Рональд Колд - Братство Света Страница 7

И тут Билли едва не сверзился в грязевой поток одной из «рек». Ему пришлось остановиться и повернуться лицом к приближающейся смерти. Путь оказался отрезан. Рука потянулась к Дому Оружия, а сам Билли решил кинуть последний взгляд на Ластоногого и отпустить Птицу на волю. Предстоящая схватка с очевидным финалом требовала присутствия всех душ мужчины в одном теле.

Вопль изумления разнесся далеко над топями. С высоты желтые глаза парящего пернатого друга разглядели, что на бронированной спине стремительно несущегося хищника сидит человеческая фигура. Билли решил, что за ним явился сам Погонщик Мертвецов. Лишь проводнику в мир теней под силу такое деяние — оседлать Кошмар Болот. Но Бетховен находился как раз в том состоянии, когда ему было плевать, кто именно пришел лишить его жизни. С яростным рычанием он скинул халат прямо в грязь под ногами и крепко сжал в руке кастет. Ладонь второй руки крепко сжала рубило. Бетховен расстался с Птицей, и перед его внутренним взором в последний раз скользнула угловатая морда титана, надвигающегося из тьмы. Последний приказ, отданный пернатому другу, требовал от того атаковать глаза Ластоногого. Птица камнем ринулась вниз, а в голове Билли на миг прояснилось.

Жуткий грохот, поднятый гигантом, стих. Бронированная туша преследователя замерла совсем рядом, в густой темени. Прямо перед рыбаком, изготовившимся к последней схватке, слабо фосфоресцировали раздавленные его сапогами грибы. Готовая к смертельному броску тварь не торопилась. Билли слышал отвратительные шумные звуки, с которыми хищник принюхивался. Смердящее дыхание титана уже доносилось до ноздрей рыболова.

Но где же охотничий клекот Птицы? Неужели последняя команда, посланная хозяином, оказалась не воспринята ее нервными центрами?

Билли проклял всех пернатых тварей земли и припал к самой земле, ожидая броска хищника.

Тут до его слуха донеслось еле слышное шуршание. Звуки, доносившиеся сквозь громкое дыхание Ластоногого слева, рыболов не мог спутать ни с чем другим. Это была поступь Коня, приближающегося к месту предстоящего боя. Похоже, болотный скакун пересилил ужас и шел умирать вместе с хозяином.

Билли затравленно оглянулся, определил примерное место нахождение хищника и стал смещаться в ту сторону, откуда мог в любой миг показаться Конь. В голове человека вновь мелькнул спасительный свет надежды. Сейчас он лихорадочно соображал, что же делать, если Конь успеет к нему раньше, чем Ластоногий бросится в атаку? Спасаться ли бегством по кочкам и лужам, или же кинуться в грязевой поток за спиной. Ластоногий бегал отлично, но еще лучше он плавал.

В следующий миг Бетховен вдруг услышал, что хищник удаляется. Причем в противоположную от приближающегося Коня сторону. Не веря своим ушам, рыболов постоял в позе готовности к бою еще пару мгновений, а потом в три коротких броска сместился вправо. Из темноты к нему метнулся болотный скакун, дрожащий от возбуждения.

Щупальца Коня обвили тело хозяина и приподняли его высоко вверх, словно они встретились после удачной рыбалки. Билли глухо рычал и отбивался от восторженного скакуна, косясь глазом в ту сторону, куда убрел колосс. Конь, похоже, совершенно не беспокоился о его близком присутствии.

Тем не менее Билли быстро напялил на себя второй халат, усиленный костяными пластинами, взгромоздился на скакуна и выудил из специального гнезда в теле Коня свой шлем. Лишь когда толстостенная раковина с прорезями для глаз оказалась у него на голове, а в руку удобно легла рукоять копья, Бетховен позволил себе робко позвать Птицу. Он пребывал в уверенности, что летун либо каким-то чудесным образом разорвал путы, связывающие ему подобных с человеческим родом и навсегда улетел в центральную топь, — или же мертв.

«Скорее всего, Птица удачно выбила глаз Ластоногому, и тот убрался зализывать рану, а сама погибла», — подумал Билли, направляя скакуна к ближайшей лысой кочке, чтобы прислушаться к окружающему миру, в котором с уходом колосса возобновился обычный шум и гам. Каково же оказалось его удивление, когда Вторая Душа вдруг уставилась на него самого с вершины той самой кочки, куда семенил Конь!

Живая и целехонькая, Птица таращилась на приближающегося всадника глазами изумленного Билли.

Тут ему припомнился чужак, оседлавший болотного титана, и Бетховен попытался заставить Птицу взлететь, чтобы найти взглядом Ластоногого и его таинственного пассажира. Однако летун не подчинился, оставаясь на вершине кочки. Такого просто не могло быть. То есть, конечно, желтоглазый летун мог выходить из-под контроля человеческой воли, но не на таком близком расстоянии от хозяина, и не в случае, когда череп Птицы уже является вместилищем Второй Души.

За краткий промежуток времени Билли испытал слишком много сильных эмоций. В следующий миг он понял, что полностью теряет власть над своими слугами. Зрение с вершины холма у него полностью исчезло, а тот участок мозга, что управлял ходом Коня, дал сбой. В результате Бетховен слетел со своего насеста, словно малыш, первый раз решивший прокатиться на болотном скакуне. Он больно стукнулся шлемом о какую-то палку и покатился под уклон, а щупальце Коня, подставленное для смягчения падения, слишком поздно схватило лишь полу халата. Ткань затрещала, и освобожденный от части безнадежно испорченного доспеха Бетховен плюхнулся в болото, прямо в волны грязевого потока.

Глава вторая

Ученик

Реки Внутренней Флориды не то место, где стоит ночью валяться на берегу. Да что там говорить, зачастую к ним совсем не стоит приближаться.

Подняв испачканное лицо, Бетховен первым делом стал нашаривать оброненное копье и попытался отползти от мутных волн, но было поздно. Взметнулись фонтаны тины, и над ним вознеслась слабо фосфоресцирующая чешуйчатая шея хищной черепахи, подстерегавшей добычу, по своему обыкновению, у самой полосы прибоя. В который уже раз Бетховен простился с жизнью, когда черепаха, не тронув его, вдруг захлопнула свой кошмарный клюв, нацеленный аккурат в человеческую грудь, и медленно погрузилась в «реку». Подбежавший из темноты Конь лишь стеганул по расходящимся кругам передней парой щупальцев и издал утробный звук, означающий крайнюю степень разочарования.

Билли поднялся, поправил на голове шлем и, отойдя от воды, принялся при тусклом свете раздавленных черепашьими лапами грибов изучать остатки халата. Тут его внимание привлекли новые звуки. К нему направлялась Птица, клекотом выражая свой восторг по поводу лицезрения хозяина, а также некоторую степень досады на то, что хозяин устал, голоден и находится в смятенном состоянии, в котором с ним невозможно ментальное общение. Конь ограничился лишь тем, что воинственно сверкал глазами в сторону воды и поигрывал могучими щупальцами. Его утробные звуки, призванные, видимо, отпугнуть черепаху и всех ее сородичей, привели к тому, что Билли не услышал приближающихся человеческих шагов. Когда он услышал неспешную речь на языке своего народа, он чуть не проглотил язык от удивления.