Татьяна Талова - Миротворец Страница 7

Мой Зов.

…Из-за подобной магии люди называют таких как я Хозяевами. Зовущими, когда становится неприятно понимать, что мы можем быть и их Хозяевами тоже, можем подчинить их себе. Когда они видят нашу власть, даже зная, что Зов никогда не будет направлен на них.

Зов… Громкий голос в чужом разуме. Приказать и подчинить себе. Заставить. Словно твердым движением руки раз за разом сминаешь хрустящие сухие листья, и труха сыплется из ладоней, только представлялись мне всегда кости и черепа, а не листья. И вот уже кто-то чужой готов тебя слушать. Лишь до тех пор, пока ты держишь в ладонях его волю — но этого вполне хватает. Я сформулировала приказ достаточно просто: «Бей Темных эльфов», и даже уловила удивление дроу, на которого внезапно накинулся паук.

Затмение проходило несколько невероятно долгих, тягучих как горячая смола, мгновений. Я не смогла сдержать злой усмешки, когда подчиненные бросились на хозяев. Все-таки я тварь! В каждом Хозяине, говорят, живет частица зверя, и ни один маг не посмеет не согласиться с этим. Что говорить, а нужно уметь смотреть правде в глаза. Как бы неприятно это не было. Я заметалась по площадке. Ну что, что еще сделать? Только вниз, драться… Сказать, что делать это мне «не хотелось» — это выразиться слишком мягко. Не хотелось до дрожи в коленях и испарины на лбу! Но есть такая вещь как обязательства. Внутренне себя подбодрив, я, более не задумываясь, откинула крышку, прыгнула вниз, подбежала к витой лестнице…

Я вообще мало думаю. Не нужно быть зверем, чтобы услышать шум, только чуть пониже. Шум битвы. Сначала я сделала несколько шагов по ступеням, но обострившимся нюхом уловила запах только что пролитой крови. Гномы-стражники мертвы. Значит, дроу скоро будут здесь. Я опустила забрало, готовая встретить их атаку. На узкой лестнице, да еще и ниже меня на порядок — у меня появлялся шанс на победу.

Первый дроу меня не заметил — я вжалась в стену у прохода, а когда услышала его шаги совсем близко, швырнула ему в лицо часть своего огня, вставая на пороге. Противник упал, глухо то ли застонав, то ли зарычав. Второй эльф подпрыгнул, не давая телу товарища сбить себя с ног. Только два дроу? Против десятка дворфов?! Повезло же мне с врагами…

Я крепче зажала меч в правой руке, но тут же себя одернула — меня же учили, что рукоять узкая, клинок легкий, средней длины, — надо держать мягко, плавно поворачивая и легко взмахивая. В левой руке зажегся сгусток пламени. Нехорошего такого, неестественно алого — я ведьма, и у меня должны быть свои преимущества, жаль, паук не проберется по узким лестницам башни.

— Иэгнесс… — прошелестел дроу через вороненый шлем-маску. Язык Темных эльфов немного отличается от языка Светлых.

— Альхо вейра, дир…[3] — он говорил сам с собой.

— Вей-ра. Нэвур эскарра дэ ин уролоссо, ил дэ ин и шелло вэра![4] — ответствовала я, стараясь, чтобы голос звучал твердо, и против воли бросая взгляд на лестницу. Сбежать на нижние этажи я может и успею, но думается, вряд ли там не будет других эльфов.

— Ше нарло гир Вира аррэс ласс![5] — удивился дроу, делая шаг ко мне.

Пламя сорвалось с руки раньше, он неуловимым движением уклонился.

— Иэгнесс дэ озуро… Луэрвэ. Суэрвэ, дилло ин эскарри?[6]

— Ширдо ллантэ-иэгнесс.[7]

Наш содержательный диалог подошел к концу. Мысленно сказав себе «Покойся с миром, Хозяйка», я напала первой. Боец из меня не ахти какой, так что спасала только магия. Тут успеть поставить заслон, там магией оттолкнуть противника к стене, на миг ослепить, изо всех сил рвануться вперед, коротко взмахивая мечом — и опоздать на миг, на полмига! Но слабенькое, слишком быстро иссякающее колдовство — паршивый союзник в бою против врага, превосходящего тебя в пять-шесть раз.

Глухое отчаянье превращалось в безумство. Я понимала, что буду лучшей добычей, если останусь жива, а доставлять такое удовольствие врагам — да ни за что. Нарочно округлив глаза, на секунду поглядела за плечо противника, пустила туда, собрав оставшуюся силу, комок пламени. Дроу не выдержал, оглянулся посмотреть, что же меня так взволновало. Прекрасно понимая, что прежде чем вгоню ему меч в спину, он успеет отскочить и еще вмазать мне кулаком промеж глаз, я зацепилась руками за край люка, подтянулась и едва-едва успела забраться наверх. То ли страх, то ли звериная ловкость помогли сделать это за ничтожное время. Еще миг на то, чтобы оглянуться — мир сузился до черноты вокруг, пропасти внизу, серого камня площадки… и высокого бойца в черном напротив. Шлем-маска не выражала ничего. Как и глаза в прорезях. Я мысленно возблагодарила Рово с его шлемом, благодаря которому эльф не видел бледного лица и искусанных в кровь губ, а только лишь желтые глаза с узкими зрачками. Глаза зверя…

Глаза иэгнесс.

Я не выдержала его взгляда. Одновременно внимательного, изучающего, оценивающего и… и все-таки никакого. Как будто мертвец. Я не выдержала, напала первой. Он отбил. ТАК, что я чуть не отлетела назад, руку на миг свело, настолько сильная была отдача. Я и не предполагала, что в полную силу дроу затмят не только Светлых, но и гномов, а может, и гоблинов. Только почему тогда он играл со мной все это время?! Мои худшие опасения подтвердились — темные сердца требуют жертв врагов. Вечная месть. Две фигурки на вершине башни в океане подземной тьмы…

В мои мысли вмешивалось нечто другое, какая-то сущность, живущая глубоко в душе Хозяина. Внутренний зверь, чью силу я брала, ступая на грань превращения. И впервые за несколько лет я не стала этому противиться — а что мне оставалось делать? Выход был только один.

…Когда я была маленькой и еще не училась магии, а только слушала рассказы Йоргуса в те редкие моменты, когда он ночью сидел в задумчивом добродушии на ступеньках у входа в свой дом, я поклялась. Я навсегда запомнила эту клятву, как и первое, детское, а потому самое сильное впечатление, когда учитель рассказывал о смерти Мага. Город Мага затопили враги. Когда уже не осталось сил, он просто убил себя. «Чтобы не попасть в плен?» — «Да. А еще ради тех, кто уже мертв, ради старых городских зданий, ради себя самого, старца, не могущего защитить свой дом». Потом Йоргус нагнулся и поманил меня пальцем. Я доверчиво уставилась на учителя. «Когда маг умирает, его сила становится частичкой мира, откуда он ее черпал. При смерти, при добровольной смерти, маг может не вернуть эту силу, а вышвырнуть ее. И заставить убивать и калечить все, что он захочет, направить на цель… Это жестоко, очень жестоко, но в том случае Маг выиграл. Враги погибли, и в город вернулись беженцы, дома отстроили, а на могилах умерших такой смертью магов до сих пор вырастают только белые цветы ильварасса».