Кассандра Клэр - Вампиры, сконы и Эдмунд Херондэйл Страница 7

Она протянула руку, а Эдмунд — свою, ладонью вверх и со все еще обернутым кнутом вокруг покрытого рубашкой запястья. Внезапно в его лице появилась голодная прямота, мгновение вдруг стало тяжелым. Линетт помедлила, а потом вложила свою ладонь в его.

 — Я очень благодарна вам за спасение меня и Ангарад от ужасной судьбы. Правда, — сказала Линетт. — И я еще раз прошу прощения за свою невежливость.

 — Я позволю вам оставаться невежливой, сколько пожелаете, — сказал Эдмунд. — Если только смогу снова вас увидеть.

Он посмотрел на нее сверху-вниз, не хлопая своими ресницами. Его лицо было беззащитным и открытым.

И тут же все поменялось. Серьезность Эдмунда, его скромная честность сделали то, что не смогли бы ресницы и развязность, заставив Линетт Оуэнс смутиться.

 — Вы можете прийти на Итон-сквер, 26, к леди Кэролайн Харкорт, — сказала она. — Если утром вы все еще будете желать этого.

Она потянула на себя руку, и после одного неуверенного мгновения Эдмунд отпустил ее.

Прежде, чем подняться в экипаж, Линетт дотронулась до руки Магнуса. Она была такой же прелестной и дружелюбной, как и раньше, но что-то в ее поведении изменилось.

 — Пожалуйста, заходите тоже, мистер Бейн, если хотите.

 — Звучит восхитительно.

Он взял ее за руку и помог забраться в карету, выпуская ее легким грациозным движением.

 — И еще, мистер Херондэйл, — сказала мисс Оуэнс, высовывая свою чудесную насмешливую головку из окна экипажа. — Пожалуйста, оставьте свои кнуты дома.

Магнус сделал небольшой прогоняющий жест рукой, между его пальцами заплясали крошечные лазурные искорки. И карета покатилась без водителя в темноту лондонских улиц.

***

Прошло какое-то время прежде, чем Магнус посетил еще одну встречу о предполагаемом Соглашении, в основном, потому что высказывались разногласия по поводу выбора места проведения. Сам Магнус проголосовал за то, чтобы встретиться в другом месте, а не где-то в Институте, который был построен на неприкосновенной земле. Он чувствовал, что в этом месте раньше находилось жилище слуг. В основном потому, что Амалия Моргенштерн упоминала, будто эта область раньше была жилищем слуг Фэйрчайлдов.

Сумеречные охотники сопротивлялись идее посетить какое-нибудь логово представителей Нижнего мира (прямая цитата Гранвиля Фэйрчайлда), и на предложение остаться на открытом воздухе, и пойти в парк, было наложено вето, поскольку посчитали, что достоинству конклава повредит, если некоторые забывчивые смертные устроят пикник в их присутствии.

Магнус ни слову из всего этого не поверил.

После нескольких недель споров, их группа, наконец, сдалась и удрученно побрела в Лондонский Институт. Единственным ярким пятном там было буквальное яркое пятно — на Камилле была надета невероятно обворожительная красная шляпа и изящные красные кружевные перчатки.

 — Вы выглядите глупо и легкомысленно, — пробормотал себе под нос де Квинси, когда Сумеречные охотники заняли свои места за столом в большой темной комнате.

 — Де Квинси совершенно прав, — сказал Магнус. — Вы выглядите глупо, легкомысленно и потрясающе.

Камилла вскинула голову, и Магнус счел восхитительным и приятным то, как небольшой комплимент мог понравиться женщине, которая красива на протяжении веков.

 — Именно такой эффект я пыталась оказать, — сказала Камилла. — Хотите, я открою вам секрет?

 — Прошу вас. — Магнус наклонился к ней, а она склонилась к нему.

 — Я надела это для вас, — прошептала Камилла.

Тусклая величавая комната, ее окутанные гобеленами стены, украшенные мечами, звездами и рунами, которые носят нефилимы на своей коже, вдруг оживились. Кажется, весь Лондон оживился.

Сам Магнус жил сотни лет, и все же самые простые вещи могли превратить день в драгоценность, а череду дней в сверкающую непрекращающуюся цепь. И вот она эта самая простая вещь — он нравится красивой девушке, и день засиял.

Худое бледное лицо Ральфа Скотта стало еще бледнее и к нему добавились теперь и признаки боли, но Магнус не знал парня и не обязан был особо заботиться о его разбитом сердце. Если дама предпочла Магнуса, то тот не был склонен спорить с ней.

 — Как мы рады принять здесь всех вас, — сурово, как никогда, сказал Гранвиль Фэйрчайлд. Он сложил перед собой на столе руки. — В конце концов.

 — Как мы рады, что смогли прийти к согласию, — сказал Магнус. — В конце концов.

 — Полагаю, Родерик Моргенштерн приготовил несколько слов, — сказал Фэйрчайлд. Его лицо застыло, а глубокий голос звучал пустотой. Он слегка напоминал плач одинокого котенка в большой пещере.

 — Полагаю, я слышал достаточно от Сумеречных охотников, — произнес Ральф Скотт. — Мы уже слышали условия нефилимов о сохранении мира между нашими добрыми и вашими…

 — Список наших требований отнюдь не полный, — перебил его мужчина по имени Силас Пангборн.

 — Вообще-то, нет, — сказала женщина рядом с ним, такая же строгая и красивая, как одна из статуй нефилимов. Пангборн представил ее как: «Элоиза Равенскар, моя парабатай[8]», — с таким чувством собственности, что он мог сказать «моя жена».

Очевидно, они объединились против Нижнего мира.

 — У нас есть свои условия, — сказал Ральф Скотт.

Со стороны Сумеречных охотников прозвучала полная тишина. Судя по их лицам, Магнус не думал, что они не готовы внимательно слушать. Вместо этого, они, кажется, были ошеломлены наглостью Нижнего мира.

Несмотря на отсутствие поддержки, Ральф упорствовал. Парень проявлял храбрость даже в безнадежном деле, думал Магнус и не мог сдержать угрызений совести.

 — Мы хотим гарантий, что ни один из представителей Нижнего мира, чьи руки чисты от крови смертных, не будет убит. Мы хотим закон, который гласил бы, что каждый Сумеречный охотник, убивший невинного жителя Нижнего мира, будет наказан. — Ральф отмахнулся от вспыхнувших возгласов протеста и попытался их перекричать. — Вы, люди, живете по законам! Это все, что вы понимаете!

 — Да, наши законы передаются нам Ангелом! — прогремел Фэйрчайлд.

 — Это не правила, которые пытаются навязать нам ничтожный демон, — усмехнулся Старквезер.

 — Разве мы просим слишком много, чтобы законы защищали нас так же, как защищают смертных и нефилимов? — потребовал Ральф. — Мои родители были убиты Сумеречными охотниками из-за ужасного недоразумения, просто оказавшись не в том месте и не в то время, и их сочли виновными из-за того, что они были оборотнями. Я ращу своего младшего брата один. Я хочу, чтобы мой народ был защищен, был сильным, а не жался по углам, пока сам не станет убийцей или будет убит!