Goblins - Свартхевди - северянин Страница 7

— Шваааартииии… Шкотина ты бежможглая… Не в жубы!!! Што ты жа бештолошь…

Сбоку послышались всхлипы — Орм в углу жевал рукав, чтобы не заржать в голос.

— Э… Братец, не серчай… Не со зла ведь я. Ты к Хильде обратись — она тебе забор поправит, как новый будет.

— Щас тебе поправлю! — прошипел Кетиль, злобно зыркнув на Орма глазами — По носу бей.

Добраться до пристани много времени не заняло, и вот я уже выхожу в море небольшой лодке, ярда четыре в длину. У нее есть мачта с парусом, а море спокойно, и до Хагаля я доберусь дней за семь-десять, это если держаться рядом с берегом и останавливаться, чтобы набрать воды, если понадобится. Ночевать-то можно и в лодке, заякорившись в какой-нибудь из маленьких бухт, которыми изобиловал берег моей Родины. Мне что-то кричали с берега — но утренний ветерок сносил слова в сторону, и я, помахав на прощание боргу ладошкой, отправился в новую жизнь.

Глава 4

Если честно, одному мне так далеко за пределы борга как-то не приходилось выбираться, все больше с ватагой. Два раза отец брал меня на осеннюю ярмарку в Хагаль, разок был в Трэллеборге — тоже поселок, примерно как наш по размерам, примерно седмицу на восход расположен. А Хагаль — это уже город, большой весьма, батя рассказывал — несколько тысяч в нем самом только живет, да сколько еще вокруг — там несколько деревушек есть, да хуторов немало. Самое крупное поселение в нашем фюльке, столица вроде как.

Правит там честно и справедливо (хотелось бы верить, впрочем, если у него в наместниках такой козел, как Финн, то в этом стоит усомниться) Ярл Асмунд Одноглазый, владетель всего нашего фюлька. Фюльк — это ярлово владение, на них разбита вся земля наша. Ну, почти вся: все крупные поселения по берегам моря расположены, или по берегам рек, тех, что покрупнее. А вглубь страны если поглядеть, так там вроде и ничья земля получается, ярлам она, похоже, и ни к чему, живет если там кто-то — то и пес с ним, проблем не доставляют. Это если люди. Но мы в леса излишне далеко от поселений стараемся не забираться: от нашего борга примерно на полторы сотни миль землю знаем, а что там дальше — такие же леса да болота. Нечего морскому народу там делать, а дичи и поближе хватает.

Только возле борга разную дрянь вроде тех же троллей, выворотней, лесовиков и тому подобных, повывели, дальше же в лес им раздолье, так что, если собираются охотники зимой за лосями там, кабанами далеко от деревни или борга — то ватагу стараются большую собирать. И поэтому же поселения стенами огораживаются, чем выше и прочнее — тем лучше, а хутора — частоколами: не только медведь любопытный или кабан может на огонек заглянуть, отнюдь не только. Поэтому и спал я первую ночь в лодке, на якоре, в небольшой бухте — безопасности для.

Я не трусливый, кстати, я — осторожный.

Кстати, про семь-десять дней до Хагаля — это я погорячился. Столько плыть на кнорре или шнеккере, под большим парусом и с крепкими карлами на веслах, а на своей лодке я как бы не в два раза дольше добираться буду, и то, если погода позволит: лодка у меня не для моря все-таки, борт низкий, чуть волна повыше — и отведать мне водицы соленой.

А красива наша земля все-таки, нет прекраснее края на свете (я, правда, других краев не видел, но все равно, знаю точно). Полоска берега с янтарным песком, а далее стеной стоит лес. Вековые сосны, десятки ярдов высотой, могучие дубы, разлапистые ели, березы и ясени. Реки наши полны рыбой, но мы берем лишь лосося, когда он осенью идет на нерест, а рыбачим больше в море, в лесу же полно разной дичи. Дед Торвальд, правда, ворчал, что скудная наша земля, нищая — повидал он, дескать, и земли за морем, и от нас далеко на западе. Так вот там, дескать, изобилие, пивные реки и золотые берега, но по мне так — лучше чем у нас нигде и нет. Ворчать то дед ворчал, но вспоминал рассказы деда уже своего, при жизни которого наш народ в эти края явился, там, откуда мы пришли, вроде как, еще и похуже было.

До переселения сюда жил народ Нордов на большом острове, расположенном во многих неделях пути к северу отсюда. Но и та местность не была нашей родиной изначальной, если его словам верить, якобы, был наш народ перенесен силой Асов из другого мира, на вечное поселение. Зачем — уже никто и не помнит, воля богов, что сказать.

Жили на Нурдланде долго, занимались примерно тем же, что и сейчас, а причиной исхода, по словам деда, явилось то, что буквально за пару десятков лет жизнь там стала весьма и весьма нелегкой. Земля скудела на глазах, от прибрежья уходила рыба, зимы становились все суровее, а лето все короче. Обозлились ли на нас боги, обидели мы чем-то духов-хранителей острова, явились ли раньше времени в Мидгард Йотуны, начав гадить с нашего острова — никто уже и не знает, ну, может быть, кроме жрецов. И тогдашний король Рагнар, круг жрецов и совет Ярлов стали едины во мнениях: пришло время уйти. Пустующие земли были к тому времени уже известны, и народ Нордов обрел новую Родину.

Кстати да, тогда у нас еще был король. И только благодаря тому, что власть была в одних руках наш народ смог выжить. Это сейчас, дед рассказывал, на совете Ярлов каждый на себя одеяло тянет — нет единства больше среди нордов. Династия же наших королей пресеклась в битве при островах Бьерке, дед, будучи еще совсем безусым сопливым дренгом, учеником колдуна, принял в ней участие. Дело было жаркое, тогда по души нордлингов явился объединенный флот двух королевств и нескольких княжеств: крепко наши дружины набегами доняли соседей, а те и задумали решить проблему пиратства и набегов радикально — выжечь поселения, все, которые найдут.

Собрать такой флот — дело многих месяцев, а договариваться о том, кто чего должен предоставить, да кто будет командовать, так и еще дольше, поэтому о карательном походе наш правитель узнал заранее. И в начале весны созвал Ледунг со всех фюльков нового Нурдланда.

Ледунг — это ополчение, все просто. Есть еще Малый Хирд — это дружина при правителе, ее не отпускают на жилое, и хирдманы служат за жалование, а не только за долю в добыче. Большим Хирдом называют общее войско, собираемое для большого похода. А Ледунг — это все кто может держать оружие на всем, что может плавать и при этом крупнее рыбачьей лодки. И вот, ясным весенним утром два флота встретились мористее островов Бьерке.

Дед не любил рассказывать об этой битве, страшнее, чем тогда, говорил, больше никогда и не бывало. Даже для опытных воинов, куда уж тут четырнадцатилетнему сопляку, коим он тогда являлся. Но, разговорить его все-таки было можно, особенно, как они с батей браги или пива хорошенько выпьют.

Рассказывал, что хотя флот пришельцев был здорово больше нашего, нам зато отступать было некуда. А когда за спиной дом, хозяйство, семья — у любого силы утроятся, когда защищать это все время придет. Да и колдуны наши сильнее на море, чем кто-либо еще. Зато у врагов тех своих колдунов было гораздо больше, да еще и чем-то купили ельфов, и они дали в поход своих лучников. Те выметали команды с драккаров целиком, кидали стрелы, как опытная швея стежки кладет, от их стрел не спасали брони, а ульфхеднаров, принявших священную ярость, били в глаза — в другие места-то берсерка стрелы не берут.