Тим Доннел - Перстень Мага Страница 7

— Собаки любят хозяйскую ласку! Видишь, как забегал! Знает, каналья, что хорошо поживится, когда Конан навестит его дыру… Ну, пошли, сейчас он все принесет.

Киммериец уверенно направился к лестнице, но не стал подниматься по ступенькам, а нырнул в темноту под ними. Гайяр обогнул заляпанные жиром и винными подтеками столы, где полусонные гуляки допивали свое вино, и, пригнувшись, вошел вслед за варваром в темную комнату.Сзади зашуршало платье, и молоденькая служанка внесла светильник. Ее глаза целомудренно смотрели в пол, но вспыхнувшие щеки и готовые рассмеяться губы говорили, что она давно забыла о скромности — если вообще знала, что это такое.

— А где же вино?! Я слышал, хозяин посылал тебя за ним! Я и сам мог взять со стола светильник! Ох уж эти девчонки! Одна другой красивей, и одна другой глупее! Ну, ладно, ладно, не хмурься, а быстро беги за вином, да бочки не перепутай! Ну, что встала? Нет, сегодня я к тебе не приду, есть дела поважнее… А завтра — жди!

Девушка, одарив киммерийца восхищенным взглядом, улыбнулась и выбежала за дверь.Гайяр сел на лавку у небольшого стола и огляделся. Комнатушка оказалась маленькая, с низким потолком, явно не рассчитанная на постояльцев, а служившая скорее убежищем для тех, кто вынужден прятаться или тайно с кем-то встречаться. Отдельный выход во двор был главным преимуществом этой клетушки, а дверь под лестницей, сливавшаяся с темной обивкой стен, скрывала ее от любопытных глаз.

— Ну, как тебе моя нора? Конечно, лучше ночевать наверху, но я в последнее время предпочитаю такие вот берлоги… Мерзавец Шафраст! Я тебе это еще припомню! — Конан уселся напротив Гайяра и стукнул кулаком по столу.— Чтобы я, Конан, да прятался, как лисица от псов? Тьфу, дерьмо Нергалье! Что же это Фарус застрял? Ну, пройдоха, дождется, что я сам пойду на кухню! Тогда он двумя зубами не отделается!

— Слышу, слышу, Конан, не горячись! — Дверь скрипнула, пропуская улыбающегося хозяина.— Несу, все несу, только не ходи на кухню! В прошлый раз ты погнул две жаровни и большой котел дал трещину! А уж о мисках, плошках и говорить не приходится! Посмотри лучше сюда — вот цыплячьи грудки, нежные, как у юной девушки, а вот и кешаб с базиликом! Эй, малый, где ты там? — Фарус обернулся к двери.

Мальчишка в обляпанной жиром рубахе внес огромное блюдо с дымящейся бараниной, поставил на стол и опрометью выбежал вон, не дожидаясь хозяйского подзатыльника. Вскоре он вернулся с пышными лепешками на плоской расписной тарелке.

— Старайся, старайся, когда-нибудь эта таверна будет твоей! Спасибо отцу скажешь, что научил уму-разуму! Меня самого тоже с малых лет к кухне приучали! — без умолку болтал хозяин, ловко расставляя на столе кубки и блюда. Неслышно вошла служанка, поставила на стол огромный кувшин с вином и, сверкнув глазами в сторону киммерийца, исчезла.

— Что ты там ворчишь о погнутых жаровнях и дрянных глиняных плошках? Тебе они, небось, обошлись в пару золотых, а я отвалил целый кошель! Да за эти деньги можно было купить серебряную посуду на весь квартал, а ты все ноешь! Небось только и мечтаешь, чтобы Конан еще разок похозяйничал у тебя на кухне, а? Ну, ладно, иди, да на всякий случай принеси еще кувшин, разговор у нас будет долгий. И посматривай там, как договаривались!

— Будь спокоен, я до рассвета глаз не сомкну, а мой постреленок у ворот покараулит! — Фарус вышел, тихо прикрыв за собой дверь, а Конан, отстегнув меч, положил клинок рядом с собой на лавку.

— Ну, давай закусим, а то я с утра не ел, сидя в этих проклятых колючках. Набить бы ими полные штаны негодяю Шафрасту, вот я бы посмеялся! — Киммериец налил себе вина, разломил лепешку и жадно принялся за еду.

Гайяр, хрустя куриной косточкой и прихлебывая душистое пуантенское, не таясь разглядывал киммерийца. Он был моложе, чем показался в темноте за конюшней,— лет семнадцати или восемнадцати, но сильное гибкое тело с буграми мышц выдавало опытного бойца, холодные голубые глаза таили опасность, как сталь клинка. Интересно, что привело его во двор к Шафрасту? И Гайяр первым нарушил затянувшееся молчание:

— Позволь спросить, киммериец, что за счеты у тебя с Шафрастом? Ведь он — повелитель здешних воров и мошенников, а ты, похоже, не занимаешься ни тем, ни другим?

Киммериец поперхнулся вином, закашлялся и оглушительно расхохотался:

— Что?! Ни тем, ни другим?! Ха-ха-ха, вот сказал, так сказал! А кто же я, по-твоему? Ну-ка, говори, а я послушаю!

— Так ты тоже… вор?! Мне показалось, что ты — из свиты какого-нибудь вельможи, телохранитель или воин… Твой меч, шелковый пояс, мягкие кордавские сапоги…

— Ох, мальчишка, не могу больше смеяться, что ж, по-твоему, воры должны ходить в лохмотьях и с нечесаными волосами?! И единственное их оружие — короткий кинжал? Сразу видно новичка. О, послушай, это то, что надо! Кр-ром, как ты кстати подвернулся!

— Так что там у тебя с Шафрастом? Если ты и вправду вор, то кое-что я, кажется, понимаю… Но не сочти за дерзость, расскажи, в чем дело!

— Нет, это мне нравится! Я притащил тебя сюда, чтобы слушать, а не рассказывать! Хотя все равно пришлось бы… Так что слушай.

Взяв в руку полный кубок, киммериец на мгновение задумался. Густые черные брови сошлись к переносице, губы скривила недобрая усмешка. Тряхнув волосами, Конан осушил кубок и отодвинул блюдо с кешабом:

— Эх, будь у меня этот перстень, черный перстень Бела, я бы тогда… Но и без него я неплохо потрошу здешних купцов! Ха, сколько раз я перебегал дорогу Шафрасту, называющему себя Повелителем Хитрецов! Сколько раз уводил из-под носа его людей добычу, которую они уже считали своей! Да, здесь сейчас пошла большая охота, и дичь — это я — Конан из Киммерии!

— Они что, хотят убить тебя?

— Нет, гораздо хуже! Шафраст хочет, чтобы я на него работал… Я, Конан!!! Тьфу, дерьмо Нергалье! У него все шадизарские воры на побегушках, каждый вечер приносят добычу и получают лишь часть… Эх, что делается! Во что превратился свободный промысел! И как они трясутся перед этим мерзавцем! Правда, перстень приносит всем удачу, но есть что-то еще, какая-то странность, и я не покину Шадизар, пока не узнаю, в чем тут дело. А ты, приятель, мне в этом поможешь! Самому мне нельзя показываться в Пустыньке, да и здесь приходится быть осторожным… а ты, с твоими круглыми глазами и разинутым ртом, пойдешь туда и все разузнаешь! Ну, а теперь говори, тебе что нужно от Шафраста? Ведь не наниматься же ты к нему пришел?