Мэри Стюарт - Недобрый день Страница 7

— Да ты рано! Что случилось?

— Мама, достань мне мою выходную тунику, пожалуйста! Только побыстрее. — Он схватил тряпку, служившую полотенцем, и снова метнулся к двери. — Да, и еще, не знаешь, где мое ожерелье? Ну, из пурпурных раковин на кожаном ремешке?

— Ожерелье? Умываться среди бела дня? — Изрядно озадаченная, Сула поднялась на ноги, чтобы отыскать требуемое. — Да в чем дело, Мордред? Что произошло?

По какой-то причине, до конца не осознанной, мальчик не рассказал ей о происшествии на утесе.

Возможно, что напряженный интерес родителей ко всему, что он делал, заставлял скрытного по натуре Мордреда инстинктивно ограждать от них часть своей жизни. Сохранив в тайне встречу с принцем, Мордред лелеял про себя мысль о том, как обрадуется Сула, когда королева, как мальчик самонадеянно предполагал, вознаградит его труды.

Наслаждаясь сознанием собственной значимости, он радостно выпалил:

— Мама, пришли посланцы от королевы Моргаузы, требуют меня ко двору. Они ждут за дверью. Мне велено явиться тотчас же, не мешкая. Королева пожелала сама взглянуть на меня.

Даже сам Мордред не ожидал, что сообщение произведет такой эффект. Мать на полпути к постели замерла, словно пораженная громом, затем медленно обернулась, одной рукою схватившись за край стола, словно без поддержки не устояла бы на ногах. Пестик выпал из ее пальцев и покатился по полу; куры с квохтаньем бросились к нему. Но Сула словно не заметила. В дымном полумраке хижины лицо ее приобрело желтовато-землистый оттенок.

— Королева Моргауза? Послала за тобой? Уже?

Мордред изумленно воззрился на нее.

— Уже? Ты о чем, мама? Тебе кто-то рассказал о вчерашнем?

Голос Сулы дрожал, но она попыталась взять себя в руки.

— Нет-нет. Я ничего такого не имела в виду. А что же случилось вчера?

— Да ничего особенного. Я резал торф и вдруг услышал крик — вон оттуда, со скалы, и это был молодой принц Гавейн. Ну знаешь, старший из королевских сыновей. Он спустился до середины утеса, соколят добывал. Бедняга повредил ногу, так что я сходил за веревкой от салазок и помог ему выбраться. Вот и все. Я только позже узнал, кто он такой. Принц пообещал, что его мать вознаградит меня, но я не думал, что это произойдет так, во всяком случае, не так быстро! Вчера я тебе не сказал, потому что хотел устроить сюрприз. Я думал, ты порадуешься.

— Я и рада, само собой, я рада! — Сула глубоко вздохнула, по-прежнему опираясь о стол. Пальцы, судорожно вцепившиеся в дерево, заметно дрожали. Встретив изумленный взгляд мальчика, она попыталась улыбнуться. — Отличные новости, сынок. Твой отец будет очень доволен. Она… она наверняка подарит тебе серебра. Королева Моргауза — дама милая и любезная и щедра, ежели придет охота.

— Но вид у тебя совсем не радостный. Скорее, напуганный, — Мордред неспешно вернулся в комнату. — Да ты больна, мама. Гляди, и деревяшку выронила. Вот она, держи. А теперь присядь. Не волнуйся, я сам отыщу тунику. Ожерелье хранится там же, в чулане, верно? Я все найду. Ну же, присядь!

Ласково поддерживая мать, Мордред усадил ее на табурет. Теперь, стоя напротив нее, он казался выше. Женщина разом очнулась. Выпрямилась. Крепко ухватила мальчугана за руки чуть выше локтей. Глаза ее, покрасневшие от дыма — Сула день за днем проводила за работой у очага, где пылал торф, — глядели на него так пристально, что мальчику захотелось высвободиться и отойти. Женщина заговорила приглушенным, настойчивым шепотом:

— Послушай, сынок. Для тебя это великий день, великая удача. Кто знает, что из этого всего выйдет? Милость королевы подарок судьбы. Но может обернуться и бедой. Ты еще молод, что ты ведаешь о сильных мира сего и их повадках? Я сама-то смыслю не много, зато о жизни кое-что знаю и скажу тебе вот что, Мордред. Никогда не болтай лишнего. Держи язык за зубами; коли чего услышишь — так не разноси дальше. — Руки ее непроизвольно сжались. — И никогда, смотри, никогда и никому не повторяй ни слова из того, что говорилось здесь, в доме.

— Еще чего не хватало! Да и с кем мне толковать, здесь, в этакой-то глуши? И с какой стати королеве или дворцовой челяди интересоваться нашим житьем-бытьем? — Мальчик нервно переступил с ноги на ногу, и пальцы ее ослабли. — Не тревожься, мама. Бояться тут нечего. Я оказал королеве услугу, и если она и впрямь такая милая леди, тогда не вижу, что еще из этого выйдет, кроме хорошего, так? Послушай, мне пора. Скажи отцу, что с торфом я закончу завтра. И оставь мне поужинать, ладно? Я вернусь, как только смогу.

Тем, кто видел Камелот, двор верховного короля, и даже тем, кто помнил величие и роскошь замка королевы Моргаузы в Дунпелдире, «дворец» на Оркнейских островах показался бы воистину жалким пристанищем. Но взгляду паренька из рыбацкой лачуги чертог предстал воплощением немыслимого великолепия.

Дворец возвышался над скоплением непритязательных домиков, что вкупе образовывали основное поселение островов. За городом раскинулась гавань, двойная стена волноломов защищала глубокую и удобную якорную стоянку, где могли бы благополучно пришвартоваться даже самые огромные корабли. Дворец, волноломы, дома — все они были сложены из тех же плоских плит выветренного песчаника. Плитняк шел и на кровлю: огромные глыбы каким-то образом втаскивались на место, а сверху крылись плотным слоем дерна или вересковых стеблей. Далеко выступающие карнизы ограждали от зимних дождей стены и двери. Между домами вились узкие улочки; круто уводящие вверх проходы были вымощены все тем же плитняком, в изобилии поставляемом окрестными утесами.

Главным строением дворца являлось внушительное центральное здание, чертог «общественного пользования» своего рода: там устраивались приемы, задавались пиры, выслушивались прошения; там же большинство домочадцев — знать, челядь, королевские чиновники — устраивались на ночь. Внутри располагался просторный прямоугольный зал, к которому примыкали покои поменьше.

Снаружи, на обнесенном стеною дворе размещался гарнизон и прислуга королевы: эти люди ночевали в пристройках, а ели тут же, на воздухе, вокруг кухонных костров. Единственным входом служили главные ворота, массивное сооружение, по обе стороны от которого располагались караульные помещения.

На небольшом расстоянии от основных дворцовых зданий и соединенное с ними при помощи протяженной крытой галереи, высилось сравнительно новое строение, известное как «чертог королевы». Его возвели по приказу Моргаузы, когда та впервые обосновалась на Оркнеях. Группа построек, уступавших прочим в размерах, но не в величии, стояла на самом краю утеса, что на этом участке протянулся вдоль берега. Стены словно продолжали собою слоистые скалы. Мало кому из домочадцев — только прислужницам самой королевы, ее советникам и ее фаворитам — доводилось видеть внутреннее убранство чертога, но о новомодной его роскоши говорили с благоговением, а горожане с изумлением глазели на огромные окна — вот уж неслыханная выдумка! встроенные даже в те стены, что выходили на море.