Шамраев Юрьевич - Серый бог Страница 7

В зале, куда я выбрался когда солнце уже было достаточно высоко, я застал следующую картину: — Ваше величество, ну давайте ещё по стаканчику и на этом все. Нельзя оставлять вино на столе, а то оно испортится. — Труор я больше не могу, в меня не лезет. — Ваше величество, ну как вы не понимаете, что лучше недоперепить, чем перенедопить. И вообще жизнь прекрасна, удивительна, если выпить предварительно.

Его величество Кай 4 дрожащей рукой взял стакан, но потом поставил его на стол, ни капли из него не пролив:- Нет, хватит, а то королева заметит, что я выпил лишнего, — а потом подозрительно осмотрел стол заваленный пустыми кувшинами, — а мы что действительно выпили лишнего? — Да что вы, — заплетающим языком ответил сэр Труор, — мы даже не допили то что было, а лишнее даже на стол не подавали. — А, тогда ладно. Распорядитесь закладывать карету, верхом не поеду, растрясет. По приезду меня в мои покои и баиньки. И чтоб ни каких дел сегодня, я отдыхаю.

Я торопливо пошел в свою спальню, Азалия ещё спала. — Азалия, его королевское величество собирается возвращаться во дворец. Она открыла глаза и сладко потянулась:- Верхом или в карете?

— В карете. — Тогда у нас есть ещё пару часов. Иди ко мне…

А потом я с мучениями одевал свою принцессу, кое как мне это удалось, так что когда она смотрелась в зеркало, то весело сказала: — У тебя неплохо получилось, жаль только что мы больше не встретимся, с завтрашнего дня я попадаю под замок. Моё лицо будет постоянно закрыто прозрачным платком и выходить из своей комнаты мне будет запрещено до тех пор, пока не приедут послы султана и не заберут меня. — Но если тебе нельзя выходить, это не значит, что к тебе нельзя будет входить. — Дурачок, меня уже сегодня вечером будут охранять стражи султана, а неприятности нам не нужны.

Вот так, не успев начаться закончилась моя первая любовь. Родовой замок мне покидать запретили, даже Элиза не доставала меня своими подколками и язвительными замечаниями. Видимо и она поняла, что и ей когда то придется вот так же выпорхнуть из родного гнезда и хорошо, если выйти замуж где нибудь здесь поблизости, а если вот также куда нибудь на далекий юг или север… Так прошел месяц. Азалия уехала в сопровождении нукеров султана…

Мое болезненное состояние Труор выгонял тренировками. Он выматывал меня до такой степени, что я без сил приходил в свою спальню и замертво проваливался в сон. Ещё через полтора месяца я с удивлением заметил, что Азалию уже почти не вспоминаю, её облик потускнел в памяти, остались только вкус её губ, жар её тела, да в ушах нет нет, да раздавались её стоны и прерывистое дыхание. Вскоре и эти воспоминания оставили меня. Только глубоко в сердце поселилась тягучая и малозаметная днем боль.

А потом началась подготовка к моему первому самостоятельному выезду в большой мир. Я отправлялся к авгуру в Готию сразу после того, как отпраздную свое восемнадцатилетние.

Мой день рождения прошел буднично. Друзья подарили мне несколько моих портретов, матушка вышитый кошелек с нашим гербом, сестра — небольшой медальон со своим изображением, а граф, хорошо подогнанную под меня кирасу. Конечно от выстрела из пистоля в упор она не спасет, но вот грудь и спину от удара шпаги или кинжала защищала надежно.

В день отъезда я получил несколько очень полезных советов от отца: — Береги честь смолоду, а шпагу держи всегда острой; — суди о людях по делам их; — не бойся врагов, а бойся друзей, которые могут предать; — женщина, она хоть иногда и бывает другом человека, но лучше от них держаться подальше; — даже в безвыходных ситуациях есть выход — напасть первым…

До ближайшего авгура на территории Готии было всего три дня конного пути, но это не совсем верно. Три дня, это если не останавливаться для отдыха и постоянно менять лошадей. Так что мое путешествие могло растянуться и на семь и на десять дней. После получения пророчества я планировал посетить столицу Готии, а после этого отправиться в Галию или Галисию. Матушка выдала мне деньги для авгура, которые я должен был передать только ему лично в руки, и для путешествия на первое время. Я так же получил несколько рекомендательных писем от отца к его знакомым, которые должны были мне помочь на первых порах пребывания в незнакомых странах.

Кобылку в нашей конюшне я выбрал себе неказистую, но очень выносливую, по кличке Маруська, но все её звали Марой. Характера она было вздорного, но ход держала хорошо, могла в одном темпе скакать более трех часов и очень не любила, когда её обгоняли. Я с ней ладил, так как ещё начиная с жеребячьего возраста постоянно подкармливал морковкой. Не обремененный поклажей, но загруженный всевозможными наставлениями, ранним утром пятого дня месяца летних гроз я отправился в путь.

Мара неторопливо трусила по пыльной дороге, не обращая ни какого внимания на мои попытки чуть прибавить скорость передвижения, так что я вскоре смирился с этим и жадно осматривал незнакомую мне заграницу. Однако все было знакомо, — те же деревья, те же поля и рощицы и даже пыль было той же что и в Удаче. Я недоумевался, но ведь это другое государство, а значит здесь все должно быть по другому. Перекусил я прямо у дороги теми припасами, что положила мне матушка. Только к вечеру я добрался до первого постоялого двора. Добротное двухэтажное здание из толстых брёвен, двор огражденный высоким забором, ворота, что пока ещё были открыты, — все это убеждало в том, что хозяин заботится о своей безопасности и безопасности путников, а так же их удобстве.

Харчевня встретила меня разноголосым гулом, запахом острого гуляша, стойким перегаром и веселым смехом подвыпившей компании. Мара неторопливо, под моим присмотром, потрусила в конюшню, где по ходу умудрилась укусить пару лошадей, заранее показывая, кто в доме хозяин, после чего чинно встала в стойло и позволила себя расседлать, напоить и накормить. Мне так же пришлось самому её вычистить, так как местного конюха она к себе не подпустила. Со стороны это выглядело наверное так, что я забочусь о каком то сокровище, которым естественно является даже такая кобыла для бедного дворянина.

А выглядел я действительно небогато. Простой и удобный камзол надежно закрывал кирасу, пара пистолей без всяких украшений за поясом, видавшая виды шпага. Только крепкие сапоги на толстой подошве и новые толстокожие штаны немного портили это впечатление. В общем не богатый сын небогатых родителей отправился искать счастье в богатой Готии.

Встретил меня служка и сразу же проводил на половину для знатных господ. Там было пусто. Я попросил простой ужин, кринку молока и комнату наверху для ночлега. Гул, шум и смех на другой половине меня не беспокоили, — они не слышали, как шумят наши вечные гости в замке. Так что я довольно спокойно воспринял сначала наступившую тишину, а потом сдержанный гул, и не придал этому никакого значения. Это был мой первый урок, — в нашем деле мелочей не бывает.