Ник О`Донохью - Под Знаком Исцеления Страница 7

— Я просто размышляю о всяких вещах, — поспешно ответила Бидж. — А свою работу на Перекрестке я скрываю совсем по другим причинам — чтобы защитить его от вторжения моего собственного мира. И это на самом деле не является, — добавила она задумчиво, — защитной мимикрией наоборот. Один вид имитирует другой, чтобы обеспечить благоприятные условия для конкретной особи, а мы притворяемся ради спасения целого мира — Перекрестка.

Стефан показал на что-то справа от дороги:

— Ради этого.

На мягко круглящейся лужайке, уходящей к подножию скал, паслось стадо — нет, содружество — единорогов. Животные спокойно щипали траву, хотя, как всегда, держались плотной группой, лучше всего обеспечивающей защиту. Бидж старалась разглядеть среди них того, чей рог она восстановила: золотое кольцо на основании рога должно было быть заметным, но единороги были слишком далеко от дороги. Бидж высунулась из окна и смотрела на них, пока могла, с сентиментальным и собственническим чувством — единорог был ее первым пациентом на Перекрестке.

— Они замечательные, — с выражением счастья на лице сказал Стефан. — Из-за них нельзя не любить Перекресток.

— Ох, не знаю — только ли в них дело… — Бидж снова потрепала кудри Стефана. Они вообще теперь часто касались друг друга. Но через секунду она убрала руку, и разговор прекратился.

Грузовик сделал последний поворот, и на склоне стал виден каменный коттедж с побеленными стенами, мелкими стеклами окон, кирпичной трубой, соломенной кровлей — один из многих, обитаемых и необитаемых, разбросанных в холмах северо-западного Перекрестка.

— Вот я и дома, — сказала Бидж с облегчением, оборачиваясь назад. Но увидеть медный отблеск заката на заводях реки Летьен она опоздала. В первый раз она смотрела на него, выглянув из еще незастекленного окна необжитого коттеджа; тогда она чувствовала себя такой одинокой, как никогда в жизни — даже после смерти матери. Глядя на огромную реку и совершенно непохожий на ее мир ландшафт, Бидж подумала тогда: «Что бы ни случилось со мной здесь, я со всем должна справляться сама».

Сейчас все, что осталось от заката, была розовая полоса на западе. Грузовик взбирался на холм наперегонки с угасающим светом. Крошечный ручеек, начинающийся от родника, где Бидж брала воду для питья и для медицинских надобностей, бежал вдоль заросшей дорожки.

Стефан подогнал фургон ко входу в свежевыкрашенный, но явно не имеющий возраста коттедж и выключил двигатель.

— Вот ты и дома, — произнес он неуверенно, ставя грузовик на тормоз.

Огромный белый котенок — длиной больше метра — выскочил из-за угла и пошел боком на грузовик, приглашая его поиграть.

— Дафни! — радостно воскликнул Стефан, выскакивая из кабины и обнимая животное. — Как твоя нога? И нечего принюхиваться к моему карману: если там и есть кое-что для тебя, ты получишь это в свое время.

Кошка-цветочница принялась тереться о его ногу, мурлыча при этом так громко, что посрамила бы любую газонокосилку.

Стефан достал пластиковый пакет с филе сома:

— Это тебе, красавица. Ужасно аппетитно, правда? Дафни встала на задние лапы и с довольным урчанием схватила рыбу передними, не задев при этом когтями руку юноши. За все те месяцы, что Бидж знала Стефана, ни одно животное ни разу не причинило ему вреда. Фавн засмеялся и отдал рыбу кошке-цветочнице.

— Она прекрасно выглядит, — признал он почти с ревностью.

— Она скучает по тебе, — в тон ему ответила Бидж. — Но мне хотелось бы, чтобы перелом бедра сросся у нее лучше.

— С ней все в порядке. — Стефан почесал котенка за ухом. — Ты спасла ей жизнь, доктор Бидж:

Вывеска на коттедже скрипнула на легком вечернем ветру. Бидж вместе с подругой — девушкой-фавном по имени Мелина — вырезали ее из дерева, придав форму четвероногого животного и забинтовав одну лапу: Знак Исцеления. Бидж настояла на том, чтобы обязательно принять участие в работе, хотя и знала, что Мелина сумеет сделать это лучше.

Пока Стефан играл с кошкой-цветочницей, Бидж начала разгружать фургон. Как и следовало ожидать, юноша тут же с виноватым видом кинулся ей помогать. Вдвоем они быстро выгрузили покупки, используя последние лучи света.

Стефан закрыл дверцы и остановился, глядя в темноту:

— Теперь я должен сходить к Б'ку и узнать, как там мои овцы.

Б'ку был пастухом-банту, собственные овцы которого были истреблены хищниками; он охотно взялся присматривать за отарой Стефана. Вопрос о том, что будет, когда Стефан закончит колледж и вернется, оба они избегали обсуждать.

— И еще мне прочтут нотацию, — добавил Стефан с гримасой. Его акцент снова стал более заметным.

— Это так тяжело?

— Ужасно, — откровенно ответил юноша. — Кружка и грифон — они оба так много знают и задают так много вопросов. И они помнят, о чем меня спрашивали раньше, и спрашивают снова — чтобы проверить, что я ничего не забыл.

— Ты обязательно расскажи им о своих трудностях с английским. Мне кажется, они оба смогут тебе помочь.

— Конечно. — Стефан смотрел вдоль дороги в сторону «Кружек»; в темноте гостиница видна не была. — Уже поздно, — сказал он неловко. — Кружка сказал, что я смогу остановиться у него.

— Угу.

Стефан без всякого энтузиазма бросил взгляд на свои книги, лежавшие на сиденье грузовика, но не сделал попытки взять их.

— Здесь совсем близко…

Бидж прекрасно понимала, к чему он клонит.

— Стефан… — На его лице появилось такое умоляющее выражение, что Бидж почувствовала неуместность своего желания подразнить юношу. — Лучше отгони грузовик к гостинице. И обязательно передай Хрису лимоны: они нужны ему…

— Для долмы — голубцов в виноградных листьях. — Стефан облизнулся, потом нерешительно поцеловал Бидж: — Я тебя люблю, доктор Бидж. Будь осторожна.

Он распахнул дверцу кабины, легко вскочил на сиденье и включил двигатель еще прежде, чем дверца успела закрыться. Стефан повернул зеркало заднего вида, пристегнул ремень и надел шляпу. Идея о мягкой фетровой шляпе принадлежала Бидж; она же и подарила ее Стефану; было жизненно важно, чтобы голова фавна всегда была прикрыта, когда он покидает Перекресток, отправляясь в колледж.

Бидж поглаживала Дафни и смотрела вслед грузовику, пока он не скрылся за поворотом. «Как, — спросила она себя взволнованно, — нам разрешить эту проблему?»

Дафни недовольно мяукнула, когда Бидж слишком крепко прижала ее к себе. Бидж стряхнула с себя задумчивость и начала вносить припасы в коттедж.

Она сложила последние пакеты перед плитой — кованым чудищем со стеклянной дверцей, — которую они со Стефаном привезли сюда из Виргинии одним жарким августовским днем, когда сама мысль о том, что ее придется топить, казалась странной. Бидж очень гордилась тем, как аккуратно вделала жестяную трубу от плиты в каменную кладку каминной трубы, замазав сочленение цементом.