Глеб Янышев - Разделённые вихрем судьбы Страница 7

— Про комнату забыли спросить, — заметила Лаура и крикнула тавернщику: — Эй! Любезнейший!

— Ваши комнаты готовы. Они наверху, первые три справа от лестницы, — раздался тихий голос откуда-то со стороны. Это служанка, убирающая с соседнего стола, ответила девушкам, ни на секунду не отрываясь от своей работы.

— Нет, все-таки, мысли они читают, — сказала Рианон и встала из-за стола. Девушки поднялись наверх по лестнице и по коридору прошли к своим комнатам.

— Держите при себе монетки, — сказала Рианон перед тем, как войти в комнату.

Этот способ почувствовать друг друга они использовали уже давно. Шеба как только смогла контролировать свои магические силы, создала для них монеты, которые реагировали друг на друга, отзываясь слабой пульсацией и теплом. Как только кому-то из обладательниц монет требовалась помощь, другие чувствовали это. Каждая из сестер хранила при себе эту монетку, чтобы в случае опасности всегда вовремя успеть дать знать другим. Не один раз это выручало сестер, так как и завистников, и просто охочих до женского тела особей хватало и в лагере наемников, да и на дорогах вообще.

Комната, которую приготовили для Рианон, оказалась чистой, скромной и аккуратной. Перед окном с нежно-желтой занавеской стоял стол, а рядом с ним два стула и кровать. Возле стены располагался небольшой шкаф. Выглядела обстановка по-простецки и как-то непримечательно: нельзя было понять — не то стара эта комнатная утварь, не то только сделана.

Рианон сняла свой небольшой дорожный мешок, отложив его на кровать, на столе разложила пояс с клинками в ножнах. Потянулась, освободившись от походного облачения. Незаметно за день все это успело здорово надоесть. Хотелось расслабиться и немного отдохнуть.

Солнце готовилось ко сну. Последние лучи нежно охватывали макушки леса рыжими лапами. Но свечи Рианон зажигать не спешила. Отдернула в сторону занавеску, давая слабому свету прокрасться в комнату.

Из заплечного мешка девушка достала связку желтоватых листов бумаги. Это были письма Баэро. Все, что пришли после бегства из Твердыни Заката. Магистр, дав Рианон с остальными пленницами возможность покинуть заточение, остался при повелителе, чтобы помогать вовремя скрыться от погони. Баэро досталась самая сложная и опасная работа: прикрывать их собой. Зачем? Почему он это делал? Ведь они были ему никто, совершенно чужие. К тому же никто из них больше никогда не вернется в пустынные зловещие горы Твердыни. Разум понимал поступок Магистра и оправдывал его, но сердце соглашаться отказывалось…

Рианон помнила обещание, что связало их тогда. Ее и Баэро. Каждый раз, думая о нем, девушка надеялась, что однажды Баэро отправит письмо не с очередным предостережением, а с указанием места встречи. Но эта надежда была слишком слаба и нереальна, она угасала все сильнее с каждым месяцем и становилась лишь несбыточной мечтой.

Рианон развязала веревку и разложила письма. Всего двенадцать. За два года. Она понимала, что Баэро писал так, как мог, но как же этого было мало!

Она развернула самый первый лист, пришедший через месяц после их побега.

«Я отправляю это письмо, уповая лишь на слабую надежду, что оно найдет вас. Прошу прощения, что не писал так долго — это все рана, полученная от Кайлы. Но за меня не опасайтесь — я теперь снова на ногах и буду вашими глазами в Твердыне. По возможности.

Мыш, доставивший письмо, мой личный вестник. Он дождется от вас ответа, но только в этот раз. Больше не пишите мне — это может быть слишком опасно.

Я надеюсь, что вы смогли пережить падение башни, хотя и не знаю, как бы вам это удалось. Но впереди ждет еще много опасностей и эта не самая главная из них. Мэтр отрядил за вами группу из сорока хорошо подготовленных магов. Во главе всех поисков стоит Клорино, который докладывается лично повелителю. Клорино — не самый смышленый Магистр в Твердыне Заката, но очень жестокий. Таковы же и его люди. Основная доля погони отправилась на юг в земли паладинов, как я и говорил. Поэтому вам лучше всего сейчас скрыться морем в восточные владения Речного королевства. Туда погоня сунется не скоро.

Желаю вам осторожности и ясного неба над головой…»

Рианон улыбнулась, дочитав до конца. Баэро… в противовес всем законам Твердыни, он переиначил их форменные слова прощания. «Ворожба заката ведет тебя», ш'шарда торрнор'ч тэ таурта, как говорят люди Заката…

В тот момент, когда появилось странное животное, которое Баэро в письме называл мышью, бывшие пленницы еще боялись каждого шороха. А этот зверек ворвался в ночную тишину и громко заверещал. На летучую мышь он походил не целиком: его тельце покрывал не мех, а прочные маленькие чешуйки. Зверек выглядел странно, непривычно. Но Рианон единственная не испугалась его.

Девушка вздохнула. В тот раз ей хотелось написать Баэро так много, но под рукой был только небольшой листок с картой. От него пришлось оторвать лишь часть, где не было никаких обозначений. Этого клочка бумаги, конечно же, не хватило на все. Только на самое основное. Каждый новый раз, когда приходило письмо, Рианон радовалась и огорчалась, потому что у нее не было возможности написать ни строчки. Все, что требовал Баэро для того, чтобы показать, что с ними все хорошо — так это покормить зверька, который, прямо сказать, до еды был очень охоч.

Рианон открыла следующее письмо и перечитала его. То же самое сделала и с остальными. Она пересматривала письма Баэро каждый раз, когда находилось свободное время. С грустью Рианон замечала, что письма Баэро с каждым разом становились все короче и приходили реже — расстояние между ними было велико и продолжало расти, отдаляя их друг от друга. Возможно, Магистр писал реже, так как со временем активность поисков ослабевала из-за безрезультатности. Но так же тревожил и другой вариант: Баэро могли заподозрить. Но что сможет сделать она, находясь так далеко, находясь в бегах? Даже окажись в Твердыне, у нее не было бы шансов что-то изменить, даже встреться один на один с Мэтром… О том, что время и расстояние могли убить его чувства к ней девушка старалась не думать.

Рианон легла на кровать, уставившись в потолок. Надо отдохнуть. Сон притупит все горькие думы, успокоит боль в сердце. Наутро все покажется не более чем следом от усталости и дороги.

Попытавшись еще раз безуспешно погрузиться хотя бы в забытье, она поняла, что это бесполезно, и вышла из комнаты, притворив за собой дверь. На улице совсем стемнело, а звезды еще не появились, и в небольшое окно коридора совсем не попадало света. Свечи не горели. На ощупь Рианон выбралась к лестнице и спустилась вниз. В зале было тихо: посетители разошлись по комнатам, а тавернщик куда-то запропастился. У стойки лишь свеча рассеивала темную пелену ночи. Немного постояв, девушка вышла на крыльцо. Здесь горели два фонаря, приманивая мелких ночных насекомых.