Роман Выговский - Игра без Правил Страница 7

Несмотря на страх, Леонор потянулась за следующей картой, рука замерла в нерешительности над колодой, пламя свечи испугано затрепетало. Пальцы жадно схватили мягкую истертую бумагу, но глаза не выдержали, зажмурились. Леонор положила карту на стол перед собой и медленно приоткрыла глаза. Роскошная высокая грудь взволновано дернулась, веки трепетали как крылья мотылька на ветру, отрешенный взгляд метался из стороны в сторону, старался не касаться карты. Но даже не глядя, Леонор могла сказать, какой аркан смотрит на нее со стола.

"Это моя карта, королева мечей, а значит, я близка к цели".

Леонор осторожно взяла королеву в руки, поднесла к губам и легонько подула. По потертому изображению пробежала рябь, словно не на бумагу дунула, а на сосуд с водой. Белесая дымка сорвалась с краев карты, призрачным облаком зависла в воздухе над маркизой. Картинка на карте оживала, облик королевы становился все более похож на хозяйку колоды. Те же золотистые волосы, высокая грудь, бездонные серые глаза. Леонор подождала, пока королева не преобразится совсем: теперь на ней ее любимое черное платье, плечи обнажены, прозрачная ткань едва скрывает соблазнительную грудь.

— Ваше величество, — раболепно прошептала Леонор, — позвольте обратиться к вам с просьбой.

— Позволяю, — королева величественно кивнула, — говори.

— Мне нужна ваша помощь, Ваше величество, Великий Аркан сокрыт от моего взгляда.

— Игла разума. Тебе понадобиться этот аркан, чтобы проникнуть в подсознание и извлечь сведенья. Но тот, чей разум пронзит игла, сойдет с ума или умрет, — ответила Королева.

Туманные обрывки энергии змеей обвили кисти ее величества, свернулись в плотный шар. Леонор покорно склонила голову, луч тотчас сорвался с пальцев королевы, молнией пронзил пространство. Сгусток темной энергии растворился во тьме комнаты, призрачное облако окутало маркизу. Мгла просочилась в глаза Леонор, как дым проникает в щели, остаток тумана вошел в ноздри, уши.

— Вы так великодушны, Ваше величество.

— Ступай, и не беспокой меня больше, — королева небрежно махнула рукой, — жертва должна быть при смерти, или без сознания, чтобы игла подействовала.

— Смиренно благодарю Ваше величество.

Королева с коварной ухмылкой подняла меч и коснулась лезвием обнаженного плеча Леонор. На белоснежной коже возник крохотный порез, алая капля побежала вниз по плечу, Леонор вздрогнула всем телом.

Карта утратила жизнь и угасла, превратилась обратно в кусок лакированной бумаги. Леонор долго стояла, держась за край стола, ноги отказывались держать ее тело. Сердце билось как у кролика, часто, испуганно, в груди разливался палящий жар. Предчувствие рока возникло внезапно, ширилось, охватывало ее всю, а потом, казалось, охватило и все в комнате, в воздухе запахло кислым ядом.

— Ты мне все расскажешь, Анри, или я превращу твои мозги в кашу, — устало прошептала Леонор, упала обратно в мягкое кресло, — все-все расскажешь.

* * *

Воздух в комнате насытился тошнотворным запахом крови и болезни, ароматы древесины и полевых цветов умолкли, растворились в угрюмой атмосфере.

Смерть холодными лапами скребла грудь маркиза. Корявые ногти впивались в кожу, сковыривали плоть и медленно тянули к себе, боль пульсировала во всем теле Анри. Искусная пытка не прекращалась. Сознание вот-вот провалится в бездну забвения, но огонь боли разгоняет мглу, не дает обрести покой. Анри тихо стонал, не в силах справится с мукой, струп на груди почернел и распух, напоминая теперь гадкого жирного змея, который улегся вздремнуть на солнце. Кровь молотом стучала в ушах, глаза едва не лопались от напряжения, горло — пересохшее русло реки, язык казался чужеродным куском плоти.

— Воды, — прохрипел едва слышимо маркиз, — воды…

Анри в отчаянии огляделся: в комнате ни души.

Входная дверь едва слышимо скрипнула, Леонор бесшумно, словно призрак вошла в дом. Небрежно взглянула на распростертого, на кровати мужа, на лице не дрогнул ни один мускул, ледяное спокойствие. Точно королева мечей сошла с карты прямиком в комнату к Анри.

— Я должна идти, — мертвым голосом сказала Леонор, прикрыв глаза. На бледных как смерть веках проступила синяя сетка капилляров.

Анри поднял взгляд и вздрогнул: Кожа на лице и руках жены просвечивается, тонкие синие ниточки придают облику еще большей безжизненности и опустошенности. Губы напоминают серые куски глины, под веками чернота, глаза ввалились.

— Что случилось, Леонор? Ты не здорова? — прошептал Анри.

Маркиза не обратила внимания на слова мужа:

— Не спеши радоваться. Я вернусь, и мы продолжим беседу, — голос Леонор шелестел как опавшие листья, губы едва шевелились.

Что случилось дальше, Анри не видел. Яркая вспышка залила комнату светом. Треснуло, легкий удар, едва различаемый слухом, в воздухе запахло гарью. В усталом мозгу грохотало, перед глазами мелькали обрывки случившегося за день, тошнота комком подкатывала к горлу. Внутри у Анри разыгрался шторм, израненное тело едва не свалилось с кровати на пол. Мышцы словно ковыряло изнутри. Анри кричал. Когда же наваждение спало, оказалось, что Леонор исчезла без следа.

Анри ухватился руками за голову, в ушах звучали зловещие голоса. Речь становилась все более шумной, быстрой, пока не переросла в гул. А поверх всего проступал вкрадчивый шепот, над самим ухом:

— Ты мертв, Анри, смирись. Ты мертв. Зачем мертвому карта? Отдай, отдай ее.

Хриплый голос, казался знакомым до дрожи. Первые же интонации разозлили Анри не на шутку, тут борешься за каждую секунду жизни, терпишь адскую боль, ни черта не понимаешь, а какой-то наглый голосок выдает это циничное "Ты мертв, Анри, смирись", будто не маркиз лежит на смертном одре, а осел какой-то.

— Пошел к черту, — злобно процедил Анри, — сам сдохни, тварь.

Маркиз, сообразил быстро: Пока Леонор нет, можно бежать. Ползти — поправил себя Анри, — попытаюсь уползти подальше.

Тело лежало недвижимо, как медная статуя, тяжеленная, не поднять, даже шея не поворачивается, лишь глаза живо-живо бегают по сторонам. Руки не сгибались, точно бревна лежали вдоль тела. Анри напрягал волю, лоб покрылся крупными бисеринами пота, лицо исказила гримаса боли.

— Да шевелись же! — выкрикнул в сердцах маркиз, — ну же!

Лицо Анри напоминало раскаленную сталь, на лбу и висках червяками набухли вены, зубы скрежетали от напряжения, на скулах вздулись желваки. Тело бедолаги тряслось, как в лихорадке, рана на груди треснула, распахнула алый рот, кровь ручьем хлынула на могучую грудь. И хотя страх все сильнее въедался в сердце, Анри не обратил внимания, из последних сил напрягал волю.