Марианна Алферова - След на воде Страница 7

– Тина!

Ассистентка тут же возникла перед ним, безошибочно определив, что с капризами в данную минуту надо повременить.

– Выйди и скажи Марфе, что сегодня я больше не принимаю.

Тина спешно кивнула и исчезла. По воплям, что донеслись снаружи через минуту, Роман понял, что посетители в очереди не особенно обрадовались его решению. Пусть бунтуют всласть – Марфа им доходчиво объяснит, каково это – перечить самому господину Вернону. Здесь утренний эпизод весьма кстати. Хотя то, что приключилось утром, мелочь. Пусть лучше расскажет, как Суслик прибегал снимать надой с Романова заведения и что случилось в тот момент, когда бандит коснулся заработанных колдуном денег. Суслик грозил замочить Романа на месте, вот только желающих исполнить угрозу почему-то не нашлось. Теперь Суслик сидит на автобусной станции возле кассы, выставляя напоказ две культи – обе руки ему ампутировали выше локтя. Уж, кажется, про тот случай вся округа знает, так нет, все равно встречаются смельчаки вроде утренней гостьи.

Впрочем, если Романа и занимал доносящийся с улицы шум, то лишь секунду, не более. Другое его волновало: человек в светлом плаще, изображение которого он только что видел на дне тарелки. Вернее, не человек сам по себе, потому что в этом парне не было ничего примечательного, ни намека на высшую силу. Но одна вещь, мелькнувшая в зеркале воды, Романа поразила.

Господин Вернон потер одну ладонь о другую, потом осторожно придвинул к себе тарелку с водой, чтобы не потревожить поверхность единым всплеском, и невесомо опустил на воду ладонь. Изображение послушно явилось вновь. Только теперь лицо незнакомца оказалось ближе, можно было различить каждый волосок темных густых бровей и белую черточку старого шрама на скуле. Но не эти подробности интересовали колдуна. Роман вновь осторожно повернул тарелку, чтобы можно было разглядеть шею незнакомца. Так и есть! На парне красовалось водное ожерелье: среди сплетенных из волос косиц посверкивала истинным живым серебром водная нить. Роман смотрел на ожерелье и чувствовал, как лоб покрывается испариной. До сегодняшнего дня он полагал, что в мире существует единственный колдун, имеющий власть над водной стихией. Он, Роман Вернон, или попросту Роман Воробьев, последний владеющий тайной. И вдруг на шее у незнакомца сверкает точно такое же ожерелье, как и у него! Причем у человека, не имеющего никакого отношения к водной стихии, как, впрочем, и ни к одной стихии на свете, ибо человек этот Живет исключительно рациональным. Какому дурню пришло в голову одарить такого типа волшебным ожерельем? Все равно что повесить святой крест на шею атеисту. Кроме несчастья, подобная нелепая шутка (если, конечно, можно принять это за неудачную шутку) не принесет ничего.

Роман отодвинул тарелку, чтобы вновь видеть человека во весь рост. Незнакомец еще раз нетерпеливо взглянул на часы, потом махнул рукой, сел в машину и уехал. Роман поспешно передвинул тарелку: быть может, рядом с дорогой мелькнет что-то знакомое, какое-нибудь приметное здание или дорожный знак, и тогда он узнает, где в эту минуту находится парень. Но Вернон слишком поторопился: вода в тарелке колыхнулась, на стол упало несколько капель. Изображение тут же пропало. Вода-царица, что же делать? Роман вскочил и закружил по комнате. Хорошо, пусть этот парень не имеет никакого отношения к водной стихии, но ведь есть некто, кто сплел само ожерелье. Значит, существует еще, как минимум, один,кто может повелевать егостихией! И даже покуситься на могущество водного колдуна.

Роман почувствовал, как у него пересыхает во рту.

Ну что ж, догадку надо проверить, чтобы потом случайность, вооружившись первым попавшимся кирпичом, не огорошила ударом по голове.

