в минуту.

Колдун ее уже ждал. Сидел в роскошном автомобиле с откидным кожаным верхом и курил сигару.

- Умеете определять время без часов? – спросил, поздоровавшись с Габи, как равный с равной.

- Да, - коротко ответила она, ожидая обещанного продолжения.

- Это все ваши вещи? – кивнул он на маленькую корзинку с крышкой, которую Габи держала на сгибе локтя.

- Вы сказали, ничего из одежды брать не надо …

- Верно, - кивнул он. – Что вы сказали родным?

Ей нравилось, что он говорит с ней, уважительно обращаясь к ней на «вы». Вообще, к добру или ко злу, но колдун ей нравился. Он был идеальным мужчиной, если можно так выразиться. Высокий, а не замухрышка какой-нибудь, как большинство ее одноклассников и соседей. Брюнет с темно-карими глазами и правильными чертами лица. Отлично сложен, хорошо одет и невероятно обходителен.

- Они мне не родня, мой господин! – сказала она несколько излишне резко.

- Не господин! – остановил он Габи, никак не отреагировав на ее тон. – Во всяком случае, пока я вам, Габи, не господин. Вот принесете мне вассальную присягу, тогда…

«А я доживу до этой присяги?»

- Тогда, как мне к вам обращаться? – спросила вслух.

- Так же, как я к вам, по имени.

- Тристан?

- Лучше просто Трис.

- Хорошо, Трис. Как я вам уже сказала, они мне не родня. Я маленькая была, когда осталась сиротой. Вот они меня и взяли из жалости. А сказала я им правду, что нашла хорошую работу у главы клана Мишильер. Это ведь так?

Вообще-то колдунов в Пойме действительно не любили. Боялись их. Завидовали. И, вероятно, поэтому искренно ненавидели. Но вслух об этом, разумеется, никогда не говорили. У колдунов власть и деньги, и связываться с ними – себе дороже. Так что, когда Габи сказала, к кому именно поступила на службу, реакция домашних была вполне предсказуема. Они ей тут же люто раззавидовались, воображая, какой огромный куш она отхватила. Но одновременно они преисполнились к ней праведным презрением, словно она сообщила им, что продалась в публичный дом. Теперь она стала для них обыкновенной шлюхой, хотя еще накануне, как минимум двое из них, - глава семьи Бернар и его старший сын Горц, - беззастенчиво лезли к ней под юбку, намекая на скорое продолжение, которое непременно последует «к взаимному удовольствию» сторон. К слову, именно поэтому она так спокойно восприняла предложение Триса принести в жертву Источнику собственную девственность. Рано или поздно, ее бы все равно отымели или Бернар, или Горц, так чего ей дрожать над «святая святых любой порядочной девушки»? Порядочной ей уже не быть, но, может быть, удастся стать независимой?

- Ну, что ж, - подвел итог ее наниматель, - первый шаг сделан. Давайте теперь, Габи, сделаем второй.

И они сделали этот шаг. Вернее, его сделал за нее Трис. Он отвез Габи в новый городской центр, в котором она никогда прежде не бывала, и привел в один из тех огромных сверкающих хрусталем и начищенной бронзой универсальных магазинов, о которых она лишь читала в оставленной Бернаром на кухонном столе газете. Таких магазинов в столице было два, но Трис привез ее в тот из них, который был старше и считался более респектабельным. Во всяком случае, именно так его описывал автор памятной статьи. Сама же Габи, увидев все это великолепие – мозаичные полы, высокие украшенные лепниной потолки, хрустальные люстры и витрины, прилавки из красного дерева и огромное множество великолепных и наверняка запредельно дорогих товаров, - буквально потеряла дар речи.

- Мадам, - между тем обратился Трис к величественной даме, оказавшейся на поверку всего лишь помощницей управляющего, - эту девушку, - указал он на застывшую соляным столбом Габи, - надо одеть с ног до головы. Белье, платье, обувь, легкий плащ… Словом, я хотел бы, чтобы, выходя отсюда, она выглядела совершенно иначе. Для справки. Я глава клана, а это моя дальняя родственница из провинции. Она росла в нужде и до последнего времени даже не знала, что она дворянка. Это досадное недоразумение надо срочно исправлять. Поэтому давайте для начала подберем ей два комплекта всего, что я перечислил, а также все, что ей может понадобиться в моем замке. Я имею в виду ночную рубашку, домашние туфли и шлафрок, и, естественно, полный набор туалетных принадлежностей. Мне нужно перечислять?

- Разумеется, нет! – улыбнулась дама.

- Пойдемте, душенька, - подхватила она Габи под локоток, - подберем вам для начала красивое белье…

«Она думает, что я его любовница, - подумала Габи мимоходом, увлекаемая помощницей приказчика в сверкающие недра торгового зала. – А мои домочадцы говорят, что я шлюха. Но какое мне дело до их грязных мыслей?»

У Габи редко случались обновки. Практически все, что она носила, было перешито из обносков хозяйки дома и ее старшей дочери. Вещи получше переходили к младшей дочери, а для Габи годилось все, что оставалось после этого неравноправного дележа. Поэтому у нее никогда не было ботиночек по размеру, а ее белье выглядело так, что лучше никому его не показывать, даже если послать к демонам девичью стыдливость. Впрочем, так было, но, возможно, так больше не будет. Зато возникла другая проблема: какой стиль – консервативный или прогрессивный, - желает она выбрать?

Честно говоря, у нее, как и у большинства женщин из народа, с одеждой все обстояло достаточно просто. Панталоны, заканчивающиеся чуть выше колена, пояс для чулок, плотная нижняя кофточка, заменявшая им корсет, сорочка и все, собственно. Еще, разумеется, чулки и платье, но у богатых свои причуды. Консервативно настроенные дамы - вне зависимости от возраста - напяливали на себя целый ворох одежды: довольно-таки длинные панталоны и корсет на китовом усе, дневная сорочка и корсетный лиф, не говоря уже о двух-трех нижних юбках, подвязках для чулок и самих чулках. Все, разумеется, отменного качества и из лучших тканей – чего стоили только батистовые панталоны с кружевами, - но всего этого, по мнению Габи, было слишком много. Да и выглядело это для середины двадцатого века как-то уж чересчур старомодно. Однако решиться на альтернативный стиль оказалось тоже непросто.

- Некоторые молодые дворянки, - подсказала сопровождающая ее дама, - и в особенности одаренные, предпочитают так называемый «новый стиль». Честно сказать, выглядит довольно смело, но зато не стесняет движений, что для магессы может быть более чем желательно.