Виталий Башун - Господин Целитель Страница 7

Обрушившись на сидение кареты весь в мыле, хотя по-осеннему было не так уж и жарко, я приказал везти меня в театр, отчаянно надеясь, что хотя бы у Вителлины проблем с платьем и макияжем не будет. Вторую лекцию о правилах подготовки женщин к пьянке я, боюсь, выдержать не смогу.

Мутный бред кошмара потихоньку бледнел и уступал свои позиции реальности осеннего утра. Я осознал себя лежащим на мягких, хорошо взбитых пуховиках нашей со Свентой кровати в спальне герцогского дворца. Общее состояние здоровье оценивалось мною от плохо до о-очень плохо. Мысль о вдруг потерянных способностях и куда-то девшейся самоочистке организма испуганной куропаткой вспорхнула в моей голове, и заполошенно хлопая крыльями заметалась в звонкой пустоте, стукаясь то в левый, то в правый висок, то в темя, то в лоб. Спустя вечность, я вспомнил о том, что сам же и блокировал самоочистку перед походом в таверну. Смысл пить дорогие напитки, когда алкоголь мгновенно вычищается, и ты сидишь трезвый до синевы посредине завидно пьяной компании. Я не пьяница, но почему бы изредка не позволить себе немного расслабиться?

Поспешно сняв блокировку, я ощутил волну благодатной свежести пробежавшей от головы до пяток, повернулся на левый бок и приоткрыл глаза. Взгляд мой встретился с двумя факелами изумрудного пламени из-под грозовой тучи нахмуренного чела моей дражайшей половинки и, трусливо вильнув, скрылся в самой-самой глубокой ямке моей души. Разум лихорадочно пролистывал те страницы вчерашнего праздника, которые только сумел вспомнить, и ничего такого, что могло бы вызвать ярость жены, не находил.

— Свенточка. Солнышко мое, — проворковал я, стараясь придать голосу бархатные интонации, и протянул руку, чтобы погладить обнаженное плечико женушки, но тут же получил чувствительный шлепок, зашипев от боли.

— Я тебе не солнышко! К-коб-бель!! Тебя в Лопере научили таким способам любви?!

— К-каким способам? Что-то не припоминаю…

— Еще бы припоминал. Наклюкался, а потом всю ночь меня… имел.

— Тебе не понравилось? — по-настоящему испугался я, стараясь детально припомнить, чем мы с женой занимались этой ночью.

Память фрагментами высвечивала довольно похотливые картинки и… сладострастные стоны Свенты. Значит, понравилось. Тогда в чем дело?

— Понравилось, — честно ответила жена. — Ты разговор в сторону не уводи! Кто тебя научил этим способам?

— Никто. Честно-честно! У нас специальный курс есть и даже зачет по нему: «Способы сексуального удовлетворения и их влияние на физиологические процессы в организме мужчины и женщины».

— Да-а-а? А зачет этот вы сдаете практически? Парами? А кого у вас больше в группе мальчиков или девочек? А что вы делаете, если девочек на всех не хватает? А с кем ты сдавал зачет? С Кламирой? Уверена, что получили вы высший балл…

Штормовая волна сарказма, шипя пенистым гребнем, грозилась накрыть меня с головой и утащить за собой в холодную и мокрую пучину скандала.

— Свента! — в отчаянии возопил я. — О чем ты говоришь?! Конечно же, зачет мы сдаем исключительно теоретически! Что такого, что я захотел тебя порадовать и применил для этого свои профессиональные знания?!

— Вот как?! Меня порадовать? А тренироваться начал еще в таверне?! На Кламире и Вителлине?!

Яркой вспышкой высветилась одна из вчерашних сцен в таверне. После третьего или четвертого бочонка гонмарского крепкого. Я сижу на лавочке за столом и всем приветливо улыбаюсь. С левого бока пристроилась Вителлина и, положив голову на мое плечо, рассказывает о том, что я славный парень, и она хотела бы видеть меня своим мужем, но сердце мое занято и это она поняла еще в Сербано. А теперь ей нравится Сентаррино. Он большой, сильный и добрый. Однако рядом с ним крутится какая-то курица, которая не дает познакомиться с ним поближе. А брачного браслета на нем нет и сердце его свободно — это говорит ей женская интуиция, которая, как известно, сильнее мужской логики. Во всяком случае, в таких вот вопросах. Поэтому Вителлина готова отблагодарить своего друга Филлиниана, если он познакомит ее со своим однокурсником. Помнится, я громко сказал, что непременно познакомлю чудесную девушку Вителлину с прекрасным парнем и своим лучшим другом Сеном. Певица пообещала дать распоряжение пускать Сена в ее личную ложу. Одного. Без курицы. Только в компании меня и Свенты, а лучше без меня и без Свенты. Или можно со мной и Свентой — мы же не будем ходить за ним хвостом.

Вителлина, успокоенная, задремала, а Весана, злобно фыркнув, молнией метнулась к выходу, на ходу крикнув Сену, что если он еще хоть на секунду задержится в этом борделе, то между ними все кончено. Друг тяжело вздохнул и уныло поплелся вслед за своей пассией.

Жена куда-то отлучилась и этим воспользовалась Кламира. Девушка шлепнулась на скамейку рядом с моим правым боком, приткнулась головой мне подмышку и слегка заплетающимся языком стала объяснять мне, что она… ш-ш-ш-ш… никому… Ни. Ко. Му. Про то, что некий Филлиниан самый настоящий целитель. Вот так! Это ее секрет и она никому и ни за что… ее верное сердце никогда не предаст товарища. В доказательство она потребовала приложить руку к ее груди, чтобы послушать, как стучит ее верное сердце, не знающее предательства. Она взяла меня за запястье и с размаху приложила ладонь почему-то сначала к правой стороне своей груди.

— С-стучит?!

— Не-а.

— К-как не-а? А. Да, — она переложила мою ладонь в правильную позицию и снова потребовала отчета. — С-стучит?

Я согласился. Стучит!

— В-вот. Теперь ты мне вришь… в-в-вершишь?

Я снова согласно кивнул, улыбаясь, словно благостный идиот. Эту сцену и увидела Свента, когда вернулась к столу, но, будучи, как и все, навеселе, просто освободила мою руку из плена, решительно сказав: «Моё! Отдай!», — отпихнула Кламиру, которая уже явно забыла, чего тут делает, и, заняв ее место, положила голову на мое правое плечо, где моментально задремала. Со стороны это, наверняка, смотрелось очень симметрично — в центре улыбаюсь я, а на плечах эполетами две женские головки посапывают.

Выходит, утром жена все вспомнила и в полном согласии с типично женской логикой накрутила себя по максимуму, толкуя любые сомнения против меня.

Не буду класть «персты в кровоточащие раны», описывая подробности нашего примирения. Кто, как я, просыпался утром после удавшейся вечеринки, на которой присутствовала жена… или не присутствовала, но нашла следы других женщин в виде волоса, помады или туши, меня хорошо понимает и, думаю, вспоминает утренние разбирательства не без содрогания. Хорошо, что после получаса уверений в своей любви, убеждения в верности, клятв, целования всего, до чего смог добраться, мне удалось затащить Свенту в постель и на деле доказать ее единственность и неповторимость.