Мари Кирхофф - Кендермор Страница 7

— Странно, — произнес Тас, разглядывая лист. — На ней почему-то нет Утехи. Ладно, это крохотная деревенька, и где она находится, известно всем, — заключил он. — К западу от Кзак Царота, а он здесь отмечен.

Он провел пальцем от этого города к тому месту, где, по его мнению, должна быть Утеха.

— Готов поспорить, что ты пришла по Южному тракту из Пакс Таркаса. Обычно сюда добираются именно так.

Гизелла кивнула, заглядывая в карту через его плечо.

— Теперь смотри, — Тассельхофф прочертил невидимую линию к правой границе листа. — Балифор почти в семистах милях к востоку отсюда, а прямо за ним находится город Кендермор. Нам нужно перебраться через несколько горных хребтов и пересечь парочку довольно густых лесов, но это отнимет куда меньше времени, чем если пускаться в долгий путь на юг.

Кендер быстренько прикинул что-то в уме.

— Если ты действительно так торопишься, мы можем добраться до города где-то за месяц.

Что-то в его плане смущало Гизеллу.

— Дай мне взглянуть, — попросила она, указывая на карту. После беглого осмотра она явно озадачилась. — Теперь я вижу, чем они отличаются! Я не нахожу на ней ни одного ориентира из тех, что были указаны у меня на карте!

— Ее делал кендер? — спросил Тас.

Гномиха отрицательно покачала головой.

— Тогда все ясно, — решил Тас. — Кендеры зачастую использую собственные ориентиры, пометки и разработанные ими же меры длины.

— Типа "нога дядюшки Берти"? — спросила она, указывая на слова в верхней части листа. — А это еще что? — ее взгляд остановился на центре изображения.

— "Где я нашел симпатичные камешки"; "магазин со вкусными конфетами"; "здесь чудовища с огромными зубами".

Она внимательно посмотрела на Таса.

— Это что, важные ориентиры?

— Таковыми они были для дядюшки Берти, — пожал плечами Тас.

— Не знаю, Ненахлеба, — медленно молвила Гизелла, все еще внимательно вглядываясь в листок пергамента. — Я не припоминаю многих названий городов из тех, что есть на этой карте.

— Но все главные города тут есть — Кзак Царот, Торбардин, Нерака. Ты же их называла! — Тас в сердцах топнул ногой, разозленный нежеланием гномихи соображать. — Наверняка твоя карта была не такой подробной, — хмыкнул он и призадумался. — Так ты хочешь попасть в Кендермор до того, как лопнут арбузы, или нет?

Гизелла нахмурилась.

— Конечно, хочу.

— Тогда предоставь это мне, — торжественно закончил кендер, сворачивая бумагу и засовывая ее обратно за пазуху. — Если и есть на свете дело, которое у меня хорошо получается, так это определение местонахождения.

С этими словами кендер в предвкушении нырнул под полог повозки. Гизелла извинилась и на мгновение выглянула из-за повозки, приказав Вудроу побыстрее заканчивать с кормежкой и запрягать коней.

Вудроу находился перед повозкой и кормил двух коней, грязно-белого и сизого; заслышав голос гномихи, он судорожно закивал обстриженной соломенно-желтой головой. Пока кони жевали солому, он нежно поглаживал рукой крепкие шеи. Юноша знал о кендерах совсем немного, но от тех, кого доводилось встречать, он уяснил одно: редко какой кендер вообще задумывается над тем, куда идет. Тем не менее, Вудроу не стал перечить Тассельхоффу; ему-то куда спешить?

ГЛАВА 2

— И запомни: не вынимай из ушей восковые пробки две недели, а когда наконец их извлечешь, будешь слышать намного лучше.

Кендер, лесоруб по имени Семус, приподнял голову и озадаченно посмотрел на Финеса Докторишку, после чего легонько стукнул хупаком себя по уху. Финес придвинулся прямо к уху кендера и заорал:

— Не вынимай их две недели!

Семус улыбнулся.

— Спасибо, доктор Ушник, — выкрикнул он. — Вы меня хорошо слышите?

— Превосходно, великолепно, — повторял Финес, помогая сияющему кендеру подняться с кресла и выпроваживая его в вестибюль. — С вас десять медяков, — сказал доктор, ожидая проплаты с протянутой рукой.

Кендер пошлепал себя по карманам, затем запустил в один из них руку и извлек полную пригоршню липких леденцов.

— Кажется, сегодня я несколько беден. Вас не устроит несколько деревянных досточек? Вы можете найти этому хламу отличное применение, добавив на стену еще несколько полочек, знаете…

— Да нет, спасибо, — сказал Финес, и, выхватив из ушей испуганного кендера пробки, пнул его за дверь прямо на умощенную булыжником мостовую. Лысый человечек средних лет отряхнулся, почесал красный жилистый нос и повернулся к поджидающей толпе. На длинной деревянной скамье, что располагалась вдоль северной стены приемной, сидело десять кендеров.

Вот уже полтора года Финес Докторишка применял в Кендерморе свои нетрадиционные методы лечения. Но, даже прожив здесь сотню лет, думал он, наверное, так и не понял бы кендеров. День за днем они толпились перед дверями его кабинета со своими болями, страданиями и мнимыми болячками; день за днем он раздавал преданным пациентам сахарные пилюли, воск, сгущенное молоко и горчицу. Единственной настоящей медицинской процедурой, которой он владел, было удаление зуба, и даже на это некоторые вызывались.

Для кендеров с зубной болью он был доктором Зубником.

Для тех, кто испытывал проблемы с ушами — доктором Ушником. Если у кого-нибудь заболевали суставы, он становился доктором Костюком. Заболеваний слишком сильных, равно как и незначительных, не было.

— Кто следующий?

Все десять сидящих на скамье кендеров одновременно вскочили с мест — точнее, попытались вскочить. Но только один поднялся и неторопливо направился в комнату для обследований. Оставшиеся девять с грохотом полетели на пол и, подбоченясь, воззрились на шнурки ботинок, которые непонятным образом оказались обмотанными вокруг ножек кресел. Финесу доводилось наблюдать в приемной, забитой кендерами, и не такие чудеса. Большинство пациентов, у кого обнаруживались настоящие заболевания, приобретали их тут же, в его конторе. Потасовки случались регулярно — на них он заработал немало денег, удаляя выбитые зубы и затыкая кровоточащие носы, но даже теперь он восхитился неистощимой кендерской изобретательности.

Осторожно переступив через катающиеся по полу и колотящие друг по другу тела, уворачиваясь от знаменитых кендерских колкостей, Финес последовал за следующим пациентом в комнату для обследований.

Он омыл руки холодной, темной водой из глиняного кувшина и улыбнулся пациенту.

— Присаживайтесь, — сделал он пригласительный жест. — Чем я могу быть полезен сегодня? Зубы, уши — а может, стрижка?

— Все это у меня есть, доктор, а вот о стрижке нужно подумать, — ответил кендер, еще совсем молоденький, судя по темно-коричневому цвету волос и гладкой, без морщин, коже. — Все дело в глазах. Когда я выхожу на яркий солнечный свет, я ничего не вижу, а стоит мне отступить обратно в тень, я все равно ничего не вижу.