Кристофер Сташеф - Рыцарь Ртуть Страница 7

Король эльфов, посылая его одного, безусловно учитывал и его искусство владения оружием, и тактические способности.

Что же касается скромности… Джеффри никогда не понимал, что это за зверь и для чего нужен. Просто считать, что ты способен на большее, чем на самом деле, было опасно для жизни и было плохой тактикой. Именно потому, что юноше часто приходилось полагаться на собственные силы, он должен был знать предел своих возможностей. А опасаться ложной скромности следовало так же, как и бесшабашной самоуверенности, и он никогда не допускал этих ошибок, ни в оценке своих сил, ни в оценке противника.

Для кого-то самоуверенность — моральный грех, для Джеффри это военная слабость.

Он, конечно, знал, как изобразить скромнягу, когда этого требовало дело или обстоятельства, слишком хорошо понимая, насколько отвратительно люди относятся к тому, что их слабости выворачивают на всеобщее обозрение, или когда кто-то оказывается сильнее или достойнее их. Откровенное признание своих талантов почти всегда расценивается как хвастовство, потому Джеффри научился не трепать языком попусту. Чуть позже он понял, что таким образом можно вводить в заблуждение противника относительно своих сил, заставляя недооценивать себя.

С другой стороны, Джеффри знал, что во всем, кроме войны и развлечений с противоположным полом, он невежественный глупец. Война и ухаживание были для него почти одним и тем же. И там и там требовались стратегия и тактика, и в том и в другом случае визави оказывался смят решительным финальным натиском. Он был согласен оставить интеллектуальные проблемы Грегори, заботу о человечестве Корделии, а всю остальную часть галактики брату Магнусу, который, кстати, давно уже отсутствовал. Правление он предоставлял их величествам и частью Корделии, так как знал, что обязательно все перепутает, если возьмется за эти дела сам. Иногда он думал о том, что если его братьев и сестру вместе с ним слить в одного человека, то получился бы идеальный правитель. Но они не были одним человеком, а Джеффри был предан Монарху и был готов после их смерти служить так же верно и Алену. Он не сомневался в том, что из принца выйдет толк, если рядом с ним будет Корделия. Уж она-то сумеет сдерживать и направлять. Это было делом будущего, а сегодня его ждали совсем другие дела и проблемы. С песней на устах и легким сердцем молодой человек направился сражаться, и все остальное уже не имело никакого значения.

Куколка взбесилась бы, узнав об этом.

Зато Пак почувствовал облегчение. Он не сказал Джеффри о том, что давно следит за этой девушкой, и что у него есть веские причины сомневаться в ее добрых намерениях. Пак не имел ничего против того, что молодой человек наслаждается плотскими утехами, у него были сомнения относительно конкретной Куколки. Он не знал точно, откуда она появилась, но его агенты подслушали некоторые из ее высказываний, вне всяких сомнений характеризующих ее как хищницу. Также он знал, что Куколка хорошо знала, какого рыцаря она встретит, когда занимала выжидательную позицию у дороги.

Подъехав к большому городу, в котором проходила ярмарка, Джеффри ненадолго задержался в нем, купив у купцов кое-что для себя. Платил он золотом, и купцы недоуменно ухмылялись ему в след не только из-за щедрости, с которой он расставался с блестящими кружочками, но и потому, что не ожидали от небрежно одетого странствующего рыцаря, что он станет покупать одежду бюргера, не говоря уже о прочих мелочах. Подведя навьюченного ослика к тому месту, где только что оставил коня, Джеффри не обнаружил его. Зато на месте лошадки стоял рослый вороной жеребец, которого он тотчас же узнал. Оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, Джеффри негромко сказал:

— Фесс, что ты здесь делаешь?

— Жду, чтобы послужить тебе, Джеффри, — так же тихо отозвался конь.

На самом деле Фесс, конечно же, не был обычным конем, он был компьютером, установленным в теле робота. За последние двадцать лет он постоянно пребывал в облике коня, с тех самых пор, как его хозяин. Род Гэллоуглас, отец Джеффри, высадился на планете Грамарий и начал преобразование ортодоксальной монархии в демократию.

— Знаю, не повторяйся, ты живешь затем, чтобы служить, — нетерпеливо проговорил, махнув рукой, Джеффри. — А что с моей лошадью, Фесс?

— В данный момент ее отводит домой эльф, они, кажется, подружились.

Это было большим достижением, особенно если учесть, что лошади на нюх не переносили эльфов. Джеффри мельком подумал о том количестве яблок и кусков сахара, которые пришлось скормить лошадке во имя «дружбы». Вздохнув, он смирился с ситуацией, потому как понимал, что Фесс выполнял приказ Рода.

— Почему отец послал тебя?

— Пак рассказал ему о твоем нынешнем задании, и родители слегка занервничали от того, что тебе придется сражаться с целой армией в одиночку, а верный помощник, находящийся рядом с тобой, умерил их волнения.

— Откровенно говоря, мои тоже, — признался Джеффри.

Хотя он и знал, что робот только в первые минуты сражения проявляет чудеса храбрости, после, не выдержав напряжения, конденсатор робота не выдерживает и разряжается, вызывая короткое замыкание, и тогда предохранитель отключает от цепи все остальные схемы. Фесс был кибернетическим эпилептиком.

Тем не менее, садясь в седло, чувствовал себя увереннее. Фесс служил семье пятьсот плюс-минус десяток лет. Ничто не может сравниться с моральной поддержкой старого семейного слуги.

Так как робот был не только старым его другом, но и учителем с малых лет, Джеффри приготовился выслушать несколько лекций. А Фесс в свою очередь никогда не противился искушению поделиться накопленным опытом и мудростью.

Выезжая из города и ведя в поводу ослика, Джеффри ловил на себе любопытные взгляды. Торговцы, скептически переглядываясь, качали головами, возвращаясь к подсчетам прибыли. Какое им дело, если молодой рыцарь ведет себя так глупо? Они были бы еще глупее, если бы отказались от его золота!

Скрывшись в лесу, наш юный рыцарь отыскал поляну, где можно было переодеться. Несколько минут спустя уже молодой купец ехал по лесу на юг, весело насвистывая и подгоняя коня.

Платье и шляпа у него были не богатые и не оторочены мехом, но он все равно явно купец, безоружный, если не считать висящего на поясе кинжала.

Но оружия просто не было видно. Свободное платье надежно скрывало подвешенный к спине меч. Одинокий купец, конечно, слишком заманчивая добыча для лесных разбойников, и в другое время Джеффри с радостью подрался бы с любым из них или со всеми вместе — он проделывал такое и раньше, когда ему становилось особенно скучно. Рыцарские правила позволяли устранять угрозу общественной безопасности. Но в этот раз его ждала крупная добыча, и у него не было времени ввязываться в мелкие потасовки. Поэтому Джеффри держал сознание раскрытым, улавливая полные алчности мысли разбойников, возникавшие у них при его появлении. Сначала он внушал им легкое опасение, а потом сильно раздувал его. Через несколько минут даже самые закаленные разбойники в страхе сворачивали в сторону. Что-то жуткое было в этом молодом купце, какая-то темная угроза исходила от него.