Роман взял со стеллажа сегодняшний номер “Темногорских вестей”. Сразу заглянул на вторую страницу, без труда отыскал сообщение об убийстве Стеновского в разделе “происшествия”. Указывался даже адрес. Тем лучше – меньше будет хлопот. На всякий случай глянул на третью страницу: здесь почти в каждом номере публиковали заметки о колдунах. В этот раз всю полосу занимало интервью с новым обитателем Темногорска – колдуном Миколой Медоносом.

Вместо фотографии Миколы поместили коллаж: языки пламени, из белого огня глядели на читателя черные без блеска глаза мага.

“Что вы думаете о темногорских колдунах?” – спрашивала корреспондентка у Медоноса.

“Да ничего я о них не думаю, – отвечал тот. – Потому как настоящих колдунов в Темногорске нет”.

Роман скомкал газету и швырнул в корзину для мусора, потом принес из кухни пустую пластиковую бутылку из-под минералки и слил в нее воду из тарелки – всю, до последней капли. Тарелку досуха вытер вышитым полотенцем. Дом покинул через заднюю дверь. Две тетки, сторожившие этот выход, бросились к нему, простирая руки.

– Молчать! – цыкнул на них Вернон, как на дворовых псов.

Тетки отскочили в сторону и даже присели, будто собирались встать на четвереньки.

Через десять минут Роман вывел из гаража свой “жигуль”. Тина выскочила из дома, что-то крикнула ему вслед. Скорее всего, спрашивала – стоит ли ждать его к ужину.

“Не жди”, – мысленно отдал ей приказ Роман.

Осенью смеркается быстро, а Роман хотел засветло добраться до дома покойного Александра Стеновского. “Шестерка” на полной скорости въехала в огромную лужу и обдала фонтаном брызг пробиравшихся по сухой кромке пешеходов. Все, что успел сделать Роман, это очистить брызги до того, как они коснулись одежды людей. Вряд ли вода в городском водопроводе была чище этих капель. Но из принявших холодный душ никто не заметил оказанной милости, и вслед удалявшейся машине роем понеслись проклятия. Роман отбил их назад, как отбивают теннисной ракеткой мячи. Грохнулись ли они на голову пославших огромными градинами или пролились ядовитым дождем – колдуна не интересовало.

Заметим в скобках: осенью господин Вернон был особенно силен.

Однако по дороге он все же завернул на минутку к новенькому деревянному домику-теремку в старорусском стиле с резными наличниками, расписными ставенками и высоким крыльцом, на коньке которого махал крыльями деревянный петушок. Правда, крыша была не древняя, драночная, а современная, из стальной черепицы. Домик этот принадлежал главной темногорской ворожее Аглае Всевидящей. К дверям никого без приглашения не допускали – тесовые ворота с кирпичными столбиками и заборчик из обрезной доски выше человеческого роста без единого просвета оберегали Аглаины хоромы от любопытных глаз. Но зачем Роману Вернону подходить ближе? Остановив машину, зачерпнул он воды из ближайшей лужи, дунул на пригоршню, враз превратил водицу в ледышку, да и зашвырнул на крышу теремка. Через несколько минут в крыше непременно образуется течь, и ни один кровельщик на свете не сможет ее залатать – придется Аглае и черепицу свою железную менять, и крышу целиком перекрывать на зиму глядя, да все без толку – с первым дождем непременно послышится на чердаке дробное падение капель. Будешь знать, Всевидящая, как крыс заговоренных под дверь Роману Вернону подкладывать! К дому, где прежде жил убитый, Роман приехал уже в сумерках. Обычная коробка, построенная совсем недавно, но уже обросшая самодельными рамами лоджий по фасаду; тощие, только что посаженные березки на газонах. Прежде чем подойти, Роман прощупал сидящих на скамеечке подростков и о чем-то спорящих парней возле желавшей заводиться машины. Ни от кого не исходил тяжелый удушающий запах огнестрельного оружия. А вот низкорослый паренек, сидящий в скверике на детских качелях, явно имел при себе пушку. И слишком уж внимательно наблюдал за подъездом, где накануне было совершено убийство.